Путешествующим налегке

Будет время — соберем
пожитки скудные
и услышим стук колес
состава упакованного
Хабаровск — другая жизнь.

Что там уготовано?

Торопливое время колес — овраги речек
размотанная пряжа проводов
трещат от мороза волости

да видел я тебя на всех меридианах

До трёх время есть — заказал лагмана и пива
В аптеке у оперного купил мумиё — эл. Бинт
карту Чивыркуя в книжном и блокнот в кот. Это пишу
У головы Ленина брачующиеся выпустили пару голубей
бескровная жертва вождю
два негра проходят мимо — чудовищно  похожие на бурятов
только смуглее — с тополей летят к лавке листья
мимо — если она сука...

как по бурятски мать — жи
а отец — аба
дающая жизнь — сажусь в маршрутку на Усть-Баргузин
302 от Улан-Удэ — в край омуля и мошки.


Покрепче завариваешь чай — правишь эхо
В дровяном сарае распадка навалены сосны
шорох — скрип — полифония безгласных
плодом упал к ногам и скатился сюда к краю света
к границе чухонского моря где высадился Овидий
морошка ныне в цене у привезших
кислая как сморщенное море

Покурим что ли?
Зима — подлесок
голые лиственницы
костерок потрескивает
сушим портянки
говорим обыденное
молчим  невысказанное
как там — где нас уже
только вполголоса помнят
когда гаснет свет
и у изголовья
младая с перстами пурпурными Эос
и вино молодое еще бродит в маранах
море — здесь
но другое — не Чермное
близко к сердцу
подступает Охотское
отслаивается волна в сетчатке неба
и бьет прибоем холодным.

любить  — не запретишь ни сердцу своему — ни телу — не уму
и в дождь любой ты видишь свет и в снегопад — идешь ко дну

Вторые скрипки и альты расцветят и облекут золотистой шелухой
луковой — позолотой маковок — контуром
минора и длится боль в пальцах забывших
струнные порывы грифа
возвращаемся из примечаний и скобок
да что толку
сноски прошлого — их никто не читает
но они бьют великодушно наотмашь
на заборах отрывные билеты в возможное
«продается ф-но» - «сдам комнату»

Загнан конь педальный
Сжимаются белые пятна истории
Голая правда чернеет – у каждой правды
Свои в голове черви
Об этом говорит налетевшая стая иммигрантов.

А впереди — день — ещё  один
припорошены завалинки Сретенки
и не надо уже спешить

В открытой степи как в море
наступает  тишина
Иногда мне протягивали гитару
в разудалой компании
был самым ничтожным и одиноким
оскверняющим небо
и все таки пел
кромсаемый ветром
горы  в движении
пока я здесь в крещенье
осыпаются камни не под моей ногой.