ТРИНАДЦАТЫЙ, ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ
Театр
Театр. Аншлаг. Все заняты места.
Висит на стенке старенький пистоль.
Суфлёр, в плену сценарного листа,
В трёхсотый раз мою читает роль.
А я опять распят - как в первый раз,
Стою' столбом, и дрожи не унять,
В уме простор - забытый парафраз,
И пара слов, рифмующихся с ''ять''.
Секунда. Миг. Поехали. Вперёд.
Блаженный выдох зала темноты.
Разлад, разброд, смеющийся народ -
Затихло всё. Свет рампы. Я и ты.
''Им по незнанью эта боль смешна.
Но что за блеск я вижу... брезжит свет...'' -
И публика покоя лишена,
И безразличных в стихшем зале нет.
Успех. Полёт. Овации. Раёк
Сошёл с ума, кричит издалека.
В недавнем прошлом - скромный ручеёк,
Сейчас - страстей нескромная река.
И наш поклон, и твой воздушный жест,
И режиссёр, счастливый и седой,
И дух святой на сотни миль окрест,
И драматург - живой и молодой -
На нас - сквозь время - смотрит из кулис.
Какое счастье - быть ему под стать.
В трёхсотый раз на смерть пойти на бис,
В трёхсотый раз под бой литавр восстать.
Театр. Театр. Ты - мой мадридский двор -
Твой аромат, твой пёстрый, яркий грим.
Ты - вечный плен, ты - строгий приговор,
Ты - семь холмов, что держат третий Рим.
Театр уснул. Театр окутал мрак.
Театр без звёзд - виновный без вины.
Театр устал от выдуманных драк,
От бесконечно длящейся войны.
Снимаю шляпу и иду во тьму -
Бродить всю ночь по залу без людей -
Попал опять в желанную тюрьму.
Театр - вот сердце - вот душа - владей!..
Смех смехом...
Задумчив духовный калека,
Бормочет о пользе вреда:
''Я мог бы убить человека,
Но я не убью никогда.
Безличьям, бесславьям, бесчестьям
Подвергся я в каждой избе.
Я мог бы не верить созвездьям,
Но я не уверен в себе.
Испачкали руки Пилаты.
В сомненье умолкли Фомы.
Я мог бы уйти от расплаты,
Но я - дал зарок от сумы.
Не тронута тонкая плёнка -
''Несве'рленный'' перл красоты.
Я мог бы ударить ребёнка,
Но я обожаю цветы.
Закрыто до срока дознанье.
Слетелось к реке вороньё.
Я мог бы солгать в наказанье,
Но я ненавижу враньё.
За солнцем не стал я послушно
Переться на птичьих правах.
Я мог бы предать малодушно,
Но я контролирую страх.
Я мог бы сожрать дровосека,
Пустить на закланье дрозда... ''
Смеётся моральный калека.
Растёт до небес борода...
Проводник
Проводник, проведи (провода накалились на про'водах),
Путь найди - ты же сталкер стальных бесконечных дорог
(Мой динамик хрипит, мой застольный боец ищет повода),
Провожаю сегодня себя за последний порог.
Будь так добр, проводник, принеси мне стакан в подстаканнике -
Тонкий, хрупкий, без граней, прозрачный - как вера в людей -
Чтоб припомнил доро'ги, которыми вечные странники
Пробираются в царство, где ждёт их святой иудей.
Принеси, проводник, старина, кипяточка горячего -
Чтоб меня обожгло изнутри и коснулось лица,
И мальчишка во мне из покойно-усопше-незрячего
Превратился в подвижного - кровь с молоком - молодца'.
Пёс огромный, в морщинах, рычит незнакомое, нежное.
Крючковатые пальцы красавицы-ведьмы дрожат в волосах.
И уже не успеть - разбросало силки неизбежное,
Поздно жечь, исправляя - поступки пищат на весах.
А страна отдыхает - то пьёт, то томится похмелием,
Рьяно чешет прыщи и лелеет разбухший типун.
И готовятся черти меня поздравлять с новоселием,
Украшая цветами подарочный красный зипун.
И летят, возбуждаясь, залётные, верой тяжёлые.
Наблюдаю сияющих, больно губу прикусив.
Воду в ступах толкут на закате прелестницы голые.
А судьба заставляет спешить, перейдя на курсив.
Проводник, проводник - нет лица - перекошено, брошено,
Принеси мне другой - подержусь я за острую грань.
Жизнь - как лист, или луг - всё на ней замалёвано, скошено.
Слава Богу - с небес полила'сь задушевная брань...
Смерть в читальном зале
Мир застыл - словно пойманный вор,
Словно узел, вплетённый в интригу -
Я увидел упавшую книгу
На оплаканный болью ковёр.
Зря себя умолял - не спеши!
Ноги в танце зашлись оголтелом.
Сердце выбрало танго примером
(Стильно бьётся в литавры души').
Неподвижный мучительный взгляд -
Острый холод, бегущий по нервам -
Юркий страх на свидании первом.
Нет! Живые - вот так - не глядят!
Я бегу - от него - от себя.
Прячу "лишние" руки в карманах.
Убежденья, в капканах-обманах,
Миг, другой - откричат, отсипят.
Цвет ланит у пентаклей Кремля.
Жизнь ушла в междустрочья Эмиля.
А факси'миле Бога - на мили.
На обложке картонной - "Земля"...
Арбат
Спрыгнул я на перрон заторможенным, скованным, ''стрёмным''...
И вдыхая миазмы, в шумящей, галдящей, честно'й...
Я доплыл до Арбата. И встретился с солнцем огромным.
И меня - как водой - окатило горячей весной.
И пошёл я след в след. Я бывал здесь в далёкой, забытой...
Я в той жизни со стен ''переписывал'' искренность строк.
Мне почти не мешал серый дятел с душою убитой,
Средь беспечных овечек, которым всегда невдомёк.
И сейчас - как тогда - засверкали матрёшки, картинки.
Распогодился день. Развернулся цветастый парад.
Музыкант, вместо шляпы, пристроил смешные ботинки.
А художник украсил созвездьями чёрный квадрат.
И ''пришли'' чудеса: вдруг нашёлся Иванушка марьин,
Танин мяч взвился в небо - до счастья рукою подать,
А с небес подмигнул понимающий мудрый татарин,
И сошла на Арбат - как тогда - как всегда - благодать...
Странный декабрь
У крыш - невестина одёжа,
А горки - скользкие воришки,
Сугробы - свадебные ложа,
Карнизы - свежие манишки,
Оконца - в матовом исподнем,
Мороза лик - взирает грозно,
И небо (серое сегодня) -
Висит скалой, скрывая звёзды,
Снег - в белой маске - скрипом дразнит,
Шипит вино - застряло в пробке -
Вот так бы встретить, други, праздник,
Но дождь идёт по тёмной тропке...
- Вина', родная?
- Лучше водки!..
***
Тихо ветер поёт. Воздух свежий, пьянящий.
Светит жаркое солнце. Плывут облака.
Над высоким холмом тёмно-синий, блестящий
Возвышается камень, размером с быка.
Возле камня ручей - ледяной и прозрачный.
У ручья валуны и оленья тропа.
А за камнем цветок, как участье, невзрачный,
Тлеет алой звездой - словно с неба упал.
Мудрый во'рон седой на окладистой глыбе
Греет старые кости - застыл недвижим.
Шесть полётов не спит на высоком отшибе.
Целый мир позабыл, и лишь небо - над ним.
А на небе мечты в ярких радужных красках,
И крылатые шансы в потоках удач,
И волшебные руны на звёздных указках,
И сердечной молитвы улыбчивый плач.
Камень, во'рон, цветок - в отражении зыбком.
Но с холма вид - янтарь молодого вина.
Там, внизу, нет чудес, но, с огромным избытком,
Много спеси и лжи, много зла - там война.
Вновь забыты слова: что посеем - обрящем.
Все ошибки сокрыли былые века...
Тихо ветер поёт. Воздух свежий, пьянящий.
Светит жаркое солнце. Плывут облака...
В огромном замке
(Некоторым журналистам посвящается)
Сижу один, в огромном замке,
Смотрю в открытое окно
И вижу пропасть, вижу дно,
И злого мальчика в панамке,
Который каменный снаряд
Нацелил в грустную ворону.
Не стыдно юному барону
Невинно убиенных в ряд
Раскладывать в укромном месте
И улыбаться пухлым ртом,
И на обед бежать потом,
И смачно ''жрать'' котлеты в тесте.
Не мне - слуге - давать совет
Надменной гордой баронессе.
Но я уверен - в этой пьесе
Хорошего финала нет.
Мне грустно. Я и сам ворона -
Семейный купленный пиит,
Который к солнцу не летит,
А только падает со склона.
Ну, что ж, пойду и я к столу,
Налью вина, бутыль открыта,
И стану есть без аппетита,
Воздав наследнику хвалу...
Запой
Восьмой аккорд.
Сознанье скоро рухнет.
Огромный чёрт
Сидит в углу на кухне,
И сыт, и пьян,
В большой цветной панаме.
Горит экран.
Шипит змеёй динамик.
''Он - точно есть!'' -
Мне, рваными устами,
Пустая жесть
Со шпротными хвостами
Твердит всю ночь,
Дымит восьмым окурком.
Проли'тый скотч
Зовёт меня придурком -
Во всей красе
Не видит ум пытливый.
Заткнитесь все!!!
И даже чёрт шкодливый!
Гудит квартал.
Дрожит в стакане ложка.
Я пить устал!!!
Налью ещё немножко...
Я... жить... у...
Прыжок
Облокотясь крылом на ветер осторожно,
Я ввысь шагну, от края далеко.
На смерть, как на врага смотреть - Мой Мрак, не сложно,
Но видеть в смерти друга - не легко.
Слетев к траве, не слыша нервный шёпот, крики,
Проникну кляксой в аккуратный лист.
Существовать - бесспорно дар большой, великий,
Но глупый риск, Мой Сумрак - глупый риск.
Опять пойду святой войной на злую бездну,
Не зная - сможет ли открыться жизнь.
Мой Свет! Возникну вновь, когда во тьме исчезну,
В одной из множества родных отчизн.
Слеза огнём горит, осколком став хрустальным.
Ведь даже в ней разнежилась тоска.
И как - взойдя на край - не быть сентиментальным?
Мой Жар! С любым итогом - даль близка...
Возвращение к Богу
Если встал спиной - нет игры вничью.
Ты тогда за мной сам пошёл к ручью.
Там, среди камней, став большой рекой,
В дар земле моей свой вручил покой.
Волн беззвучный вал был совсем не прост:
В рост травы вставал, падал ниже звёзд.
Я - глухой старик, ты - военный рог,
Я не слышал крик, ты молчать не мог,
Я копать не смел, ты врывал кресты,
Я в кустах сидел, ты сжигал кусты,
Я вползал под дым, ты летел в астрал,
Я уснул шестым, ты распятым стал...
Я готов лететь, я устал ползти,
Буду слышать впредь. Боже мой, прости!
Словом стану я гибким - как лоза.
Я узнал Тебя! Я гляжу в глаза!..
Душа умеет кричать!
Да - я - истинный - настоящий - только внутри себя'!..
И никого, совсем никого - кроме меня - здесь нет!..
Получается так: я всегда, всегда, всегда один!..
Всегда - каждый день, каждый час, каждый миг - один!!..
Но... я вспоминаю Людей - с которыми - един!
И ночью, и днём, и в го'ре, и в радости - Един!
Да, друг, я вижу прекрасный, волшебный, пронзительный Свет!!
И знаю, что - нет - не один - о, счастье - не один - Я!!!
Никогда - слава Богу - никогда -
Даже внутри себя!!!..
Тсс!!! Теперь тихо, мой друг!.. Душа...
Любит... молчать... душа...
Она... умеет молчать!..
Наоборот
1
Горы древние - сглаженный профиль,
Чащи тёмные, тайные тропки.
Во'ры-воины - грозные профи -
Чаще встретятся, ежели - робкий.
Выбор правильный - сделаться камнем -
Гарным идолом ложного краха.
Дыба мудрости, знанием давним,
Дарит вечности косточки страха.
Позже выплывут ровные степи.
Реки хилые кончатся морем.
Всё же муторно в сереньком кепи,
Веки ватные застят мне зори...
2
Профиль сглаженный - древние горы,
Тропки тайные, тёмные чащи.
Профи грозные - воины-воры,
Робкий - ежели, встретятся чаще.
Камнем сделаться - правильный выбор -
Краха ложного идолом гарным.
Давним знанием мудрости дыба
Страха косточки вечности дарит.
Степи ровные выплывут позже.
Морем кончатся хилые реки.
В кепи сереньком муторно всё же,
Зори застят мне ватные веки...
***
''Великая река течёт медленно, умный человек говорит тихо'', - любил повторять мой отец...
Я сложил пару строк, запечатал в конверт
И отправил тебе, мой единственный брат -
Я просил поддержать, я не требовал жертв,
Но письмо, побродив, возвратилось назад.
А какой-то чудак, прочитав пару строк,
Подарил мне слова, на которых весь мир,
Просветил, протрезвил, разобраться помог -
В том, что чувство - прочней от залатанных дыр.
Я убил пустоту - целый мир возлюбив,
Навязал узелков - на прозрачную нить,
Стал смотреть сквозь века' - про секунды забыв,
Стал великой рекой - разучившись бурлить...
Кокон
Жизнь закрыта моя, не засвечена,
Не люблю слишком громко жить.
На нескромный вопрос не отвечу я,
Застрахуюсь от всякой лжи.
Не пущу в кокон свой. Там идёт процесс -
Сотни гусениц сонных ждут
Превращений в летящих под свод принцесс,
Избавлений от рабских пут.
Вам туда ни к чему. Там опять война -
Мясорубка на всех фронтах.
То, что выйдет на свет - замечательно,
Что останется - канет в прах -
Все привычки, клише, догмы шорные,
Хомуты, кандалы, замки',
Все устройства-секреты запорные,
Тромбы, стены, силки, комки.
Вижу жизнь золотой пирамидою,
Камни - люди (враги, друзья).
С каждым шагом к вершине завидую
Тем, кому в облака нельзя.
