Классика наоборот. Дама с собачкой

      
                Дама с собачкой
               
              (по мотивам одноименного рассказа Антона Чехова)

                Сцена 1

   Скамья. По-видимому, на морской набережной в небольшом южном городке. На скамейке дама критического возраста. Одета по моде чеховского времени, но смелее, намного смелее – особенно по части оформления бюста. Дама нервически поправляет то рукавчик, то рюшечку, то ленточку.  Достает платочек, прячет платочек. Ни с того, ни с сего вдруг  отдается созерцанию морского простора.
Может быть, негромко, но явственно восклицает: «О море, море…». Звучит тихая, приятная мелодия песни: «Море, море. Пляж прибрежный…». При этом делает волнообразное движение рукою.  Как бы ненароком, оглядывается: проверяет, оценил ли кто-нибудь её восторг перед морской стихией, а, может, и разделил с нею этот восторг. Но ни души. Где публика? Где хоть какой-нибудь завалящий кавалер?

   У ног дамы довольно крупная собака с розовым бантом на ошейнике. Умильно глядит на даму. Повторяет все движения дамы (естественно, на собачий манер). Живёт её жизнью. По некоторым признакам, включая розовый бант и ужимочки, видно, что это, кинологически выражаясь, - сука, только несколько экзальтированная.

   За отсутствием двуногого собеседника дама обращается к собачке, наклоняясь к ней и напоказ, театрально лаская её (треплет по шёрстке, чешет за ушками и т.д., и т.п.). Нет сомнения, что столь картинно выраженная любовь к животному – тоже часть роли, разыгрываемой дамой, авось кто-нибудь заметит, заглядится и скажет: «Как они обе милы – эта дама с собачкой! Как непосредственны их чувства друг к другу! Два прелестных существа! И прочее...» Но кавалеров не видно. Звучавшая мелодия как-то «скомкивается» и переходит в чавкающий звук. Рука дамы, следовавшая за всеми изменениями музыки, брезгливо отдергивается.
      
   Дама  (собаке):
 - Зря мы тут торчим. И это называется «бархатный сезон». Вторую неделю брожу по набережной одна, как псих какой-то, - и никаких приличных знакомств. (Подумав). Тем более, неприличных. Хорошо хоть ты со мной. Хозяева твои, небось, рады (собачка показывает, что и она рада).  Им что: отдыхающая за жильё платит и псину их прогуливает. Куркули!.. (Собачка согласно кивает, но при словах «псина» и «куркули» слегка ворчит и даже  оскаливает клыки).
      
   Дама:
 - А ведь со стороны мы должны выглядеть: я, что ни говори, в форме (встаёт, охорашивается, выгибает мощную спину, поводит бёдрами, поправляет рюшки на груди, ещё больше открывая бюст). Вот ты для меня (собаке) несколько великовата да ещё хозяева просили не спускать тебя с поводка и сторониться кобелей: такой у тебя сейчас особый период. К сожалению,  это ещё на неделю, а там и мне уезжать. (Собака по ходу реплики выражает восторг по поводу форм и нарядов дамы, но грустно соглашается с тем, что этот особый период, действительно, имеет свои проблемы).             
    
   Дама (продолжает):
 - Вот если бы ты была такой беленькой болоночкой (собака складывается буквально в комочек, стремясь уменьшиться до размеров болонки), я бы тебя брала на руки, подносила к лицу, целовала бы в носик. Ах, как это было бы чудно, как бы все это смотрелось. Но крупна, крупна. Что тут поделаешь.
 
   Собака понимает каждое слово, она готова на ручки, согласна на поцелуи. Но что да, то да – крупновата. Обмеряет себя лапами…  Горестно кивает башкой.
Дама бросает быстрый взгляд в сторону, торопливо опускается на скамейку, поправив подол платья (собака при этом тоже приводит в порядок свой хвост, повторяя движения Дамы), принимает расслабленную, нарочито отдохновенную позу, слегка смещается влево на край скамьи, оставляя на ней, справа от себя, свободное место. Собака тоже перемещается  к левому краю скамьи.

   Справа появляется Кавалер в чересчур просторной для него полотняной паре и в соломенной шляпе (всё явно местного производства). Невысокий, полноватый. На красном от загара лице усики, как у Чарли Чаплина. Но не похож на Чарли, совсем даже не похож: не тот шарм.

   Останавливается, приподнимает в знак приветствия шляпу.

