Николина гора Промзино

МОЁ ПЕРВОЕ ПАЛОМНИЧЕСТВО
(из рассказов моей бабушки)


- Паша, внученька, вставай!- теребит меня дедушка за плечо. – Ты забыла, куда мы с тобой собрались?
    Я мигом вскакиваю. Сна - как не бывало. Послезавтра Никола Вешний, и мы с дедушкой идем  на Николину гору в Промзино. Мы с ним паломники. Я так долго просилась к Николаю Чудотворцу, и вот, наконец-то, долгожданный день наступил.
  Солнце только поднимается. Зябко, но так красиво, и так радостно! Мы идем с дедушкой и поем молитвы.
- Не прыгай, стрекоза, устанешь скоро! – ласково журит меня дедушка.
- Не устану, деда, я ведь молоденькая, и ножки у меня молодые, они сами прыгают.
Дедушка улыбается в ответ.
К вечеру пройдена большая часть пути. Ноги гудят, и очень хочется есть, но я терплю. Мы входим в большое село, утопающее в садах, вслед за стадом коров, от которых вкусно пахнет парным молоком.
- Деда, а где мы ночевать будем? Вот бы взял нас кто-нибудь, у кого своя лавочка*  есть! - мечтаю я.
- А ты Николая Чудотворца проси, он сам все и устроит.
- Деда! А пойдем вон к той серой корове ночевать! Видишь, какое у нее вымя большое!
- Вы в Промзино идете? – подошла к нам высокая статная женщина, встречавшая с хворостиной стадо. – Заходите к нам ночевать!
Вслед  за ней к большому шатровому дому с резными наличниками повернула и серая корова с большим выменем. Я от радости захлопала в ладоши, но сразу притихла под строгим взглядом дедушки.
В доме чувствовался достаток. Вкусно пахло мясными щами и пирогами. Пол был устлан домоткаными половиками, стол застелен вышитой скатертью, образа в переднем углу обрамлены  красивыми рушниками.
Ловко орудуя ухватом, хозяйка достала из печи чугунки со щами и кашей. А хозяин принес из лавочки, владельцами которой они оказались, такие сладости, каких я никогда и в глаза не видела.
Засыпая на мягкой пуховой перине, на которую положила меня вместе с собой их старенькая бабушка, я с благодарностью думала, что обязательно помолюсь за этих добрых людей у Николая Чудотворца на его горе. И за их единственного трагически погибшего сына тоже буду молиться.
- Святителю отче Николае! Благодарю тебя за все! – шептала я, твердо веря, что это именно он за нас Господу молится, и поэтому все так хорошо.
Сколько раз потом в моей долгой нелегкой жизни помогала мне эта моя детская вера, сколько раз в безвыходной, казалось, ситуации просила я помощи у Николая  Чудотворца, давала обет ему, и шла на его гору к источнику пешком, и никогда не уходила от него без утешения!
…Народу в Промзино к празднику шло столько, что даже если бы и захотел перегнать кого, то не получилось бы – сплошной стеной шли люди.
Вид с горы был изумительный! С одной стороны красавица Сура переливалась на солнышке золотыми блестками, с другой – большое село, укутанное пушистым белым облаком цветущих садов. 
Ко  всенощной мы с дедушкой были уже на службе. Мурашки побежали по телу, когда протодьякон мощным голосом возгласил:
- Радуйся,   Николае, великий  Чудотворче!
И казалось, что вся земля вторит ему радостным гулким эхом. Люди молились Угоднику, и каждый надеялся на чудо, на то, что услышит он и поможет, как тогда, давным-давно, помог он отчаявшимся  уже людям, защищавшим  совсем небольшими силами свой городок от огромного войска    кубанских татар.  Помощи ждать было неоткуда, и вся надежда была только на Бога. И когда парламентарий  пошел к агарянам, то в удивлении увидел, что они от него в страхе бегут. За его плечами шел старец огромного роста, в одной руке он держал меч, а в другой – этот городок. И татары ушли, а на горе, на камне, осталась икона Николая Чудотворца во весь рост, и забил чудотворный источник. Во времена богоборчества источник заваливали навозом, церковь сломали, гору пытались разровнять бульдозером, ставили пикеты из подвыпивших молодых людей,  но люди все равно шли и шли к скорому  помощнику и заступнику и за помощью, и с благодарностью. И как сладостно было ощущать себя частичкой этой большой  силы, когда  единым сердцем возносилась молитва к Небу, и сердце переполняла такая любовь ко всем, что я не выдержала и тихонько заплакала…