Одиноко здесь, ветрено, муторно.
Зреет кокон, огнём дыша.
Здесь, под сводом небес, только суть верна
И она - в два крыла - душа.
Жизнь закрыта моя - словно нет меня.
Я на радуге строю сон.
Одиноко здесь, муторно, ветрено.
Никого вокруг, только Он...
Пуэрильный взгляд
Когда-то давно, в позабытые годы,
В огромной, как наша, холодной стране,
Жил седенький маг - повелитель погоды,
Знаток заклинаний и враг Сатане.
Все дни проводил он в заботах о царстве,
Потом разбирался с наследьем былым,
А в ночь размышлял о вражде и коварстве,
О будущей битве с соперником злым...
Но вот наступили последние сроки
Пред яростной схваткой недремлющих сил.
Чертил чародей заклинания строки,
К огню в очаге порошки подносил.
И вырос огромный светящийся воин -
Былинный герой из прекрасного сна,
И двинулся к полю, сказаний достоин,
Туда, где бойца поджидал Сатана.
Сошлись в поединке, сомкнулись в захвате,
Склоняют друг друга к сожжённой траве.
А Дева с Небес молвит: ''Мальчики, хватит!
Пора поразмыслить о новой главе.
Зачем нам итоги бессмысленной ссоры?
Давайте мы сядем за круглым столом,
Обсудим спокойно наветы, укоры,
И к мирному пакту приступим потом.
И как Вам не стыдно - как малые дети!
Ну, ладно волшебник - и ста даже нет!
Но ты, Сатана! Проживаешь на свете,
Пускай и на том, сотни - тысячи лет!..''
Понурился маг, засмущался Нечистый.
Светящийся воин мгновенно исчез.
И мир воцарился - лучистый, искристый...
И скрылась за облаком Дева с Небес!..
Отсрочка
Стих шелест речи -
Что тянулся вслед.
Погасли свечи -
Кромку освещали.
Отстала и тюрьма.
А ''лэвисы'' и ''вранглеры''
До дыр сносили бандар-логи.
Но - вовремя - закончились дожди.
Мы шли навстречу -
Не друг другу - нет!
Мы шли навстречу
Вымышленной да'ли,
В которой Свет и Тьма -
Друзья! А люди - ангелы!
Шли параллельно. Две дороги
В одну соединялись впереди...
Локоть к локтю стои'м,
Завороженно смотрим вперёд -
К нам летит херувим,
Или всё-таки зрение врёт?
Нет - отчётливо ви-
дится свет (в голове образа').
Он застыл визави
И внимательно смотрит в глаза.
Наш душевный покой -
Это солнце (забрезжит к утру),
Тридцать лет за спиной -
Это крылья (дрожат на ветру),
Но не вовремя страх
Обуял - долетел до колен,
Волю сжал в кандалах
И загнал подсознание в плен.
Мы - одна сатана,
Но стои'м, языки проглотив.
Дзынь - порва'лась струна
И забылись - и текст, и мотив.
Вот занятие нам -
Дотянуться, достать до колка
(И мольба к образам).
Глас небесный - живите пока!..
Улетел! На ико-
не слезинка-росинка блестит.
В небесах, высоко',
Дразнит вспышкой уснувший болид...
Херувиму - почёт!
Небесам - голубеть, багроветь!
Чуть подправлен отчёт -
Нам, обнявшись, смеяться-реветь...
Гнёзда аисты вьют...
Бегство, варварский плен,
Жуткий снимок на сайте,
Ропот милых бабусь,
Безразличные СМИ.
Я не встану с колен -
Убивайте, пытайте.
Домолюсь, докричусь -
Люди, станьте людьми!
Тёмных мыслей вуаль -
За наивность награда.
Воспалённый народ
Заражён на года.
Щёк горящих не жаль.
Бейте - если вам надо.
Злоба - знаю - пройдёт.
Всем гореть со стыда.
Гнёзда аисты вьют
На электроопорах -
Райский край, крайний рай,
Чернозёмный эдем.
Мой последний приют -
Тихий - разума - шорох.
Я прошу - не смолкай.
Очень нужен ты всем.
У великой страны
После действий корявых
Свет украден весны
Чернокожим отцом.
Делят земли паны.
Треск чубов кучерявых.
Люди, Вы же умны!
Разберитесь во всём!..
Белокрылый дракон
Душа улетит из обмякшего тела,
И жизнь прекратится навечно - увы,
И сердце замрёт - вышел срок, отболело,
Лишь мир не умрёт и - счастливые - вы.
Продолжите жить под печальной луною,
Под солнцем весёлым, в снегах и цветах,
В блаженстве всеобщем, но с личной виною,
И с вечной надеждой в блестящих глазах.
Хвала заповедному небу седьмому -
Останется свет в обрамлении тьмы.
Рассвет улыбнётся движенью другому,
И с ним улыбнёмся - ушедшие - мы.
Нам снятся огромные белые крылья,
Безбрежность вселенной, бескрайняя даль,
Но там же - пустыня в тени изобилья,
Змеиное тело, тумана вуаль.
Так будет всегда. Этот мир многогранен.
Так было всегда - от истоков времён.
Когда доживаешь, судьбою изранен -
Любуешься миром, судьбой восхищён.
Жалеем о чём-то? Помилуйте, право.
Живём в первый раз, пишем жизнь в чистовик -
С помарками, криво, неровно, коряво...
А давешний сон? Этот мир многолик.
Душа улетит от синеющей плоти
В цветение яблонь небесной мечты -
Где белые крылья в высоком полёте
Змеиное тело уносят в сады...
В тенётах страсти
В мире - ночь, на свете - мрак,
Но во тьме сверкает ярче
Месяц ясный - грустный старче -
Бледный, призрачный чудак.
Темень - цвет двойного дна.
Пух летит - ступают лапы.
Хищник слышит чудный запах -
В свете звёзд стои'т - ОНА!
Холст. Зелёный слой тоски.
Но - на нём, в огне песочном,
ОН, томимый негой сочной,
Жмурит жёлтые мазки.
Тает мрак, луной прозрев.
Путь сияет, месяц блещет.
Дама томная "трепещет".
Замер, в позе танца, лев.
Хищник - жертва?! Взгляд луны
Вяжет узел, ма'нит в пропасть -
В мир, где трепетная робость
Хвалит тёщины блины!..
Месяц, маленьким серпом,
Видя танец добровольца,
Взглядом чешет "колокольца",
Стать мечтая топором...
От цветка к цветку
В сердечке смута - рваный ритм и шум.
А что душа? Она от слёз красна.
В шёлк неизвестности воткнулся острый ум
И там завяз - застрял на грани сна.
Но любопытством загнан в пятки страх.
Душа, на цыпочках, поверх ночной стены,
Глядит - как свет сражается впотьмах
С искусным алым словом сатаны...
А ты лежишь - ладошка под щекой,
И смотришь сон - стрекозы и цветы.
Притихший мир - твой временный покой
Хранит, укутав пледом темноты.
И слово алое бледнеет не спеша,
И вновь прозрел свободный острый ум,
И в сердце мир и свет... А что душа?
Она летает... от цветка к цветку.
Держась за корни
Держусь за корни, вросшие в скалу.
Над бездной - тучи, птицы, в бездне - лава.
На небе пир, но я не зван к столу.
Моё вино - былых грехов отрава.
По капле пью густой целебный яд.
Бью на груди раскаяния метку.
Я не один - со мною звёзд парад
И старый друг - листок бумаги в клетку.
И тают тучи, лава и скала.
И виден город в солнечном убранстве.
Стоя'т дома' из тонкого стекла,
Горят огнём в придуманном пространстве.
Но странный холод мне сжимает грудь.
Я слышу шорох - корни точат мыши
И близят ту единственную суть,
Какую нам, смеясь, кидают свыше.
Стеклянный город. Выпитый бокал.
Но правды нет - от многих разночтений.
На небе пир. Под небом пики скал.
На скалах корни высохших растений.
Держусь за корни. Чувствую беду.
Трещат жгуты. В моей груди волненье.
Сейчас я камнем в лаву упаду,
Иль манною взлечу - как угощенье...
Пожалуйста, живи!
Из распахнутой накидки
Стаи чёрных птиц
Разлетаются по брошенной округе.
Льдинок огненные слитки
Под ногами, ниц,
Растекаются неправдой друг о друге.
Ты идёшь аллеей парка
Меж нагих ветвей.
Туфли-лодочки скользят по мокрой глади.
Ниже жалкого огарка,
Чёрных вдов вдовей
Ищешь счастья пядь, но тщетно - нет ни пяди.
Замирает сердце в страхе,
Ахиллес в тоске.
Месть не сто'ит даже сдержанной улыбки.
Соль блестит на дряхлой плахе,
Спит топор в песке.
Время лечит - страхи зыбки, мысли гибки.
Не бывает лучшей доли -
Чем прожить без бед,
И не видеть взгляды мерзкие болезни,
Но сценарий нашей роли
Запер Бог в буфет,
Развалился у экрана - ''смотрит'' песни.
Я стою' в конце аллеи,
Я держу цветы.
Всё нелепо - если завтра в планах прорубь.
Я смотрю на поступь феи
(Или ведьма ты?),
Под накидку залетает белый голубь...
Так везде
Я не слышу тихого, рот открыв.
Я не вижу мелкого, сняв очки.
Я люблю огромные кабачки,
И люблю вчерашний дебош-отрыв.
''Ватный'' звон в ушах - рядом детский плач.
Я предвижу чувство, закрыв глаза.
В сердце был огонь, а теперь гроза.
Для червей Господь - прилетевший грач.
Для людей тоска - отзвеневший страх.
Счастье - сжатость век и цена беруш.
Доиграли марш, начинаем туш.
За здоровьем к смерти на всех порах -
Перебежки-спешки в пыли рокад.
Во дворцах, покоях - блаженство крыс.
Стяг в сетях-экранах завис-повис,
Вечерком развеяться был бы рад.
И в ощип попался болезный кур -
Потому что клюв, как всегда, курнос.
Но величья манию звёзд-полос
Отрезвит восточных людей прищур.
Нам пора: забыть - про калашный ряд,
И в ворота новые - зреть-смотреть.
Быть всегда собой - и теперь, и впредь -
Это путь во тьму, это в шоры взгляд.
Знаю, он не вечен - полночный бред.
Жизнь-река - то омут, то перекат.
Я готов не спать, просмотрев закат,
Чтоб увидеть новый родной рассвет.
Сказок много знает поющий кот.
В кулуарах тёмных - надменный смех.
Ездить крысам в ''мэрсах'' - совсем не грех.
Грех - народ великий держать за скот...
Икона
Закончен век. Мигает свечка, догорая.
Тьма надвигается - открыто, напрямик.
А я пишу с тебя икону, дорогая,
И это - знаю - будет лучший в мире лик.
Душа бессмертная не гаснущей лампадой,
Чудесным пламенем зардевшихся ланит
Коснётся сердца. Необузданной отрадой
Растопит лёд, расколет девственный гранит.
Твои уста, твои тоскующие очи,
Твой перелёт в несостоявшиеся сны
Подарят мне - тебя, и свет надмирный - прочим -
Тем, кто ослеп от позолоченной блесны.
Уходит жизнь, бегут года, ползут минуты.
Сияет нимб, сияньем Господа зажжён.
И рвутся сети, рвутся цепи, рвутся путы,
И мысль злая лезет задом на рожон.
Поймёт ли мир порыв небес в желанье мира?
Поймёшь ли ты, что стала светочем в ночи'?
Поёт Вселенная, подыгрывает Лира.
Терпи, позируй, дорогая, и молчи...
Пиит
Я возьму нить судьбы, размотаю чуть,
И увижу былого пророчества.
Будет свечка гореть. Мне её задуть
Не позволит отечества отчество.
Не увижу конца, написав строку.
Чтоб итог лицезреть - нужно много строк.
Сонмы мрачных страниц на твоём веку
Ледяная страна. Вспомни Бога в срок
И пойдём целым миром встречать рассвет,
Наплевав на мешающих сделать шаг.
Грязь, ворча напоследок, уйдёт под снег.
Мы открыли глаза - ох, не смело как.
Я возьму лунный серп (молоток упал),
Я начну звёзды жать и кормить орла,
А когда станет светлым небесный зал -
Я увижу, что тьма в душах вымерла.
Я возьму нить судьбы и свяжу платок.
Им укрою отчизну от драм и смут.
Я ничтожен, я в море - один глоток,
Но - нас много таких, и по нам плывут...
Когда ты далеко
Твой принц, похожий на жако,
Увёз тебя на белом ''додже''.
Сейчас, когда ты далеко,
Мне снится сон, один и тот же -
Как я срываюсь с высоты,
Кинжалом острым режу тучи,
Там, в облаках, осталась ты,
А я лечу к подножью кручи,
В объятья живописной кучи -
Где ждут терновые кусты.
Затем - коллаж в ночной пассаж -
Нонет спасателей-прохожих,
И много новых сильных фраз,
На принца ''пёстростью'' похожих.
Бессильным стал мой божий дар
(Что честь, что совесть, благородство?),
Всё ясно мне - я просто стар,
И нет былого сумасбродства,
А сон мой - к действу руководство -
Устроить там, внизу, пожар.
Сгорят засохшие кусты,
Зелёной станет степь нагая,
И может быть вернёшься ты,
Устав от трелей попугая...
Уходит в небо горизонт,
Сверкают золотом ступени,
Гроза сворачивает фронт,
И, в силу облачных движений,
Танцуют на бульварах тени.
Леандр плывёт сквозь Геллеспонт...
Свобода
Бредём, страдальцы, в ранах от ремней,
От вольных дум на время отреклись,
И тащим вёдра, полные камней.
Под свист кнута, украдкой смотрим ввысь.
Жар вечных звёзд. Пылает страстью грудь.
Сгорев дотла, душа летит в надир.
Удар - раскол - итог - конец?.. Отнюдь -
Блеск юных глаз, вхожденье в новый мир.
И раз за разом плоть спешит восстать -
Отринуть гнет, лететь на белый свет.
