Чеховские рассказики

Рассказики от девятнадцатого веку. Вполне применимы и в нонешнем.

Часть I

***
Разговор двух подруг:
- А что Пущев? Продолжаете-с?
- Сомнительно. Не знаю, стоит ли?
- А что такое?
- Я, знаете ли, в нем нахожу кромешного грубияна...
- Как? Об чём-с?
- Представьте, выражается однобоко и перед каждой второй репликой добавляет "грубо говоря...". В вас, говорит, столько душевной организации, милочка! Грубо говоря, живете душой..."Грубо говоря-грубо говоря", немыслимо-с.

***
Описание одной барышни неким мужчиной:

- Катенька? Непостижимо мила! А умна! Умна до одури. Иной раз смотрю - с таким наиумнейшим видом листает какую-нибудь книгу в поисках картинок, что у меня слеза от восторга наворачивается!

***
Первое интервью с высокопоставленным чиновником, Сизохвостовым В. А.

- А слабые места, как считаете, у вас имеются?
- Я, соизволите ли, падок на лесть. Вот где меня ущипнуть можно! Поддеть! Иной раз так медом измазывают, так заслушаюсь-так заслушаюсь, что меня мои аж за рукав одергивают! Спасибо благодетелям, не дают кормильцу бдительность утратить-с.

***
Разговор молодого таланта с акулой пера:
- Да вы что же, и в журналах печатаете-с?
- Я? Да уж 20 лет как. Ну, да не срок...
- А что за оные? Нешто в самом "Петергофе"? Я ведь и читаю многое, и сам пишу, недавно в "Прометее", на третьей странице подали-с.
- Читал-читал, похвально. Ну уж, не в "Петергофе", конечно-с. В "Огоньке" тружусь, от самой искорки...
- Помилуйте, как же, поклонник!..замечательный журнал, - осекся юноша.
Морщинистое лицо конфузливо отвернулось в сторону, молодой человек посмотрел на часы, далее они уж не разговаривали.

***
Разговор в парадной:
- О, Прохор Степаныч, чтой-то я давненько вас не видал. Никак отходную брали по болезни?
- Нет, Аркаша, не совсем...
- А я уж испереживался за вас. Да мало ли что. Время дикое. Народец лютый пошел. Слыхали новость? (шепотом) Скандал! Третьего дня нашему высокоблагородию в кабаке, что напротив, в морду дали-с. (Смеясь) Ходит теперь ирод от с такенным фонарем, всю пудру извел, конфузится. Нашелся же умелец, вся управа с завистью перешептывается...
- (скоропостижно, прикрывая перчаткой разбитые казанки) Ай-яй-яй, несчастье какое. Не приведи Господь...Ну, я пойду, документы еще надо забрать-с...
Аркадий хотел было что-то сказать, но сумел лишь криво улыбнуться и проводить давнего знакомого озадаченным взглядом.

***
Случай в редакции:
- Всеми этими Порфириями Палычами и Тихон Андреичами никого уж не удивишь. Ты мне, Пафнутий, ими вовсе глаза замылил. Я уж и жёнушку свою стал по отчеству величать. И всё не по-еёному. Ты вот что, братец, назови-кась их, геройчиков-то своих, по-новому, по-человечески! Чтоб доверие. Чтоб читатель напевал, да причмокивал.
- Да как же, Алоизий Макарыч, я их еще назову, коли человек себе таковые выдумал?! И не повторяюсь я, и с уважением...
- А вот тут-то и должен твой писательский дар наружу вылезть, талант твой могучий своим плечам должен волю дать!
- Да нешто не мелочь?...
- Ну уж, мелочь! Ключевая вещь, броская. Ступай, дружок, ступай, всею душой в твой гений верую, наведи порядок нарицательный!

Через неделю очередной номер зоологического журнала "Рожки да ножки" вышел таки в свет. Статья Пафнутия Спицына "Из жизни богомолов" в нем заняла, бесспорно, видное место и имела у читателя нешуточный успех.

***
Разговор на лавочке, в парке:
- Полноте, Илюша! Забросал ты меня комплимантами. Льстец! Уж итак я тебе должна. (Смеясь) Не губи...

Илюша ажно замурлыкал от удовольствия, улыбка медом растеклась по его физиономии, а жиденькие рыжие усики выжидательно оттопырились. Он придвинулся поближе.

- Но принять твое деликатное предложение не могу никак-с...
Усики дрогнули.
- Маменька с папенькой ждут меня. И такое слезное письмо от них, не могу, решительно не могу их оставить. Праздник-то ведь семейный, сам знаешь.
Мед окончательно стек с лица, Илюша тоненько простонал и взъелся:
- Что же вы мне душу выворачиваете! Мучительница! Я же и комнату уже забронировал! С розовой тюлью, отдельную-с. Да вы же и согласие уже давали! У Семеновых людно каждый год пуще прежнего. Но для вас - исключение-с. Не деликатно это, одно письмецо и тррах! Все планы псу под хвост!

Глаза Илюшиной спутницы замигали.
- Всё понимаю, но и ты меня пойми. Семья для меня - святыня...
Последнюю фразу барышня выдавила из себя уже со слезами на красивых зелененьких глазках. Илюша соскочил со скамейки, как птица. Посмотрел на свое недавнее сокровище с презрением.
- С невыносимой тоской ковыряя маменькину стряпню и слушая отеческий пьяный храп, вы, верно, обо мне еще вспомните.

С этими словами кавалер повернулся на каблуках и, не попрощавшись никоим образом, решительно зашагал прочь. Девушка заплакала, в таком состоянии провела она несколько долгих минут, затем тяжело поднялась и, постепенно успокаиваясь, наращивая шаг, направилась в противоположную сторону.