   Кавалер:
 - Честь имею. Позвольте присесть?
 
   Садится, старательно поддёргивает брюки, чтобы не растягивались на коленях во избежание пузырей. Снимает шляпу, обмахивается ею, явно для форсу, а не от духоты.

   Кавалер (продолжает):
 - Вроде бы и не жарко, а на солнце пригревает. Вы, как я вижу, из Питера?

   Дама слегка медлит с ответом, но собака толкает её лапой: мол, пусть будет так, как ему кажется – пусть из Питера. Дама согласно кивает.

   Кавалер:
 - Сразу видно: и по одежде, и по манерам.

   Дама довольна. Принимает изысканную позу, как-то по-особому складывает ручки. Что-то там делает с платочком: например, достает платочек, обмахивается им так, чтобы были видны кружевца и прочее. В общем, входит в роль божественного создания и притом высококультурного. Собака подражает даме изо всех сил, а вместо платочка использует то поводок, то кончик собственного хвоста.
 
   Кавалер (продолжает):
 - Позвольте представиться: Чмуров Дмитрий Дмитриевич, лучше попросту - Дмитрий.
А Вас как величают?

   Дама опять в некотором затруднении, но собака толкает её: мол, придумай, что хочешь.
 
   Дама:
 - Аделина Сергевна. Если коротко – Адель, то есть Ада. Вы, наверное, здесь весь сезон, судя по загару?

   Кавалер:
 - Да застрял, застрял. Сейчас-то пустовато, а ещё недели две назад здесь жизнь, как говорится, кипела…
 
   Собака  вскакивает и демонстрирует «кипенье жизни»: наливает из воображаемой бутылки в воображаемый стакан и опрокидывает налитое в глотку, замирает, как бы прослеживая движение жидкости по горлу, потом трясет башкой  и вытирает лапой пасть.

   Кавалер (продолжает):
 - Музыка на набережной (собака изображает игру на скрипке), танцевальные вечера (собака танцует на задних лапах что-то томительное, утонченное), для молодёжи – дискотека (собака выделывает нечто совершенно непотребное).

   Дама:
 - Да - да. Как это важно: человеческое общение, интересные встречи… (собака сопровождает ужимками каждое её слово). А сейчас, после шторма, и на пляже делать нечего: вода – бррр… (собака осторожно как бы пробует лапой, не холодна ли вода, и отдергивает лапу).

   Дама (продолжает):
 - Но ведь здесь наверняка есть какие-нибудь достопримечательности, руины? (Собака корчит презрительную мину: дескать, и этой понадобились руины).
 
   Кавалер:
 - Руины, конечно, есть. Да тут (обводит рукой окрестности) почитай всё в руинах. А достопримечательностей нет. Вот разве дом, где я как бы квартирую: на первый взгляд  обыкновенная мазанка, а, по слухам, в ней-то как раз и ночевал Лермонтов проездом в полк… (собака хихикает, заслоняя морду лапами).

   Дама:
 - Да неужели. Как интересно… И сохранилась… Ведь столько лет прошло… (собака деловито считает года по пальцам, точнее – по когтям передних лап. Когтей явно не хватает и она начинает считать по когтям задних лап).

   Кавалер:
 - Сто семьдесят пять! Почти двести лет! И всё осталось, как было. Даже тот же ворон прилетает по четвергам. Специалисты по птицам, ну как их…  орнитологи,  утверждают, что ему уже при Лермонтове, то есть при Михаиле Юрьевиче, было лет семьдесят – хотя для ворона это детский возраст! Ведь триста лет живут и всё как огурчики… (собака валится наземь, держась от хохота за живот).

   Дама:
 - Так сегодня же четверг…

   Кавалер:
 - А  и верно, как это я запамятовал: у моря времени как-то не замечаешь. Тогда позвольте Вас пригласить ко мне: пригубим винца… Я тут по случаю купил замечательного, из подвалов Абрау Дюрсо (собака машет лапой: мол, всё враньё, типа «Стряхни лапшу с ушей». В этот момент Кавалер замечает собачью реакцию на его слова и недовольно хмурится. Собака спохватывается и чешет лапой себе за ухом)… с древней птицей пообщаетесь… (собака подпирает лапой башку и покачивается, как бы говоря: «Какая чушь!»), и собачке Вашей будет развлечение (тут собака радостно замирает, высовывает язык, и, замахав хвостом, вскакивает, выражая полную готовность развлечься).