В полёте стать птенцом, обретшим стать -
Одним из тысяч ангелов-рагнет.
В гнетущих снах вповалку спящих слуг
Беззвучный плач седых бескрылых кляч,
Хлад близких рук, сердечный тихий стук,
Студёный ум в плену простых задач -
Всё там, в камня'х, останется навек,
А голос-крик прорвётся в небеса,
И станет Богом чистый человек,
И будет слушать наши голоса -
Всё так, всё просто - смак избитых фраз,
Избитых рифм, а рядом высший смысл,
И сотни тысяч враз открытых глаз,
И миллионы плеч без коромыс(е)л...
Развод
Почти зима.
Последний блик зари.
Ночной патруль
Из звёзд неярких двух.
Кусты, дома,
Скамейки, фонари.
Прозрачный тюль
Из сетки белых мух...
Наш оберег,
Висящий на стене,
Иконой стал.
Ему молились мы.
Всю ночь шёл снег
В кромешной тишине,
А город спал,
Не слыша звонкой тьмы.
Цветок-укор
На ленте голубой
Висел, дичал,
Венчал призыв к концу.
Всю ночь шёл спор -
Ругалась ты с собой,
А я молчал -
Глупцам молчать к лицу.
Укрыв фатой
Смешных грехов итог -
Небес вердикт -
Полжизни пустоты',
Вдвоём с тобой
Крестились на цветок -
Сухой реликт
Несбывшейся мечты...
Маскарад
Я надену парик и нелепую шляпу,
И смешную бородку пририсую углём,
И таким выйду в свет, и сыграю растяпу -
Гордый мистер Зеро станет Ванькой Нулём.
Яркий бал-маскарад - многолюдно и шумно.
Он закончится в срок - как всегда - поутру.
Ты - я знаю - меня обожаешь безумно,
Я, мой свет, без тебя сразу с горя умру.
Ты примеришь вуаль, ярко-красные перья
(Веер - в левой руке, в правой - длинный мундштук),
И навстречу пойдёшь - фунт хмельного презренья -
Светка Синий Чулок станет леди Каблук.
Нам плевать на ранжир, мы по жизни без ранга.
Дай же клоуну руку - я смешон, но не слаб.
Этот медленный вальс... Это быстрое танго...
Лучше, Свет, танцевать, чем скакать, словно цап.
Лица спрятались в тень - кто здесь дальний, кто ближний.
Только строгий оркестр к чистым сферам приник.
Пёстрых масок стена - путь к придуманной жизни.
Сбрось, родная, вуаль. Я снимаю парик...
Музей
В чёрной рамке белый лебедь,
Весь в сиянии чудесном,
Чистит масляные крылья
Киноварным клювом ярким.
Наслаждаясь солнцем жарким,
Смотрит в неба изобилье.
Рвёт тенеты в мире тесном.
Гнёт безверья тонкий стебель.
В белом круге чёрный ворон
Мрак вбирает - словно бархат.
Глазки-бусинки-агаты
''Гладят'' стенки мокрым блеском.
Свечки гаснут с тихим треском.
Строгий дядька бородатый,
С гордым профилем монарха,
Меж картин проходит споро.
Страж немых произведений,
Обладатель бледной кожи
Между древних иллюстраций
Совершает перебеги.
Знают умные коллеги -
В век огней сигнализаций
Дядек в залах быть не может -
Кроме, разве, привидений.
Но в старинных тёмных замках
Смысл найти предельно сложно.
Чёрный кот здесь точно не был.
Здесь бессилен ум упорный.
Лебедь белый, ворон чёрный
Из картин взмывают в небо -
Лунной ночью всё возможно
Там, где гений дремлет в рамках...
Это мало, или много?
Это страсти, или маски? -
Нам дворец туманит очи.
Нам на лица льётся нега.
Площадь, белая от снега,
Окна, чёрные от ночи,
Двери, красные от краски,
Души, светлые от Бога.
Птицей смелой быть не просто.
Души, что имеют крылья,
Знают это по призванью,
И взлетают, стены руша,
Слышать, а не только слушать,
Стебельком тянуться к знанью -
Без унынья от бессилья
В пёстрый ряд, не зная роста,
От бунтарства до помоста,
От рожденья до погоста,
От хвалы до холокоста,
От былины до поверья...
Жизнь в полёте быстротечна.
Сверху видно всё и слышно -
Новый шаг спиной к иконе.
А потом - позор в поклоне,
Детский плач - случайно вышло...
Ворон с лебедем, беспечно,
Возвратившись
Чистят
Перья........
Делирий
Травинки колышутся в поле огромном.
Пути нет обратно из этой ловушки.
И, глядя на спуски нетрезвой кукушки,
Секундная стрелка набатом грохочет.
Мой мозг доедают в местечке укромном
Под танец неистовый молний безмолвных
На скользком паркете от игрищ любовных,
И ставят на счёте сверкающий росчерк.
Травинки колышутся. Слышится эхо.
И сон - будто явь, и конца не предвижу.
Желанье проснуться - спасибо Парижу -
Вселяет надежду на гибель кошмара.
Огромное поле. За вехою веха.
Но кофе в кафе на широких бульварах,
Но красные блики на белых гитарах,
Но громкий болезненный кашель клошара...
И всё. Я в прострации. Я в коматозе.
Застыл жёлтым фруктом на мокрых подушках,
С пустой черепушкой, средь эха, в кукушках,
С громадной мечтою о тёплом светиле.
Великие, серые - все в этой позе,
Закрыли глаза, видят мир на ладони -
Новейшего времени ржущие кони
На правду косяк откровенный забили.
Бред, мании, фобии - нужно проснуться.
И выкинуть напрочь секундную стрелку.
Туда же - к чертям - всё, что по'шло и мелко,
Что душу сжимает, светило скрывая -
Пока ещё космоса чёрная бутса
Наш мячик-планету не выпнула в аут...
В глубинах закончился дьявольский раут -
Играет травинками злыдень, зевая...
Травинки колышутся... стрелка грохочет........
Кайсар
''Пусть все умолкнут: Цезарь говорит!''
Шекспир
Досадно мне
Стоять в углу избы,
В кромешной тьме
Не слышать зов судьбы,
Смотреть окрест -
На павшие листы,
На чёрный крест,
На холм, где жгут кресты.
Досадно знать,
Что завтра ветер злой,
Богам под стать,
Начнёт играть с золой,
И где-то там,
На дне заветных вод,
Прильнёт к устам
Уставший ''кукловод'',
И бросит в ил,
И сядет вновь на трон -
Смотреть как мил,
Плывущий вдаль Харон.
Плохой пиит -
Чужих суждений тать.
Коль совесть спит,
Престижно предавать.
Досадно - да.
В окне встаёт заря.
Вода со дна,
Сквозь льдинки ноября,
Спешит сквозь муть,
Сквозь скорый первый снег,
На свет - как суть,
Как мартовский побег...
Досадно, брат,
Глазеть на сотни ''фур''
На въезде в ад,
Под хохот юных кур -
Когда без бед,
Со ссылкой на закат,
На красный свет
В рай ангелы летят,
Когда пора
Бежать из тёмных мест...
Огни, гора,
Сгоревший чёрный крест,
И - в жутком сне -
Коварные грибы
В кромешной тьме
Растут в углу избы...
Друзья, враги -
Откуда ''каркнет'' грач?
Себе не лги,
Своей судьбы палач.
Зачем я здесь,
Зачем я глух и слеп?
Предслышу месть,
Предвижу мрачный склеп...
Досадно, друг,
Скажи хоть что-то Брут.
Темно вокруг,
И тихо, жутко тут........
Тьма
Равниной безбрежной - река недоверья.
Забыли о гамме цвета'.
На правой ладони - прозрачные перья,
На левой - сама чернота.
И в "озере" этом плескаются бо'нзы.
Наверно - такая игра.
На правой ладони - потухшее солнце,
На левой - из крепа дыра.
Но ветер молчит, даже волки не воют -
Заслушались песней вождя.
На правой ладони - "картонная" воля,
На левой - итоги дождя.
Сверхновые снова (как раньше гиганты) -
Решают за нас и без нас.
На правой ладони - блестящие фанты,
На левой - повязки для глаз...
Память
Мы спускались с горы, осторожно, ступая на пальцы.
Шорох, восемь ударов, секунда - и снова шаги.
Так скитальцы не ходят - понятно, но мы - не скитальцы.
Мы - поборники чести и веры, и чьи-то враги.
Сколько душ загрубевших, людей безразличных, инертных.
Мы бежали равниной, след в след, отдыхая в лесах.
Невозможно угодным быть воле любого из смертных,
Слишком много неправды и правды лежит на весах.
И когда нас домой уносили железные птицы,
Мы смотрели без гнева и слёз на покинутый ''ринг''.
Дьявол торсы лепил и втыкал в них блестящие спицы,
Облачая фигурки в практичный тускнеющий цинк.
Плачьте, матери, плачьте - безмерное, долгое горе.
Мы ползли по оврагу, по щебню, песку, вдоль ручья.
Золотою кокардой фуражка пылала на воре,
Но у вора был план - запасной, где итогом - ничья.
Руку смерти пожав, по кустам разбежались воришки.
Дьявол в страшной анкете отметился галочкой ''за''.
И теперь не понять - где мужчины идут, где мальчишки,
Нет стыда и стесненья, но прячут от смертных глаза.
Мы - поборники чести и веры? Нет - пафосно, глупо.
Мы - убийцы? Нет - грубо, не точно, не верно - не так.
Мы - слепые юнцы, танцевавшие в барах под Пупо,
И отдавшие жизни под сдержанный хохот зевак...
Революции
''Ка'валер барышню
Хочет украсть... ''
народная трактирно-солдатская песня
Внуки и правнуки,
Руша устав,
Сняв нарукавники,
Перья сломав,
Вылив чернила,
Почистив мундир,
В поисках мира
Разрушили мир.
Синусы, катеты,
Крепкая ять.
Деды и прадеды
В креслах сидять -
Там, где отчизна
Расчистила путь,
Выплыла сызно-
ва древняя муть.
Крутится, вертится
Шар голубой.
Нищий пикетится
С дурой-губой.
Вертится, крутится,
Хочет упасть,
Дуется, пучится
Новая власть.
- Все революции
(Помни, сынок),
Сняв контрибуции -
Клювом в песок.
Скроются вовсе...
- Да знаю я, бать.
- Так что готовься
Дерьмо разгребать...
Утрехт
1
Над крепостью солнце в зените.
Прохлада в тени частокола.
Не время солдатской элите
На страже стоять у прикола.
Привязаны римские лодки.
Собаки горят языками.
В деревне крестьянки-красотки
Стреляют в ворота глазами.
Солдаты смеются лениво.
Закрыта на час переправа.
Раб-повар терзает огниво -
''Поверенный'' римского права.
Во веки веков и поныне
Пребудет здесь божие лоно.
Здесь вечность подвластна твердыне
И снам храбрецов Корбулона.
Им снятся - отсутствие Рейна,
Канал в сером камне, с забором,
И площадь святого из Штейна
С разрушенным Домским собором...
2
Сейчас же у славного Рейна
Ракитник карминный на спуске.
За лесом, в пределах бассейна,
Таятся германцы-херуски.
В них дикая кровь, не холопья.
Сердцами они - Прометеи.
Заточены грозные копья,
Мечи, скрамасаксы, фрамеи.
И шепчутся тихо молитвы,
Взлетают немые призывы
В предверье неистовой битвы
(Лишь трое останутся живы)...
3
Потомки во времени строгом
Забудут величие Рима,
Но город, построенный Богом,
С ним связан останется зримо...
4
Течение плавного Вехта
(Плывёте и будто пари'те).
Сверкают строенья Утрехта -
Над городом солнце в зените...
Погоня за счастьем
''Ой, летiли дикi гуси...''
(Нина Матвиенко)
Мы бежали за удачей -
Мы спешили, мы боялись не успеть.
Ну а как же быть иначе,
Если не с кем петь.
Если не с кем петь о счастье,
Если сзади завывает грустный волк,
А вокруг одни напасти.
Вот и волк умолк.
Мы бежали тёмной чащей.
Мы искали заповедные места.
Наша жизнь была пропащей -
Жизнь была пуста.
Мы бежали днём осенним,
Днём холодным, зябко кутаясь в зарю.
Нам с небес кивал Есенин -
Место там царю.
Мы бежали вслед за эхом,
Торопились на забвенье опоздать.
Наполнялись души смехом -
Головам под стать.
Мысли стали острой сталью,
Засверкали в недоступном далеке,
В снах за облачной вуалью,
В звёздном гамаке.
Бег-полёт, удача-выстрел.
Нам от счастья не избавиться теперь.
Мы бежали быстро-быстро,
Нам открылась дверь...
Мы застыли напряжённо,
Оказавшись за неведомым углом,
И глядим заворожённо
На родимый дом...
Саровская келья
Он жил один, в тиши дубравы,
От жизни спешной отлучён,
С природой дикой обручён,
Не зная почестей и славы,
Блажен от этого - вы правы,
В огромном счастье уличён,
Далёк от лживых слов отравы,
Влюблённый в скалы, речки, травы -
Беспечно в целый мир влюблён.
Текла река с далёких гор,
Теряясь в солнечном просторе,
И где-то там впадала в море.
А он смотрел на свой простор -
На исполинских сосен бор,
На путь в таёжном коридоре,
На каждый пень и мухомор,
На каждый ёлочный затор,
И забывал про боль и горе.
Лишь иногда купец нежданно
Вдоль речки свой тащил обоз.
Он наблюдал саврасый кросс
И улыбался как-то странно,
А позже рассуждал пространно
О пользе медленных стрекоз,
Что опыляют неустанно,
А не врываются - осанна -
В достойный мир почтенных коз.
Он жил в мольбах, судьбой храним.
За благость планов, прегрешенья
Господь дарил ему прощенья
И наблюдал с небес за ним.
Так жизнь летела. Богом чтим,
Он стал святым. Его свершенья
Открыли нам Иерусалим.
И ангел, белым ликом зрим,
Вознёс избравшего лишенья.
Звеном цепи для искушенья
Остался с нами Серафим...
Под музыку рэгги
Я напился вчера.
