Искупление

      В вагоне метро стоял спёртый воздух. На одном из сидений примостилась старуха со всем своим скарбом: множество старых полиэтиленовых пакетов и грязных узлов с привязанной к ним старой побитой кастрюлей и прочей посудой. Голова старухи укутана старым платком, из-под которого на лбу белеет повязка: голова и левая рука перебинтованы.
       Рядом с ней никто из пассажиров не осмелился сесть, а те, что сидят напротив, прикрывают носы, кто платком, кто варежкой.
       Старушка поправила сползающую с колен полиэтиленовую клеёнку, едва ли греющую её, и перекрестилась, читая губами неслышно молитву; затем осенила знамением крестным забинтованную руку — видимо, та болела — и всё шамкала беззубым ртом.
      Складки у рта, сжимающиеся до исчезновения губ, и боль страданий её напомнили мне родную бабушку — добрую, заботливую…. И щемящая сердце боль вдруг отозвалась в мозгу чувством неискуплённой вины.
      — Милая, родная моя бабушка, прости меня, — повторял я мысленно. — Прости меня...
      Я достал из кармана оставшиеся у меня две монетки и, готовясь к выходу из вагона, подал старухе.
      — Возьми, моя хорошая, — не то вслух, не то про себя проговорил я.
      Старуха подняла лицо, и я встретился взглядом с её большими и воспалёнными тёмно-карими глазами.
      О, этот полный мольбы и скорби благодарный взгляд! Он проник в самую душу. И казалось, будто силилась она распознать во мне кого-то близкого ей и родного.
      Моя станция. Дверь открылась и, выходя, я видел, как, крестясь, благодарила старушка Бога и своего тайного благодетеля.

      Москва, 29 ноября 1999 г.

______________________________
Рассказ опубликован в «Первой Международной Независимой Православной газете Слово».