   Дама:
 - Ну что же, с удовольствием воспользуюсь приглашением. А далеко ли Вы живёте? (собака с готовностью показывает, что близко, совсем рядышком).

   Кавалер:
 - Да тут рядом: от помойки за пляжем и налево в горку.
 
   Дама:
 - Значит, мы с Вами почти соседи! А у меня и в мыслях не было, что прохожу мимо исторического строения! Там ещё где-то рядом пёсик последнее время начал подвывать… (собака закатывает глаза и прижимает лапу к сердцу).

   Кавалер:
 - Верно – верно, есть один… такой голосистый!
Удаляются. Собака следует за ними, но оборачивается, весьма довольная развитием событий, и делает зрителям ручкой, вернее лапой.

                Сцена 2

   Обычный интерьер комнаты на юге России. Белёные стены. Слева дверь. Окно открыто. На низком столике бутыль с вином,  стаканы. На тарелке несколько яблок. Дверь открывается, входит Дама, за ней Кавалер. В проёме показалась, было, морда здоровенного пса, но Кавалер грозит ему кулаком – морда скрывается.

   Дама:
 - А моей собачке нельзя в дом? Боюсь не забежал бы во двор чужой кобелёк: у неё, видите ли, сейчас, так сказать, особый период.

   Кавалер:
 - Чужой не забежит: забор высокий и подворотня заложена доской, - так что не беспокойтесь (жестом указывает на тахту). Располагайтесь.

   Дама:
 - У Вас тут очень мило.  Действительно, что-то из лермонтовских времён. А где же ворон?

   Кавалер:
 - Скоро прилетит. Расписание у него не очень строгое. Ну и всё-таки возраст! Немного путает время… А мы пока что отведаем винца (наливает вино в стаканы, подает Даме, чокается с ней)… За встречу! С приятным знакомством!
За окном во дворе какая-то возня, повизгивание, сопенье.

   Кавалер (продолжает, с явным удовлетворением прислушиваясь к заоконным звукам):
 - Видно уже на подлёте, вся окрестная живность готовиться к встрече. Позвольте ещё вина…

   Дама (томно):
 - Ах, я, кажется, и так уже пьяна…
 
   Кавалер:
 - А Вы яблочком, яблочком закусите: оно и полезно, и нейтрализует.

   Во дворе беготня, топот, стук и грюк. 

   Дама (озабоченно):
 - Что такое? Не случилось ли что с моей девочкой?

   Кавалер:
 - Да нет, это Ваша собачка за кем-то гоняется. Может, за кошкой. Пусть побегает, это ей не повредит… (пауза). А тут вот как-то краснодарский экскурсовод рассказывал, что в этой комнате Лермонтов и написал то самое стихотворение про ворона. Там ещё ворон всё время каркает, почему-то на английском языке: мол, «моменто мори», то есть, по-нашему: «кранты».

   Дама:
 - Что-то не припомню у Лермонтова таких стихов. Может, речь шла об Эдгаре По? И ворон там произносит не «мементо мори», а что-то другое. Впрочем, неважно…

   За стеной явно собачья драка. Дама встревожено привстаёт с тахты. Дверь с грохотом  распахивается, в комнату врывается отнюдь не лермонтовская барышня.

   Вошедшая:
 - Они тут пьют, а во дворе Тимка с соседской сукой сперва слюбились, а теперь из-за кости дерутся.

   Выбегает. Слышен её крик и собачий визг.

   Дама (вскакивает):
 - Какой такой Тимка? Вы же сказали, что никто во двор не забежит!
 
   Кавалер:
 - Извините, извините! Да, я сказал, что чужой пёс во двор не забежит, и отвечаю за свои слова, потому что Тимка здесь не чужой, а наоборот очень даже свой. Разве я не прав?

   Дама (возмущенно):
 - Но я же предупредила: у моей собачки особый период…

   Кавалер:
 - Ну, какая она Ваша, когда это соседская сука. И её особые периоды нас вот как достали (проводит ребром ладони себе по горлу): как период – так Тимка на ушах ходит, всей округе своим воем спать не даёт.

   Дама:
 - А я-то, я-то: Лермонтов, ворон, Эдгар По, руины...
 
   Кавалер:
 - Опять руины? Дались Вам эти руины! Ну да, живём здесь, как двести лет назад. Ни воды, ни газа… Короче, забирайте свою собаку. Всё! Привет Питеру!!!


                Конец                05.2013