Я зажёг за окном
Лунный свет.
И пришли вечера
Прошлых прожитых лет,
И уселись на плед -
На былом
Под столом
Впятером.
Я кормил их с руки.
Я их гладил строкой,
Рифмовал.
На помине легки:
Сложный путь-перевал,
И привал-карнавал,
Свод с дугой,
Дни с тоской
И покой.
Я их обнял, уснул.
Мне приснились дожди
Из ведра.
Плыл, усевшись на стул,
И кричали вожди:
''Милый друг, подожди,
Нам пора
На-гора
От бедра...''
Так я спал - застрели'!
Вдоль стены', прямо ввысь,
По лесам,
Вечера побрели
Без меня в небеса.
Их звучат голоса:
''Берегись,
Торопись,
Помолись...''
Слёзы небу утру.
Ими за'лит мой свет.
Он померк.
Протрезвел я к утру.
Слёзы-грёзы отверг,
И отправил наверх
В белый свет
Свой обет -
Жить без бед.
Я устал от побед.
Мне б увидеть рассвет.
Мне опять двадцать лет.
Пьянству - нет!........
***
Вы лгали всем о благе, благородстве -
Смеялись вы в дыму паникадил,
Так оставайтесь впредь в своём уродстве -
Коль красотою Бог не наградил.
За новой кровью тянутся граали,
Обвенчан крест с оградкою витой.
Вы чистоту талантливо играли,
Ухмылки ловко пряча под фатой.
Идите ж вон! Пускай другой вас гладит.
Достойны вы не ласки, а плетей.
А нам пора в ближайший детский садик -
Учиться жить у искренних детей.
Весеннее обострение
Уже' не видеть под своею зверской миной
Луч сострадания - давно - увы - не модный,
Не видеть ум - подобный талии осиной,
И гордый профиль - чистый, светлый, благородный.
В статичной сдержанности каменного сердца
Уже не слышать шелест ветреного шума,
Уже не чувствовать горячности мин херца
И привкус странный чужестранный бубль-гума.
Душа пуста, я - прах почти, и бес со мною!
Мы выпьем с бесом вкусной, свежей, мутной браги...
Где твари па'рами? Пора вернуться к Ною!
Тону', родные! Дайте руку бедолаге!..
Уже не видеть за спиной своей прямою
Бойца-охранника с зеркальными крылами!..
Я сплю?! Иду во сне за барышней хромою?!.
Ко мне! Скорей! С будильником!! С водой!!! С пинка-а-ами-и-и-и...
Беспечны...
Что такое война?
Стали слишком беспечными внуки.
Позабылась она -
Страх и смерть, злость и боль, гнев и муки.
Позабылась рябая -
В серых оспинах стены в осколках,
Темень прежнего рая
В заколоченных накрест светёлках.
Позабылась карга -
В лазаретах гниющие ноги,
Смутный образ врага,
Безразличные лживые боги.
Позабылась змея -
Отсыревшие норы без света,
В чёрных ямах земля
И границы колючего ''где-то'',
Кровь последних бинтов,
Детский плач из глазниц подворотен,
Трупы дедов-отцов -
Эти множества, множества сотен...
Позабылась - увы!
В небо смотрят горячие дула -
Обезумели мы,
В тучах красных планета мелькнула,
Солнце - точка за точкой -
Насылает магнитные бури,
Не хватает росточка
Людям мирным отпрыгнуть от дури,
Мир накрыла вина -
Войн ужасных последствия вечны...
Что ж такое война?
Были прадеды слишком беспечны...
Выбор
Выходи на балкон, дорогая!
Под окном, сладкой негой томим,
Он стои'т, от желанья сгорая,
И созвездья сверкают над ним.
Перебором рыдает гитара,
Заглушая словес перебор.
Выходи, вожделенка пожара,
Поддержи в пылком сердце костёр,
И под звуки ночной серенады
Помаши ярко-красным платком.
Он стоит в ожиданье услады,
В такт аккордам стучит каблуком,
В чёрный плащ упирается шпага,
Приторочено к шляпе перо.
Два коротких решительных шага
К переходу в размер болеро -
Выходи на балкон, Агуэда!
Там - с соседских - кидают цветы.
Для тебя - над собою победа,
Для него - исполненье мечты.
Твой поклонник умолк в ожиданье -
Через миг он уйдёт навсегда.
Пляшут су'дьбы в повисшем молчанье,
Громко капает с крыши вода...
Нельзя прервать забег
В краю, где ярких звёзд
Рассыпана крупа,
Где певчих голоса
Летят назад к хорам,
Где Млечный путь, как мост -
Нахожена тропа,
Алеют паруса,
Подставив тыл ветрам.
Там снег - цветы кислиц.
Нет! Только б не уснуть!
Жалеть не стоит ног -
Пока душа боса.
Я видел белых птиц.
Пора, родная, в путь.
Пора найти челнок,
Плывущий в небеса.
А здесь жена кота
Урчит, припав к груди,
В ногах зазноба пса
Во сне нашла покой -
Два скрещенных хвоста.
За стенкой в бигуди
Наряжена коса -
Туман любви седой.
И рядом - цель услад.
Мне не на что пенять.
Наш тройственный ансамбль -
Полёт бандурных нот.
Я видел белый сад.
Пора в дорогу, мать.
Пора найти корабль,
Идущий на восход.
Война господ и слуг -
Как прежде - рать на рать,
А там молочных рек
Кисельны берега.
Белым-бело вокруг.
Не спать, любовь! Не спать!
Нельзя прервать забег -
Душа ещё нага...
Ветер подул
Я вынес на свет
Богатства несметные,
Оставил открытыми двери:
Блеск славных побед,
Желанья заветные
И опыт огромной потери.
На скорбь мудрецов
Смотрели входящие,
На смех над собою, на память,
На жизнь без оков,
На сны преходящие,
На яркое вечное пламя.
Музей лучших лет -
Надежд отражение
Без демонов братоубийства -
Где каждый согрет -
Где ангелов пение -
Где истин нетленных витийство.
Но ветер подул
Неверия терпкого
(Соль в кладах чужих не обрящешь) -
Слов сдержанный гул:
''Кривое здесь зеркало!''
И топот на выход спешащих...
--------
Я вышел во двор,
Покинув парадное -
Пить неба осеннего бражку -
На вольный простор,
Под солнце громадное -
Туда, где весь мир нараспашку...
В темноте
...А светит ли солнце?
Быть может оно - злой огонь
Тартаровых бездн,
Ожидающий чёрные ду'ши?
А шелест дубрав -
Вельзевула ракушечьи уши?
А небо - суккуба ладонь,
Которой накроется мир?
А мы - вавилонцы,
Закрывшие к Богу врата?
Забывшие песнь,
Что с небес еле слышно звучала?
Разнузданный нрав,
Вместо кротости, бывшей сначала,
Взлелеяли в срок. Пустота
Сменила небесный клавир,
Мелодию счастья.
А виден ли звёздный браслет?
Сияет ли он
На прилизанном бархате ночи?
Зачем, почему
Купидон, приодевшись, хохочет,
Лук пряча на стенке в багет,
А стрелы держа под замком?
Когда видел пасть я -
Зловонный икающий зев,
Огромный дракон
Нежно молвил, что он - Справедливость.
Я верил ему.
Перед сном Дездемона молилась,
В Руане чисхвостили дев,
По судьбам катились катком...
А что же есть вера?
Прекрасная дама в шелках?
Вериги и клеть,
За которой молочность тумана?
А солнце - костёр?
Или - нимб? И горящая Жанна
У ангелов в нежных руках,
На вечной дороге домой?
Где сера - там серо -
Там неба нет - там потолок -
Там бе'сова плеть -
Там тяжёлые толстые стены -
Там чёрный шатёр -
Там язык красноокой геенны...
Я плачу, сжимая платок.
Крещусь и шепчу: ''Боже мой,
А светит ли солнце?.......''
Любовь зла
Приворотных напился я зелий,
Стал, в своём нетерпенье, несносен,
И лечу мимо тысячи елей
В твой чертог возле тысячи сосен.
Мир осенний расцвечен и бросок -
Яркий полдень лесной пантомимы.
Я лечу мимо жёлтых берёзок
В замок твой - возле красной рябины.
И сверкают заветные буквы
На тиснёной фольгою обложке.
Убегаю из княжества клюквы
Во влекущее царство морошки.
По пути сочиняю стихи я.
Ветви стелются в низком поклоне -
Разыгралась с ветвями стихия,
Растревожился ветер в законе.
В голове за виденьем виденье:
На стене обнимаются тени,
Мы стоим, замерев в отдаленье,
Ты - спиною, а я - на коленях.
Будем вместе. Всегда будем вместе.
Солнце смотрится в ровные лужи.
Я лечу к чародейке невесте
За обещанным званием мужа.
Будем жить каждым светлым мгновеньем,
Утопать в подвенечном убранстве,
В расставаньях болея томленьем,
Но при встречах лечась постоянством.
Будем вместе у чувства во власти,
Будем в счастье купаться медовом,
Забывая про страсти-напасти
В нашем сказочном рае кедровом.
Приземляюсь. Приветствует пушка.
Звери, птицы кричат, встрепенувшись.
К лесу задом застыла избушка.
Замираю, в коленях согнувшись...
Возрождение
Танцую румбу с зелёной
Ширококостной тоской.
Была прекрасной Алёной,
А стала каргой с клюкой.
Объятый трепетным станом,
Привязан к танцу узлом.
Я был беспечным Иваном,
А стал возрастным козлом.
Без ранца бед за спиною
Не станет зрелым субъект -
Сей принцип вечно со мною -
Понятный, простой аспект.
Тринадцать горестных дюжин
Неторных горных дорог.
Когда и чёрту ненужен -
Тогда наступает срок,
И мысли - быстрые стрелы -
Летят к далёким мирам
Крушить седые пределы,
Доверив тоску кострам.
И солнце, добавив жару,
Жалея, млея, любя,
Поёт осанну Икару,
Героя вобрав в себя...
--------
Не учи меня, не настаивай,
И не трись мизинцем о плечико.
Кроме Пушкина и Цветаевой,
Остальных не слышу советчиков.
Стал худой приход многочисленным,
А лопух кривой - розой чайною.
Не бывает слово бессмысленным,
И - тем паче - идея случайною.
Не висит винтовка за рампою -
Не услышим выстрелов более,
И не скрыть за шторною рамкою
Сцену шумную с бальной самбою,
В ярком гриме, на сказочном поле -
Снова в творчестве - снова на воле я!..
Всё будет хорошо
В чёрном треугольнике намного больше смысла, чем в квадрате,
Да и танец белый популярнее в народе, чем простой.
Звёзды улыбаются и падают в книксен на званом пати.
В свет софита - царственно - луна идёт на тёмный свой престол.
Множатся тревоги, в сердце стынет боль. Небесная сторонка
Снова беззащитна, несмотря на острый меч и крепкий щит.
Кру'жится злой демон, жадно дёргаясь над люлькою ребёнка -
Мамой Богородицей в рубашке оберег-сапфир зашит.
Белый лепесток огня над пятнышком кипящего светила -
Крохотный предвестник смертоносных и отвязных гео-бурь.
Голубь, помоги, спаси - зачем же ты тогда его любила,
Если не разгонит тучи, если не разгладит неба хмурь!
Люди утопают в войнах, люди гибнут в лени и разврате,
Души в латах каменных, но голые блестящие тела.
В чёрном треугольнике - ты помнишь - смысла больше, чем в квадрате,
Да и совесть, мама, из тончайшего и хрупкого стекла.
Скаредно лишает быт ваятеля фигур его точёных.
Музу продаёт поэт - попала неземная в переплёт...
Белый голубь носится по порченному небу увлечённо,
Солнце над Землёю грешной медленно и преданно встаёт...
Хиппи
Когда мы заходим с тобой в ресторан,
Никто к нам навстречу стрелой не летит.
Мы - будто объелись вчера белены,
Мы - словно из сводки смешных новостей,
Мы - как бы гонцы не от мира сего,
Мы - те, кто к любым униженьям привык.
У нас, кроме тысяч прочитанных книг,
За нищей душой нет почти ни чего -
Есть только огромное чувство вины,
Есть крепко засевший в извилинах стыд,
И мыслей бесхитростных воз-караван.
Но нам и не нужен участливый тон.
Мы любим друг друга и весь белый свет -
Без танковых дул и защитных цветов,
Без нужных людей и полезных знакомств,
Без встреч по расчёту, семей без детей -
Огромный, прекрасный, доверчивый мир.
Нас - будущих ангелов, бывших задир -
Не просто завлечь в сеть кровавых затей.
Противники зависти, лжи, вероломств -
Мы верим в волшебную силу цветов.
Нам выдало небо счастливый билет
На поезд, стремящийся к звёздам в полон........
***
Как же мне не хватает, любо,
Слов твоих, улыбок твоих.
Ты со мной - то никак, то грубо,
Словно я - ренегат и псих.
Стены, линии, незалежность -
Параллельный, раздельный путь.
Не вернуть ни любовь, ни нежность -
Ничего назад не вернуть.
Ты меня, в самом лучшем виде,
Не желаешь пускать в свой мир.
Я тебя, дурачок, обидел -
Без тебя, не с тобой грешил.
И теперь, упираясь в стену
Безразличных и тусклых глаз,
На пустую пришёл арену,
На пустынный взошёл Парнас.
Плачь, не плачь, весели, кривляйся,
Тихим будь, на ушах ходи -
Поздно, брат, ерундой не майся,
Уходи, не стой на пути.
Дней оставшихся стало мало.
Разорвалась навеки нить.
Голос ровный твердит устало:
''Раньше надо бы - так любить.''
На закрытой дрожащей вежде
Надпись прыгает - идиот.
Не ревную теперь, как прежде,
Помню каждый прошедший год.
Грех - лишь капелька у истока.
За кормой седой океан.
Как же, ладо, мне одиноко,
Как мне страшно идти в туман...
Дождь
На город опустилась благодать.
На небе воцарились чудо-тучи -
Статичны, перманентны, нелетучи
(Когда такая мощь - зачем летать?).
Над городом свинцовая гора,
Наполнена небесной чистой влагой.
Гуляют люди по'д руку с отвагой -
''Смешная и святая детвора''.
Не может не меняться пёстрый мир.
На месте ямок скоро будут лужи.
Оставлен страх внутри - вояж снаружи
Взамен смурных, удушливых квартир.
Над городом сверкает быстрый свет
Прекрасных, белых, громких, грозных молний.
Осенний ливень мир собой заполнил,
И в этом мире бедам места нет.
Наплакав лужи сладких горьких слёз,
Душа небес становится воздушной.
Хвостом виляет с миной простодушной,
Под крышею лежащий, умный пёс -
Умылся он, и впору по домам -
Сложить на время сохнущие крылья.
Спасибо, дождь, за это изобилье
Надежд-младенцев у промокших ''мам''.
Нет больше нищих - всяк собой богат,
Голодных нет - накормлены покоем...
Но - новый дар (случится же такое) -
На небе ''инфернальный'' звездопад........
Меланхолическое задорное
1
Под диваном пыльный посох
И другой дорожный хлам.
Стол журнальный на колёсах
Фору даст любым столам.
Скатерть - розовое сари.
Ножки стройного пате.
Столик - комнатный феррари -
Мчится к кухонной плите.
Посмотреть на небо мне бы.
Я давно под небом не был...
2
Краски на не'бе
Яркие -
Радугами пишет посох.
Стра'ны, где не был,
Жаркие
Ви'жу на чужих колёсах.
Стынет в небесной
Скатерти
Солнца колобок румяный.
Я, на воскресной
Паперти,
Ме'дью обложил карманы.
Горе моё, брат,
Горькое.
Сча'стлив я в своей печали.
Ножкой недобро
Шоркает
Осень в пожелтевшей шали -
Ветром раздета,
Чинная.
Ждёт, лучом в болотной мари,
Дамского лета
Длинного
Вечер в ярко-красном сари.
Приглядеться с неба мне бы.
Никогда на небе не был...
Вопросы
... А на старой кровати большие подушки -
Как свидетели храпа и блуда.
На балконе сидят за портвейном подружки,
Говорят про какое-то чудо...
Есть ли в тебе то чудо,
Маленький человек,
Что наполняет душу
Светом ночных огней?
Помнишь большую грушу?
Счастье росло на ней.
Время, замедли бег.
Я торопить не буду.
Станет ли кровно важным
Пёрышко на руке -
Там - за последним краем -
В мире весов и мер?
Снова спектакль играем,
Смотрит слепец Гомер
В чёрных ''очках'' пике -
Самый смешной из граждан.
Видишь ли ты убогих,
Серенький вундеркинд,
Грязных, вонючих, пьяных?
Жалость, любовь - ау!
Белое фортепьяно,
Барышни - стиль б/у,
Первый бильярдный винт,
Первая кружка грога.
Есть ли в тебе основы,
Старый усталый друг -
Те, что несут смиренье -
Те, что рождают стыд?
Снова души' горенье,
Сладкий суровый быт,
Сотни красивых рук,
Рвущих судьбы' оковы...
... На балконе стоят недопитые кружки
И молчат про какое-то чудо,
А на старой кровати большие подушки
(Подожду, торопиться не буду)...
Элегия
Зачем мне снится выдуманный город?
Зачем брожу по призрачным проспектам?
Зачем холодный, громогласный Некто
Молчит в траве, очковый пряча ворот?
Зачем, укрытый голыми кустами,
Стоит мой бюст на брошенной аллее?
Зачем смешные ангелы и феи
С небес мне машут пышными хвостами?
Зачем Пегас привязан - располневший?
Зачем на гриву строго смотрит грумер?
Зачем я жив, зачем ещё не умер -
Мечту забывший, и любовь презревший?
Огонь ручной сменяет дикий холод!
Где сон, где явь? Змея скользит по грани.
А гробовщик готовит летом сани
И шлёт посылкой в выдуманный город...
Не убий
Я смотрю, и смотрю, и смотрю в эту мнимую точку.
Это стерео-взгляд, это взгляд в перманентном 3D.
Мы с тобою убили вчера не рождённую дочку -
Две безмозглые рыбы, ослепшие в мутной воде.
В голове кавардак - пять томов не решённых заданий,
Бесполезная стая красивых бессмысленных слов,
Голубая страна многочисленных лже-оправданий
И, умытая грязью, на четверть живая любовь.
Я смотрю, и смотрю... и мелькают спокойные лица,
Безразличные лица... но твой ненавидящий взгляд,
От которого (вечность молиться мне) не откреститься,
Рвёт сердечный покой - как предсмертный врачебный разряд.
И душа догорает в огне запоздалых сомнений.
В них раскаянье бьётся - как в клетку попавшая лань.
Как нам жить в полутьме, как спастись от подводных течений,
Что уносят прикормленных рыб за последнюю грань.
Лучше б что-то украл, лучше б влез в треугольник любовный,
Лучше б подло наврал, позавидовал, видя успех...
Я виновен! Гореть мне в аду! Слышать скрежет зубовный!
Я нарушил небесный закон - самый главный из всех...
Холодно
''Плакать хочется...''
Есенин
Эта хата
Видит край.
Там, за ней -
Таёжный рай.
В хате жить
Не могут совы.
Отпираю
Я засовы -
Улетай.
Этот ветер
Видел свет.
Он, как сосны,
Мудр и сед.
Из потоков
Эскадрилья,
Засвистев,
Подхватит крылья.
Мир, привет.
Шутки-шпильки
В небесах,
Звёзды
В чёрных волосах.
Утирай
Скорее слёзки.
Были капли,
Стали блёстки
На щеках.
Воду в ступе
Грех толочь.
Улыбнётся
Небу дочь.
Крошка вышла
Из пелёнок.
Пусть летит
Её совёнок
К маме - в ночь.
Мир застынет,
Чуть дыша.
Чаща встретит
Малыша.
И начнутся
Ухи-охи.
Будет жизнь
Теперь у крохи
Хороша.
Эту хату
Видит Бог.
Он, как кедр,
Высок и строг.
Проиграл
Морозу в фанты.
Сыплет сне'га
Бриллианты
На порог.
Ель украсит
Южный плод.
Дочь счастливая
Уснёт
И, обнявшись
С рукавицей,
Полетит
С глазастой птицей
В Новый год.
Только есть
Одно лишь ''но'' -
Было так
Предрешено.
Дочки нет
На этом свете.
Завывает
В соснах ветер.
Днём темно.
Эта хата -
Мой удел.
Снег таёжный
Свеж и бел.
Я живу здесь
Каждой ночкой.
У окошка
Греюсь с дочкой -
Околел...
Лето
Как-то боком растаял июль - ля-диез фиолетовый.
Свистнул с горки, нырнул в кипяток и оставил по дарственной
Август огненный, красно-лиловый, оранжево-царственный -
Месяц странный, с которым легко позабудете лето Вы.
Помахал он клешнями, затих - си-бемоль баклажановый.
Встал собой, пролетел и исчез в лабиринте сознания.
Напоследок шепнул: ''Я вернусь!'' Вы всё знали заранее,
И поэтому в август вошли, и сгорать стали заново.
Красный август - ваш сказочный лев, ваш соперник возлюбленный,
Закадычный ваш враг, дынный бог, бывший друг в ложной сытости.
Я уже слышу низкое до в белой плоской открытости.
Это словно напиток из грёз еле-еле пригубленный.
Чёрный сдержанный фрак - это небо моё в блёстках праздничных,
Белый тесный корсет - это в осень летящее облако.
Мы танцуем гавот - танец-цепь - всё степенно и ровно как -
Нам становится скучно - пора начинать безобразничать.
Прыгнем с клюшкой за бортик, сыграем луной заколдованной,
Бросим ''шайбу'' - забавный щелчок - и порвём сеть галактики.
Мы сегодня - поэты-романтики-физики-практики,
Цепью, даже красивой - гавотной, ни сколько не скованы.
До свиданья, июль, мы забыли твой панцирь хитиновый.
До свидания, август, твой прайд уступил место барышне.
- Вы прогнали его?
- Да! Для юной меня он же стар вообще!
Пусть в тени' посидит, бывший царь - зодиак не резиновый...
Сумасшествие
Нет, она не крещена.
Всё твердила - позже -
Мол успеет к голубю
Горлица.
Плачущая женщина
На полу в прихожей,
Прикрывая голову,
Молится.
Стены, пол - всё кружится,
Звуки маршей Верди,
Шкаф, рисунок дочери -
Рожица,
Рёв ночного ужаса,
Свист летящей смерти,
Громы, взрывы, очере(ди)
Множатся.
Руки - цвета кровушки,
Лоб - слоновой кости,
Трудно (мышцы хилые)
Вешаться.
В комнатах - воробушки
Залетают в гости,
Или тучки милые
Тешатся.
Опытная женщина
Лично знает Лихо,
Но дрожит отчаянно -
Скверно так.
Руки, пальцы скрещены,
Мысли ходят тихо:
''Ум! Сошла с тебя я на-
верное?!.''
А вчера схоронена,
Из проёма смотрит
Девочка со скрипкою -
Крестница.
Скреб-поскреб в ''хоромине'' -
Кошка, мышка, крот ли?
Женщина с ''улыбкою''
Крестится...
''Рожи'', всеми клятые,
Взяли в руки вожжи,
Стали жить повахтенно
Бандою
(Светлые, богатые
Кабинеты в коже -
Тихо в них, и пахнет ла-
вандою)........
Скромность
Мой друг, ты помнишь - знаю - этот смех -
Пренебрежительный, надменный, свысока.
Он - издевательский - доносится из тех,
Кто всех умней, кто всех важней - наверняка.
Но ум тот - хитрость, скаредность, цинизм,
Злость, лживость, зависть, подлость, а мораль
Лежит на дне души - анахронизм -
Несуществующий, мифический грааль.
И рядом совесть - тоже там - на дне,
В следах, распятая, с платочком на лице,
Не слышит звуков - что летят извне,
Не видит целей - что стоят в конце.
Что им - любовь? Что - боль, чужая смерть?
Кто прав всегда - тот чёрств и твердолоб.
Живут, смеясь, в глазу не видя жердь,
Зевают всласть, устав от высших проб.
''Тусуйтесь, стрёмные'', подальше от людей.
Бог вам судья, высокомерные ''бычки''.
(Не изменить, мой друг, заносчивых ... ,
Из сталинита, брат, их чёрные очки).
---------------------
Пусть всё неправильно - корявый, слабый стих -
Нет звукопи'си, и других достойных ''пись'',
Но се'рдца стук - восторженный - не стих,
Перечитал стишок и вижу - ... )))
Мимо
В сердце - взвыло и хрустнуло, повлекло и растаяло...
Мимо Пушкина грустного, мимо дерзкой Цветаевой,
Мимо зе'ркала пёстрого с отраженьем грядущего,
Мимо светлого острова в облаках вездесущего,
Мимо строчек натруженных, мимо арий исполненных,
Мимо пирсов загруженных и дворцов переполненных...
Я спешу за забвением (всюду буду растаявшим),
Кораблём-привидением, нидерландским летающим,
Проплыву незамеченным океаном бушующим,
И останусь не встреченным, даже - несуществующим!..
---------------------
Проседает под тяжестью лошадь Всадника Времени!
Дивным счастьем мне кажется - быть пылинкой на стремени...
Мы со смертью...
Я во сне иногда кричу...
Сон привычный: дурная марь,
Мы со смертью - плечом к плечу -
Уползаем по топи вдаль.
На восходе - дубы-князья.
На закате - вороний гам.
Мы со смертью давно друзья -
Ищем вместе небесный храм.
В трёх деревьях горит сыр-бор,
И набатом звучит там-там.
Мы со смертью найдём собор
И поселимся - вместе - там.
На походку смотрю часов.
Ночь за ночью искать готов.
Открывается сна засов
Пробуждением в семь потов.
А пото'м нас везут к врачу -
Чтобы скальпель забыть, зашить.
Мы со смертью - плечом к плечу -
И в трясине продолжим жить...
Бледный всадник... огонь... печать...
Искры... сполохи... мир иной...
Кто-то главный велел молчать...
Ду'ши спрятались... ни одной...
Слышал я - будто смерть-палач
Любит взмахом тушить свечу.
Мы со смертью в обнимку, вскачь...
Я во сне иногда кричу...
---------------------
Я не верю в кромешный мрак.
Смерть - наверное - только дверь.
В мир другой (верю - будет так)
Мы войдём (друг, ты тоже - верь)...
Рассвет
1
Стоит, скучая, одинокий,
В тоске морщиня потолки,
Кривой, сутулый, невысокий -
Чертог у медленной реки.
2
Мечты бредовые фильтруя,
Пытаясь умную найти,
В открытое окно смотрю я
На прелесть млечного пути.
3
Холодный месяц греет тело -
Завёрнут в тонкий белый плед,
А первый луч заводит дело
Под грифом ''вспыльчивый рассвет''.
4
И начинается движенье
В ожившем небе голубом -
Пестрит расцветкой оперенье,
Сверкает солнце лысым лбом.
5
Разбит покой под облаками.
Ворчат разбуженно леса.
Трава кивает стебельками.
Блестит осколками роса.
6
Из отпусков вернулись пташки,
Сдружились с солнцем стебельки,
Тихонько шепчутся ромашки,
Смеются громко васильки.
7
Спускаюсь в сад, в проход укромный -
Смотреть на медленный поток,
А за спиной стои'т огромный,
Прямой, осанистый чертог...
Счастье
Высыхая бельём развешанным,
Прозревая бельмом залеченным,
Отогревшись под солнцем бешеным,
Улыбаюсь случайным встреченным.
Я сбежал из страны безумия
В мир прекрасного света, чистого.
Упокоилась с миром мумия,
Напоследок молясь неистово.
Отыскал я любовь заветную -
Половинку свою душевную,
И надежду-мечту бездетную
Сделал спящей всегда царевною.
Я целу'ю ланиты бледные,
Заглянув в колыбель хрустальную,
И выводят валторны медные
Возрождения песнь венчальную,
И теченью времён подвластное,
Без оков мишуры и бантиков,
Пробуждается солнце красное
Над счастливой землёй романтиков.
Их, великих, в макушку меченых,
Избегают места опасные.
Замечая случайных встреченных,
Улыбаются люди разные.
А в огромной карете с книгами
Едет младший из трёх царевичей.
Он, как я, завязал с интригами,
Повстречавшись с красою девичьей.
Обнажённого нерва, голого
Не коснётся пора осенняя.
От любви поднимаем головы.
В ней, единственной - свет спасения...
----------------------------
Это было в далёкой юности,
А сейчас, на скамейке старенькой,
Мы сидим, вспоминая глупости,
И смеёмся, разлив по маленькой...
Геноцид
Мы прозрели - не доены,
Встали - сбросивши сбрую,
Поумнели - не стрижены,
Но вмешались чинуши.
Жгут свирепые воины
Нашу землю сырую,
Наши скромные хижины,
Наши яблони-груши.
Где ты, счастье убогое -
С по'том, хлебом и ралом?
Где вы, мирные жители -
Ваши крепкие кровли?
Нам осталось немногое -
Всем сидеть по подвалам
(В этой тёмной обители
Слёз не видно, и крови).
Мы, с разбитыми душами,
Но с живыми сердцами,
Мы, с друзьями-знакомыми,
Фоном мрачной картины,
Всем представлены клушами,
Сверхтупыми юнцами,
И ещё - насекомыми
На полях паутины.
Выраженья не книжные
Вы просейте сквозь сито,
Там же бросьте презрения
Непрозрачные шторы.
Неживые-подвижные -
Смехом да'витесь сыто.
Не наступит прозрения -
Слишком крепкие шоры.
Мы, с открытыми ранами,
С посечёнными лбами,
Воем громко белугами,
Растекаясь повидлом.
Нас считают баранами,
Нас считают рабами,
В лучшем случае - слугами,
И конечно же - быдлом...
Нет войне!
Гриб-злодей налегает на травку.
Чай-подлец развлекается с мятой.
Слон заходит в посудную лавку.
Обезьяна играет с гранатой.
Строят мост очумелые ручки.
Дуры-двойки разбились по парам.
В небесах не медведи, а тучки
Отдаются задаром татарам.
Толстосумы танцуют от печки.
Мерзкий яд источают экраны.
От вранья свирепеют овечки,
И не слышат ''партнёров'' бараны.
День деньской от рассвета к закату -
Хруст бумажек взамен чернозёма.
Указатель на крайнюю хату -
В ожиданье казённого дома.
Увядающий мир жёлто-красен.
Развлекая слепую ораву,
Становясь персонажами басен,
Скачут мячики детям во славу.
Дети кушают сладкие плитки,
Запускают бумажных синичек.
Мир висит на изодранной нитке
Над домами из склеенных спичек.
Вот такая, мой мальчик, картина -
Мандарин нарисованной попы.
Не замедлено действует мина
В самом центре старушки-европы.
Будет долгой зима и холодной.
Доставайка настойку и трубки,
И идём рисовать в рамке модной
Старых вёсен червонные губки.
Мальчик мой, нарисуем равнину,
Птиц, дубраву, огромную реку,
Остров, бе'рега левого спину...
Холст - платок, ме'ста нет человеку.
На балу
Позвольте ручку (ме'ста нет словам),
Я припаду, почувствовав круженье.
За скромный взгляд готов просить прощенья,
Но невозможно мне открыться Вам.
Горю', томлюсь, боюсь попасть в конфуз,
Стою', молчу - неловкий и смущённый,
И тяжкой ношей чувств порабощённый,
Кляну себя и свой несносный груз.
Готов я вечно слышать аромат -
Как цвет альпийский слышит свежесть ветра.
Летит к ногам изделие из фетра.
В ста реверансах я склоняться рад...
Но миг потерян. Шумною толпой
Я оттеснён на два огромных шага.
Как благодарен я за это благо -
Остался жить лирический герой.
Бежать, бежать из залы тесной прочь!
Сквозь длинный сад, в родной приют кареты,
Под кров дрожащей сладкой сигареты -
Туда, где можно чувства превозмочь...
Прощай любовь. Уйду в далёкий скит
Вкушать горох, спать в холоде пещеры,
И с новым, чистым, светлым чувством веры,
Найти Отца, который всё простит...
Свободен я бояться и краснеть,
Свободен быть смешным и неумелым,
Зато - что бе'ло - называю белым.
Я делал так всегда - и буду впредь...
Где красота - там робость на коне.
Гарцует пегий, робость торжествует.
Я красоты' касался взором всуе,
Теперь - у неба - будет легче мне...
Каламбуры
За'мок в небесной воде замо'к -
Ох, вымок!
Ми'тька избавить себя не смог
От Димок.
Бездна без дна не всегда видна
Афонцам.
Правда (не прав я?) - она одна
Под солнцем.
Спро'сите Фрейда - спроси'те тогда
И Фреда -
Как это близко - от кредо ''Всегда!'' -
До бреда.
Лишнего слога - когда пишешь сло-
ган - много.
Митька, до за'мка - в воде (на - весло!)
Доро'га.
В за'мке у Димок со'рок соро'к
Гогочут...
Десять неверных неровных строк
И прочерк - ...
Оконечность сна
На стылые длани
Озябшей елани
Ступил неуверенный снег.
Ненужный, неправый
Улёгся на травы
И талой водою истек.
Порывом, потоком,
Стремглав, ненароком,
До вычурных крон добежав,
По листьям, как грумер,
Прошёлся и умер -
Властитель воздушных держав.
И стало без лиха
Покойно и тихо,
И лес, начинающий вор,
У солнца из злата,
У сказки-заката
Украл жёлто-красный ковёр.
Цель виделась белой.
Подменой умелой,
Пигментом умбрийских земель
Окрасилась споро
Без драки и спора
В нелепую прежнюю цель.
И мы (ночи сладки),
Упав на лопатки,
Смотрели на звёздную пыль -
Там дамы Кометы
(В хвосты приодеты)
Дарили изысканный стиль,
Фигурой сильфиды
Порхали Болиды,
Вертелся сверкающий шар...
Но взвыли просторы!
Взревели моторы!
И сон превратился в пожар!
Бежали средь сосен!
Красавица Осень
С блестящей цыганской серьгой
Испачкала брови
В рябиновой крови,
Прикинувшись страшной каргой!
Спасались, как волки!
Летели осколки!
Свистели кусочки свинца!
Высокое пламя!..
А быстрая память -
Про детство, про мать и отца...
На жаркие длани
Горящей елани,
Прервав неуверенный бег,
Ненужный, неправый
Улёгся на травы
Убитый войной человек...
Толчок! Пробужденье!..
Ушли сновиденья...
По следу бежал Вельзевул -
Из красной палатки
Он вылез украдкой
И в мирное утро шагнул...
***
Капля боли сползла по глубоким морщинам чела,
По надбровной дуге, по сожжённой светилом щеке,
И к земле понеслась в искромётном красивом пике,
И упала в траву, разлетелась, и вдруг... умерла.
Растворилась в земле. Превратилась в обычную соль.
Накормила собой новоявленный тонкий росток.
И взглянула бутоном на рыжий слепящий восток.
И воскресла на миг - став росою, приветствуя боль.
Ранним птахам - за счастье - проверить свои голоса.
Ну а капле - страдать, получая от солнца под дых -
Светом ярким гореть, быть прекрасней алмазов любых,
Но - растаявшим сном - улетать навсегда в небеса...
Капля боли сбежала, спасаясь от участи злой,
Липкой мутной водицей не стала рождаться на лбу.
Но поставив на жизнь, обыграть невозможно судьбу!
Капля в траур оделась и вышла... солёной слезой...
***
Предначертано ей было - быть с другим.
Я страдал, болел надеждою пустою.
Я любил её всем сердцем, всей душою.
Я любил её, бессилием томим.
Но пугался - слыша мягкие шаги.
Но боялся - нежных слов, слететь готовых.
Но бежал - от чувств щемящих, бестолковых...
И прекрасных - цветом радужной дуги.
И её - богиню белых облаков -
Я желал, мечтал, хотел... не видеть боле.
Я, как тополь одинокий в летнем поле,
Стал мишенью - для небрежных молний-слов.
Пролетела жизнь. Немало славных лет
Потерялись всуе, в сумерках сознанья,
Но осталось чувство - счастья ожиданье,
И спокойный, чистый, чудный, вечный свет...
***
Как первый раз... - смешно и стыдно...
И гордость, и бордовость щёк,
И глобус счастья... И не видно
Осколков робости ещё...
И тайный знак - стрелой на север,
Где он, от холода, темней.
От скал отвесных - вечный ''ревер'',
А с неба - дождь слепых огней...
Всплывает плавно, в пышной маске,
Прикрывшей злачные места,
Огромный град с глазами хаски,
С простором Синего моста.
Смешливый рок играет с нами
И каждый час меняет масть,
Цветными сказочными снами
Стремясь, надеясь явь украсть.
Шпиль в небеса уходит резко.
Погоны пестуют юнцы.
Всегда начищены до блеска
Коня гнедого бубенцы.
Благоговением зашиты
Уста, уставшие болтать.
Восторга полон взгляд открытый,
Но как укрыть, не растерять
И гордость, и ланит бордовость,
И грех, и то, что не грешно,
И горьких злых потерь суровость...
Как стыдно - как, до слёз, смешно...
***
И крохотный тортик
(Торты-маломерки
Здесь шумный имеют успех),
И маленький чёртик
(В большой табакерке
Сидит и чихает на всех),
Цветастый платочек,
Лежащий небрежно
В объятиях плачущих лиц,
Смешной голубочек,
Воркующий нежно
В ногах сизокрылых девиц,
И сладкая семка
В зашитом кармашке,
Наполненном сказочной тьмой,
И точная схемка
На мятой бумажке
Доро'ги, ведущей домой,
Игрушечный домик,
Салатовый кенар,
Беспечное рыльце в пуху,
Зачитанный томик,
Заслушанный тенор,
С отверстием в левом боку -
Забылись когда-то
И вспомнились утром,
Когда торжествующий свет
Ворвался в палату
И замер, как-будто
Увидел:
А. полу'ночный бред?
В. счастливый билет?
С. от смерти привет?..
Хоровод
Окружённый любовью, достигший предельных высот,
Понимаешь нежданно, что выбраны цели неверно -
Там, где макам цвести, торжествует всесильный осот,
И привязан козёл - там, где грезилась дикая серна.
Красный маленький пупс, что давно поселился в груди,
Видит камень фетишем и ждёт за углом остановки.
Вот и память-заика на старом затёртом CD
Отыскала момент - недостойный, нелепый, неловкий...
Зябко быть эмбрионом на гладком пустом пятачке.
Рядом бездны - по кругу, и ветер-злодей - в отдаленье.
Хор выводит молитву на маленьком мятом клочке,
Дирижёра не видя, который застыл в умиленье.
Быстро кру'жатся горы, долины, леса, облака -
Всё проносится мимо в огромном цветном хороводе.
Лишь она неподвижна - большая равнина-река,
Где, на малом клочке - повторюсь - хор молитву выводит.
Молчаливые воды - хранители тайных путей -
Не помогут душе уберечься от длительной жажды.
Старый скульптор устал от объятий своих Галатей,
Но уже' не разбить - то, что встретилось с чувством однажды.
Прокрутилось и встало забытых потерь колесо.
Шарик в ямке затих - неуверенно - что характерно.
Окружённый любовью, достигший предельных высот,
Понял шарик нежданно, что выбраны цели неверно...
Я поставил на чёрное преданность чёрных котов.
Я поставил на красное дружбу завистливых братьев.
Вяло крутится жизнь - я давно к остановке готов -
Смена мест, смена стран, смена лиц, смена блюд, смена платьев...
Между галактиками
Мне идти и идти -
Я ещё не увидел экватор.
Я прошёл мимо звёзд -
Млечный Путь затерялся вдали.
Я немного растерян -
Сломался глонасс-навигатор.
И назад не успеть -
Сто веков до любимой Земли.
Остановок в пути
Я не делаю - слишком накладно.
Жалко времени. Пост
Долгожданным висит миражом.
Лишь в одном я уверен -
Когда начинаешь нескладно,
То, пройдя ровно треть,
Нужно бережней быть с багажом.
Ничего не забыть -
Сохранить дорогие улыбки,
Уберечь в глубине
Неба синь и июльский закат...
Эта светлая данность
Запрячется разумом гибким
В заповедный отдел -
Где хранятся Шекспир и Булат...
Сотни жизней прожить,
Заблудиться в коварных теченьях -
Я как-будто на дне,
Но на дне своего корабля.
Андромеды Туманность
Раскинулась ярким свеченьем...
Я дошёл! Я успел!
Вот она - голубая Земля!..
Цыганочка
Я устану жить на днях -
Не приходит лето.
Снова в сердце нет огня,
Нет во взгляде света.
Я себя давно спросил -
Что ж потухли очи?
Мне бежать хватает сил,
А ползти - нет мо'чи.
А на главный, на этаж
Забрала'сь нажива.
Не пойду на праздник ваш -
Мне и здесь паршиво.
Где вы, радостные дни?
Где вы, сладки песни?
Беды, горести одни,
Да дурные вести.
Тридцать три богатыря
С дядькой Черномором
Вниз бросают якоря
И уходят в горы.
Белоснежку позабыв,
Убегают гномы,
И горит лесной массив
Словно пук соломы.
А куда бежать? И как?
Эх, судьба-кручина!
Жизнь - игрушка. Смерть - пустяк.
Солнце светит в спины.
Пёстрый мусорный тотем
Дышит грязной пастью,
Мне ж мерещится ''je t'aime''
И дорога к счастью.
Я опять зажат в тиски
Страха и тревоги.
Зрейте в поле колоски,
Просыпайтесь Боги -
Чтобы танец ваш потряс
Реки, горы, страны.
С вами я пускаюсь в пляс -
Жить я не устану.
Сердце - тёплое пока,
Ум - стальная спица.
Под землёю спят века,
На земле не спится.
Вот и всё, что было, есть,
Вот и всё, что будет.
Прилетит благая весть -
Улыбнутся люди...
Эх, раз! Да ещё раз! Да ещё много, много, много, много.......
Опять весна
Весна выводит заунывно
Дождей неверные ходы.
Собака смотрит неотрывно
На миску полную еды.
До счастья несколько мгновений.
До лета несколько ночей.
И жар в груди из ста горений,
И свет в душе из ста свечей.
Берёза зелень молодую
Заколкой ''лепит'' на чело,
А небо в бороду седую
Косички чёрные вплело,
Но солнца нет. Живёт сомненье.
Собаку крепко держит цепь.
Опять в груди моей горенье
Оставит выжженную степь.
У входа чопорные лужи.
Сухой ухоженный подъезд.
Светло внутри. Свежо снаружи.
Весна поёт. Собака ест...
Длинное предложение
Окружённый забором высоток,
Облачённый в шершавый бетон,
Молчалив, худосочен и кроток,
Попадая в застойный затон,
И не видя ни света, ни красок,
Безразличный уснувший поток,
Ограждённый от жизненных встрясок,
Погружённый в бесцветный мирок,
Неожиданным странным оттенком
Побеждая подводную жуть,
Расползаясь по илистым стенкам,
Разгоняя всесильную муть,
Небывалым огромным фонтаном,
Разномастным поющим столбом,
Руководствуясь сказочным планом,
Раскрывая небесный альбом,
Превращаясь в большие ступени,
Дотянувшись до неба рукой,
Вмиг разбившись, вернувшись на мели,
Разлетевшись, упав на колени,
Обретая ненужный покой,
Городской ручеёк замутнённый,
Блудный пасынок сточной воды
(А когда-то - колодец бездонный -
Глаз подзорный далёкой звезды),
Не увидев ни красок, ни света
В отражениях каменных глыб,
Застывает в зловонных тенетах,
В окружении ''бройлерных'' рыб...
Украинский рэп
Го'ловы наполнены красивыми идеями -
Западные ценности плывут шматами белыми.
Мальчики вчерашние сегодня стали смелыми,
Рвутся в честный бой - сражаться с русскими, евреями.
Праведные ангелы с сияющими битами
Личики геройские попрятали застенчиво.
Им - какая разница - старик, ребёнок, женщина
(Окна плачут горестно над стёклами разбитыми).
Славят - как умеют - светлый лик отчизны-матери.
Это наши дети! В перерывах обучения
Новые придумали игрушки-развлечения...
Кто сказал - подонки, изуверы и каратели?!.
Заря
Не мне советы сеять на полях.
Я знаю сам, что света не достоин.
Твой взгляд - напиток, росами настоян,
А мой - вода в давно затушенных углях.
Я не берусь судить, давать оценки
Твоим причёскам, юная заря.
Стою на облаке, не ведая царя,
Прикрыв сомнением моргающие зенки.
А ты смеёшься, машешь мне рукой,
Шлёшь поцелуи, воздухом играя.
Ты лучше... самая... навеки... дорогая...
Ты - мой потерянный придуманный покой.
Лежит страна бескрайним беспределом
Под тушью облаков, в румянах зорь,
Неслышно плачет, головную терпит хворь,
Дрожа огромным и могучим белым телом.
А сколько видела молчащих облаков,
А сколько зорь делилось с нею кровью!
Держи таблетку, с пожеланием здоровья,
От золотых твоих доро'г и дураков.
Заря, ты говоришь, что будем вместе.
В словах купаюсь, та'ю, я - с тобой.
Я - тёплый дождь, который принял бой,
Упав в объятья обожаемой невесте.
Но, свет-заря! Река не может бегать вспять.
Прекрасный мир ''подтачивает'' гнилость.
Пора! На поле вместо гнева выйдет милость
И будет смирно миру щёки подставлять...
Корабль?
Твой секрет долголетья
Знают сизые птицы -
Смежив третие вежды,
Зрят сквозь время и прах.
Видят птахи - столетья,
Обжитые гробницы,
Расписные надежды
В деревянных глазах.
Видят тягу к покою -
Крыс, танцующих в трюме.
Хрупкий отблеск брусчатки -
Там, где бродит луна.
Ты паришь над рекою
В старомодном костюме,
Сняв цилиндр и перчатки,
В мире вечного сна.
Профиль твой в отраженье -
Серо-белые тоги,
В нём фонарные ''кобры'' -
Жёлтых лент пояса.
В синих водах - движенье,
В звёздах розовых - Боги.
Мир из бисера собран -
Как вселенная вся.
Кем он был, кем он не был -
В вольной зрелости веры,
Взятый в плен якорями,
Он сейчас недвижим.
Но - летал выше неба,
Опускался в пещеры,
Проплывал над морями,
Нарушая режим...
Сколько минуло вёсен.
Отбелённые войны,
Разодетая лживость
И измен хоровод -
Мир чудесно несносен,
Жизнь-река неспокойна,
А корабль-справедливость
Никуда не плывёт.
Мир из бисера собран...
Весна в Лукоморье
Полезно пару-тройку дней за гранью яви
Побыть уставшему от суетного быта
Конферансье. И он тогда для нас объявит
Начало сказки - потускневшей, позабытой...
---
Над лесом сумрачным, зловещим и молчащим
Бегут секунды - как на старой киноленте.
В плену болотном, за оврагом, в самой чаще,
Живёт строенье на курином ''постаменте''.
Массовка: мудрые задумчивые совы,
А также мыши - плодовиты и незримы,
И тут же - рядом - персонажи из основы,
И я - случайный - проходивший просто мимо.
Я мо'ю ноги крепкой старенькой избушке.
Она стои'т сейчас послушно - к лесу задом.
Внутри, за столиком накрытым, добрый Пушкин
Хозяйку холит - кормит бабку мармеладом.
Мне кот учёный помогает крепким словом.
Русалка перья чистит, гладит хвост каурый.
А змей с Кощеем смотрят как-то нездорово
На гигиену и другие процедуры.
Все остальные разбрелись - за трудоднями:
Алёнка в озере поёт блатные песни,
А Ванька (с во'лком и другими лебедя'ми)
Ушёл на север - зарабатывать болезни.
Мы все при деле, но тревожимся и тужим -
Когда ж наступит - дней погожих - изобилье,
И вся - в сосульках, ручейках и славных лужах -
Придёт весна-красна, и сказка станет былью.
И полетят над поселеньями жар-птицы,
Заулыбаются проснувшиеся дети,
И веха новая любовью разродится,
И повезут кого-то в красочной карете...
Открылись очи. Зрю забавную картину -
Изба умытая моргает чистой ставней,
А старый классик - жив, здоров - трясёт осину,
Но яблок нет на ней, и мне ещё забавней...
Дятел
Стои'т в прихожей новый дрободыр.
На нём чеканю нужную печать.
Когда приходишь дятлом в этот мир,
То очень сложно жить и не стучать.
Идут в большой колонне дураки.
Плакатный лозунг есть, а мыслей нет.
Когда зачат желанью вопреки,
Ох, трудно в срок в ''глазок'' увидеть свет.
По по'лю бродят важные грачи.
В ''подснежник'' влез заслуженный шофёр.
Когда на стройке ловишь кирпичи,
Схватить полезно ''кол'' за разговор.
Планетам - в ряд (у них опять парад).
Волхвам дары - в дырявую суму.
Когда, увы, забыл - ''кто виноват?'',
Тогда - ''что делать?'' - просто ни к чему.
Сидит на попе старый серый слон.
Трубит - всмотрись (ты видишь?), это ты.
Когда в конце выходишь на ''поклон'',
Со всех сторон уже' лежат цветы.
В парадном спит подвыпивший доцент -
Ещё вчера - прилежный кандидат.
Не смог сегодня высчитать процент,
Отправив в сумрак свой пытливый зад.
На сцене плохо, грустно без ружья.
Закрыт буфет, пустеет скучный холл.
Я - дятел, люди. Дятел - я, друзья.
Зато есть крылья, совесть и хохол...
Песня соловья-разбойника
На высокой сосне, в окруженье иголок,
''Милый'' крошка-монгол, соловей-экстрасенс,
Больше года сидит (путь к признанию долог) -
Ждёт богатых людей, молодящийся пенс.
Смотрит злобно окрест. Всякий путник - покойник.
Сосны густо стоят - бурелом, кавардак.
Супостат на посту - полоумный разбойник,
Ошалело свистит, не уймётся никак.
И сгорает трава от смертельного звука,
Опадают цветы, и трещат дерева.
Для купцов путь другой - двухнедельная мука.
Очень времени жаль, но дороже - глава...
В этот день роковой солнце вышло из тучи,
Заблестела вода в потемневшей реке.
Показались вдали - конь и всадник могучий.
Страшный лук - за спиной, щит дубовый - в руке.
Встрепенулся злодей - жаждет, видимо, кро'ви.
И подмоги не жди - далеко до жилья.
Но решителен взгляд и насуплены брови -
Богатырскую стать ''расправляет'' Илья.
Засвистел самодур: преклонились берёзы,
Конь упал, захрипев, покачнулся боец -
Оказался в плену унизительной позы -
Той, в которой конфузно увидеть конец.
Но поднялся Илья. Лук сгибает в окружность,
Запускает стрелу - как принцессу на бал.
И бледнеет бандит, изменилась наружность,
Стариком стал старик и на землю упал...
Что сказать Вам, друзья - напоследок, на память.
Сила вновь одолела сомнительный дар...
(Над домами трепещет победное знамя -
Новый праздник пришёл - над страной перегар...)
Русь
Если нет ни рук, ни ног -
Значит идол, значит Бог.
Ты стои'шь в кресте доро'г
Над рекой-судьбой.
Княжий конь несётся вскачь,
А за ним нестройный плач -
Спелись жертва и палач
Вместе с голытьбой.
Если нет ушей и плеч,
И не глас с небес, а речь,
Значит ты, покинув печь,
Воешь на луну.
Над рекой туман густой.
За спиной мешок пустой.
Взяли черти на постой
Дикую страну.
Если нет ни глаз, ни рта,
В красной краске береста,
Значит цель твоя проста -
Землю охранить.
И пока судьба-река
Размывать спешит бока,
К нам, в грядущие века,
Убегает нить.
Над страной небесный свод.
Звёзды водят хоровод.
Спит доверчивый народ.
Строит козни бес.
Движет водами любовь,
Ты судьбе не прекословь,
Но и вёсла приготовь -
Будь мудрей небес.
Автоматика
Герметичный герконовый датчик,
Установлен на пульсе страны,
Но ошибся в настройках наладчик -
Прозевал он начало войны.
Проморгал (засмотревшись на всходы) -
Как сорняк ''побежал'' по земле,
И сигнал не отправил на входы,
Мирно спящих, разумных реле.
Опоздал, не сработал на факты,
И в пожар превратился костёр.
Слишком поздно замкнулись контакты,
Запуская синхронный мотор.
И смеясь, вместо детских игрушек,
Кто-то уши подвесил на столб.
Спешно вольты съезжают с катушек
На осколки разбившихся колб.
Есть тревога - безухому кролю
Про моторы, реле невдомёк.
Он прибился к магнитному полю
И сварился, спаялся в замо'к.
А ''портные'', орущей оравой,
Габардиновый шьют макинтош -
Фразы сыплются слева и справа -
Равнозначная - разная - ложь.
Время спешку не любит и судит.
Закипает в кастрюльках вода.
Очень сдержанны мудрые люди.
Напряжённо гудят провода.
Электроны не знают сомненья.
Встреча с ними - едва ли - плезир.
Пусть понизится со-противленье,
А не то не останется сил.
Серебрянка на корпусе - слева,
Справа - ''лэйблы'', сусали и хром.
О победе поёт ''Королева'',
Онемел размышляющий Ом.
(Качаются ноги из глины,
Восставшей с колен, Украины,
Но верю, что время в работе,
И новые ноги из плоти
Умерят утюжную прыть -
Пора элементам остыть...)
***
Мой родной человек очень плох.
Он под утро умрёт.
Я сейчас досчитаю до трёх
И отправлюсь в поход.
Побреду по траве, по росе
В позабытые дни.
По нейтральной пройдусь полосе -
Где сигналы-огни.
Прикоснусь к роднику. Он живой.
Он - источник и ключ.
И зароюсь, уйду с головой
В созерцание туч.
Проползу мимо крохотных хат
На малиновый звон.
Заболею и буду ''вдыхать''
Твой заботливый тон.
Милый лик прямо в сердце проник
И присел у костра.
Мне привиделся солнечный блик
В два часа до утра...
Что пишу? Почему? И зачем?!
Я наверно дурак!
Коль не можешь помочь ты ни чем,
То не надо никак.
Презираю себя - скоморох,
Пустослов, рифмоплёт.
Мой родной человек очень плох.
Он под утро умрёт.
Побреду по гримасам, слеза'м,
По дрожанию рук,
И откроет волшебный Сезам
Вид на кряжистый сук...
---------------------
(Врач пропишет пол дюжины свеч
Для ректальных ''услад''.
Знает он, как кручину пресечь.
Слушай мудрого, брат.
Ты рисуешь цветок на фольге,
Ты смирился с судьбой -
Мой печальный, прозревший ЛГ,
''Полуночный ковбой''...)
Утро
Луны' нестройные фигуры
Одёжка скрыла голубая.
Вдоль крыш проносятся амуры,
Сосули крыльями сшибая.
Горячий корж небесной пиццы
Катает солнечное скало,
А жёлтогрудые синицы
Летят на розовое сало.
Снуют смешные водолеи
С приказом - сеять компромиссы -
Своей царицы - юной феи -
В цветах лежащей Василисы.
Парадом бредят барабашки,
Проснувшись - видимо от скуки -
Стирают синие рубашки -
Бабая Йокорного внуки.
Сугробов вздыбленные груди
Собакам видятся объектом.
Бредут проснувшиеся люди
По скользким вздувшимся проспектам -
Проводит курс шитья и кройки
Мой город, густо населённый,
А я лежу в просторной койке,
В наш шар земной навек влюблённый...
Голем
Воссоздавая, между прочим,
Всё, что разрушил в жизни прошлой,
Я идеальным стал рабочим,
Уборкой занятый калошной -
Конюшни чистил и загоны,
Каналы, ямы, рвы и баки,
И чтил небесные законы
С усердьем преданной собаки.
Рождённый светом для восстанья,
Я вышел в люди - для смиренья.
Ни дня - без должного старанья,
Ни ночи скорой - без терпенья...
Но срок настал. Печальный голем
Последний раз "идёт на сцену"-
Я слёзы лью, убитый горем,
И с губ кривых сдуваю пену.
Дрожит ненужная натура
И опадает, осыпаясь...
Над прахом новая "скульптура"
Бормочет злобно - просыпаясь...
Храм
Старинный храм дождём смывает грим,
Зовёт в себя - в "высокое" пространство.
Заходим... и смолкаем вместе с ним.
Иконы ловят взгляды. Мы стои'м,
Наряженные в пышное убранство.
И тихо-тихо, плавно, чуть дыша,
Касаясь струн тончайших еле-еле,
Скользя по фибрам, нежно, не спеша,
"Вбегает" в ду'ши в лёгком антраша
Приват-танцор небесной "карамели".
Над храмом - горний свет, под ним - гора -
Опора чуду на планете бренной.
Восторг, полёт... - но нам уже пора.
Старинный храм исчезнет во "вчера",
Но в каждом "завтра" будет ждать смиренно...
И мы вернёмся... завтра... непременно...
Поэт
Ночами не спал, забирался в суть,
У Неба просил кредит,
Горел, не жалея себя ни чуть,
И в пыль превращал гранит,
Писал, перечёркивал, эдак, так,
Над быстрой летал рекой,
Смеялся над болью в груди, чудак,
Над левой - чужой - рукой,
А точку поставив в конце листа,
Неровный предвидя стук,
Себе позволял коньяку пол ста,
На время гася недуг,
И снова усердно терзал перо,
Срывался на раж и страсть.
И как не разложишь теперь таро,
А башня должна упасть.
Писал, перечёркивал и не мог
О главной сказать войне -
У Неба свой срок и суровый слог -
Оплачен кредит вдвойне...
Удар!.. Стала узкой его стезя -
От прошлого - только треть.
Он знает - себя убивать нельзя,
Но хочет он умереть!
Ему улыбаться "одной щекой" -
Выказывать пыл и прыть.
Он знает - со смертью придёт покой,
Но он мечтает пожить!
Лежит - без движенья - на грани сна.
А мысль - сквозь эфир - лучом.
И льются слова, и строфа вкусна,
Но нам не узнать - о чём...
***
Готовы жить в заботах-
Предстояньях,
Теперь - подавно,
Раньше - еле-еле!
Узнав о главном,
Самом важном деле,
Пьём горний свет в высотах
Мирозданья!..
Прощайте, Тьма и Небыль,
Честь имеем!
Прыжок опасный -
Из постели в стремя!
Цветок прекрасный,
Разваливший семя,
Ползёт из грязи в небо,
Райским змеем!..
Цветок атласный, алый,
Небывалый!
Наряд надежды -
Двух сияний между!
Прогнав невежду,
Открываем вежды!
Пьём воздух вольный - мало
Воли, мало!..
Снег
1
Снег лежит во дворах - на качелях, скамейках.
Тропинки
Проложили с утра проходившие мимо.
Огни
Засверкали на окнах.
В тончайшие чистые льдинки
Поместился узор,
Гениальным картинам сродни.
Снег на крышах разлёгся,
Разнежился в бронзовых урнах.
Стал он снежною бабой,
Уткнулся плечом в помело.
Дед трескучий-Мороз
Поработал со снегом недурно -
Так им мир разукрасил,
Что стало красиво зело.
И запели воро'ны о серой вороньей печали -
Сколько блеска вокруг,
А в гнездо ни чего не снести.
Заскользили по лужам застывшим
Полоски из стали,
Чтобы в де'вичьи косы узоров
Цветок заплести.
Только четверть забора
Торчит из большого сугроба.
Для собаки бездомной
Сугроб - согревающий трон.
Грациозно лежит
Приближённая к трону особа,
Созерцает окрестность
Под грустное пенье ворон.
Возле мусорных баков застыли помойные кошки -
На охоте с утра.
Мимо дети спешат по домам,
Мимо бабки проходят -
Несут голубиные крошки,
Мимо время бежит
По своим неотложным делам.
Только снег недвижи'м,
Постоянен , надёжен, обилен.
Только тайна - форпост
Белоснежных пушистых дворов.
Свет над сказкой не властен,
И мрак перед сказкой бессилен -
Так всегда
В мире брошенных псов
И помойных котов...
2
В вечность мчится поезд.
Распри - на потом.
Вместе пишем повесть.
Вместе строим дом.
Каждый столбик - веха.
Стрелка ждёт приказ.
Нам забавно ехать
Степью на Парнас.
Фары и звоночки.
Красные огни.
В первых строчках - ночки.
В крайних строчках - дни.
Нам покой не снится.
Вечных стрелок бег.
Гоп-ца-Ланца-Дрица.
Выпал первый снег...
Зеведеев
Я вспомнил юность, свой тогдашний круг.
Я статен был, высок не по годам.
И после обществ страстных смелых дам
Бывал в собраньях страстных божих слуг...
Когда закат кроваво багровел,
Воро'ны молча спали у реки,
Я шёл с Матфеем, Марком от Луки,
Не твёрдо шёл, молился и трезвел.
Друзья устали. Их степенный спор
Привёл к единству. Я сказать не смел -
Был юн и глуп, и пра'ва не имел
Влезать в серьёзный умный разговор.
Но мне в полнеба виделись слова.
Я зрячим стал, я стал от правды пьян.
Услышал глас: ''Запомни, Иоанн!
Мой путь - твой крест, судьба всегда права!''
Я стал другим, услышав мудрецов.
Мне глас поведал новую канву.
Опять Христа увидел наяву.
Опять прочёл все памятки отцов.
И вот сейчас - когда закончен труд,
И виден светлый путь в небесный дом,
Лука с Матфеем, Марком и Христом
Ко мне сквозь сон с улыбками бегут...
... Запруда. Лодка. Рядом старший брат.
Летит орёл. Бушует яд в крови.
Глаза сверкают, полные любви.
Уста беззвучно с небом говорят.
И звук подков доносится из мест,
Где сонмы ос садятся на полынь.
В ночной тиши заоблачных пустынь
Сжимает шуйца древний знатный крест...
Речка
Ой, ты речка мутная,
Злом отравлена,
Чёрная, беспутная
Дочка Каина.
Руслами изменчива,
Знатна ядами,
Смотришь недоверчиво
Монстров взглядами -
Змеи двухголовые,
Раки красные,
Рыбы чернобровые
''И прекрасные''.
Ой, ты жертва случая
Тёмно-синяя,
Мелкая, вонючая
Водолиния.
Стоком вод у фабрики,
С хлорной малостью,
Вынесло кораблики
Детской шалостью
В волны те дебелые,
Перекатные.
Парусники белые
Посттетрадные
Мусором закружены,
Грязью скованы,
Монстрам страшным - ужины,
Им же - клоуны.
Дети громко ойкают,
Чуда ждущие,
Стоя над помойкою
Злотекущею,
Просят - речка-де'вица
Стань красавицей.
Ждать им и надеяться,
Взрослым - каяться.
Но, от веры в лучшее
(То'нка нитица),
Реченька заблудшая
Не очистится.
Влез надолго в бродни я -
Бой со злачною.
Речка - тоже Родина,
Стань прозрачною...
На склоне дня
''О муза! наша песня спета.
Приди, закрой глаза поэта...''
Некрасов
На склоне дня качусь со склона.
Безмозглым пнём врезаюсь в пень.
Из лона дня в ночное лоно,
Вновь перепутав ночь и день,
Я попадаю, пропадая,
Забыв про явь, живя без сна.
Поблёкла истина простая -
Вином не лечится вина.
Ослеп невидимый рассудок.
Тоской обыграна трава.
Базарный возглас медных дудок
Истек в народные слова.
Высокий слог низов родимых
Зовёт восстать и обрести,
Взлететь над миром истин мнимых,
Побыть полжизни травести.
Незабываемые думы
Забыты в толстых словарях.
От трёх нулей последней суммы
Осталась надпись на дверях.
На склоне лет немало склонов -
Где пни стоя'т, трухой маня.
Спектакль закончен без поклонов.
Увольте присного меня.
Благая цель, а рядом - лживость,
Прямая речь, а после - бред.
Писал, как на' душу ложилось.
Других заслуг, простите, нет.
Огонь в преддверии агоний.
Последний сполох - выше крыш.
Летит домой крылатый пони.
''Спасибо, что ты был, малыш!..''
Картина маслом
Кружочки рябины,
Как капельки крови -
Бордовые краски
Огромной картины,
На ней допотопный отряд:
Бугристые спины,
Рогатые каски,
Мохнатые брови,
Большие дубины
И очи (безумством горят),
Немого рычанья
Неслышные звуки,
Звериные маски,
Клыки вурдалачьи.
Вдали - убегающий враг
Чуть боком, по рачьи,
В объятьях опаски,
Под тяжестью му'ки,
В повисшем молчанье
В тупик, в крутосклонный овраг.
Лишь миг до развязки,
Застыли фигуры -
Живая картина,
Попавшая в ступор...
Этнографа нудный басок.
Он в нос, словно в рупор
(Очкастый детина),
Гундосит с натуры
Шпаргалки-подсказки
Про стиль и рябиновый сок.
А мы каменеем.
Нам воздуха мало.
Узнали бегущих.
Они - как с экрана -
Адепты нацистской чумы.
Меняются страны
И эры живущих,
Но мерзкое жало
Отравой-елеем
Вонзается снова в умы.
Известный художник
Прочувствовал вечность -
Великая сила
Большого искусства -
Стои'м и горим от стыда -
Полезное чувство,
Надежды перила.
Исчезнет беспечность,
Усопнет безбожник -
Опять в дом стучится беда...
Опять в мир приходит беда........
Скорбь
Я во сне тебя на руках ношу -
Каждый сон, каждый миг.
За тебя молюсь, у небес прошу -
Пусть живёт сон-родник.
Ты журчи и пой, водопадом будь.
Я с тобой в рай за край.
Освящённый свет, освещённый путь
Мимо бед, выше стай.
Смотрим вдаль за даль, на седой закат.
Мы давно заодно.
От заката шаг до небесных врат -
От сует в выходной.
Мы идём-бредём по большой стране
Налегке, босиком.
Наш отыгран рок на одной струне,
Но с душой, с огоньком.
Ты лети, мотив, на квартет сторон,
Возвращайся хитом.
Самый главный приз - мой сурковый сон -
Как вдвоём входим в дом,
А со стен глядит вся моя родня,
От улыбок - пожар.
Без тебя во сне не проходит дня,
Без тебя сон - кошмар.
Я во сне тебе подарю звезду...
Не могу наяву.
Год - как нет тебя.
Смерть лелею, жду.
И смеюсь.
И реву........
Современный мир
Наш воздух - ложь и отрава!
Были и планы
После рождения
С верою дерзкой
В рай обитания,
Но - стали вхожи
Предубеждения
В стройность системы
Правописания.
Промысел божий -
Предназначение,
Звёздные схемы -
Предначертание,
Но - вскрылись раны,
Кровотечение,
Па'сти разверстой
Огнеметание,
Грязные танцы -
Смех и фривольности,
Серого меццо
Переливания,
Чтобы собраться -
Договорённости,
Чтобы согреться -
Денег вливания,
Перетрубаций
Репатриации,
Кратких сентенций
Том референции,
Конгломераций
Индоктринации
И преференций
Интерференции,
А жить мы имеем право?!.......
Ты со мной навсегда
Воробьи у окна за узорным стеклом чистят гладкие перья.
Меж цветочных горшков вертит задом взволнованный кот.
Со стены улыбаются строго - дед Сидор и бабка Лукерья,
А в кастрюльке чугунной шкворчит отбивной антрекот.
Я сижу за столом. Пузырится игристый напиток в бокале.
Император слоёный блестит полосой заварной.
В новостях - снова братья. Друзья безусловно достали
Беспросветной навязчивой дурью и злобой смешной.
Ты стои'шь у стены - образец восхитительной радужной грусти.
Я влюблён тридцать лет в искромётность лазоревых глаз.
На заре аист к нам прилетал, мы гуляли в посадках капусты.
И опять солнце встанет над миром - зажжётся сейчас.
Кот шипит и урчит - недоволен прозрачной ажурной преградой.
Ты со мной навсегда. Воробьи видят алый восток.
Это - Сущего стройный каркас, сохранившийся с первой монадой,
Это - счастье моё, это - неба приветный кивок.
Посмотрите в окно, посмотрите на нашу прекрасную Землю -
На восход лучезарный, на эту - в полнеба - зарю.
Разговоров о войнах, о распрях, о ссорах, друзья, не приемлю.
О любви, о надежде, о вере сто раз повторю...
(2013 - 2014 г. г.)
Том 4 Годы. Книга 1 Часть 1 13-й, 14-й
© Copyright: Генрих Зорингер, 2014
Свидетельство о публикации №114122910070
Свидетельство о публикации №114122910070
Рецензии
Я так поняла, что это отчёт о проделанной работе. Время прожито не зря, скажу я Вам!!! Плодотворно поработал!))) Но для одной страницы многовато будет!))) Поделить бы годы?
С теплом, Лена
Елена Недбайлюк 30.12.2014 01:52 • Заявить о нарушении
С теплом, Лена
Елена Недбайлюк 30.12.2014 01:52 • Заявить о нарушении
Спасибо, Лен! Это всё сочинённое после попадания на сайт, но за 13-й год очень мало, в основном за 14-й, поэтому делить не хочется.
С Наступающим Вас! Мирного неба над головой и здоровья, всё остальное - ерунда! С уважением
Генрих Зорингер 30.12.2014 11:02 Заявить о нарушении
С Наступающим Вас! Мирного неба над головой и здоровья, всё остальное - ерунда! С уважением
Генрих Зорингер 30.12.2014 11:02 Заявить о нарушении