Десятая Тетрадь
Стихи
Иван Манойло
* * *
Ты знаешь, в этом весь секрет —
В том, что секретов в мире нет.
Мы все — один вселенский разум.
Все вместе корчимся от бед.
И каждый — это мир, мой свет.
И каждый связан и обязан.
Не разорвать такую связь.
Пусть кажется — разорвалась,
Никто не скажет, как накажет…
Чуть-чуть размажется у глаз,
И ветер напоёт рассказ,
И губы чай горячий свяжет.
17. – 19. 10. 2003.
* * *
Я Вас замыслил, как одну
Из многих — будущих и бывших,
Из многих — среди нас живущих
Не с нами, с нами и без нас.
Вот только маловато рёбер.
Я Вас замыслил, как ответ.
Создателю? Себе? Потомкам?
А Вы — такая же, как предки.
В вопрос изогнуто ребро —
Ответа тщетная попытка.
Я Вас замыслил, как игру
Теней и света, зла и блага,
Огня и льда, слезы и смеха!..
А Вы из боли и труда
Всё вяжете сюжеты счастья.
Я Вас замыслил, как побег
Из суеты, из неба — в небыль.
Из грязи — в князи? Пошло. Горько.
И жизнью я за это бит.
В грязи, и суетой повязан.
Я Вас замыслил всем назло,
А вышло… Все куда-то вышли.
И выше — нету. Нету — ниже.
И Вы живёте не во мне.
Я — живописец. Не — Создатель.
02. – 03. 12. 2003.
Введение во Храм.
Да. Марию ввели — в синагогу.
И Иса — мусульманский пророк.
И живём по словам Моисея:
В зуб и в око — врагу своему.
И в судьбу, как индусы, мы верим.
Как язычники чтим Новый год.
Христиане, евреи, буддисты,
Мусульмане и кто ещё там —
Все мы дети одной колыбели,
И, по-разному — верим в одно.
Пантеисты мы, и — атеисты.
Бога — нет? Что — мы есть — без Него?
Звери. Страшные, сильные звери.
Вера? В то, что всё это — не так.
И Любовь — это Право Вселенной,
А Надежда — поверить, и жить.
04. – 05. 12. 2003.
* * *
Задёрнуть шторы — выше сил.
И в сумерках, не зажигая света,
Смотреть, в неявности светил
Как день уходит по планете.
Как день, уходят времена,
Уходят праздники и будни,
И грань времён проведена
Сквозь сумерек чуть синий студень.
Чуть синий, синий, вот едва
Прочтимы люди и деревья,
И — фонари… Ещё глава
О мире, суетном и бренном,
О мире, вечном и нетленном.
Слова растворены в словах,
В умах, деревьях и домах.
Задёрнуть шторы. Откровенно.
06. 12. 2003.
* * *
Необходимое — обходит,
Обступит, заглянёт в глаза,
И по спине ползущий холод
Простит, прощением грозя.
Необъяснимостью — обласкан,
Невозвратимостью — согрет.
Миг расставанья — это сказка:
Из расставаний соткан свет.
И расстояние — обычно,
На расстоянье — всё и вся,
И лишнее — болеет личным,
Отличий не перенеся.
Да. Время лечит. Расстояньем.
Но — никогда — не пройден путь.
И встречи — это расставанья,
И — холод в спину. Не вздохнуть.
07. – 08. 12. 2003.
* * *
Вы поймёте — не то, и не так, и не там.
Ну, и что?
Ветер бьётся в стекло, безнадёжно упрям.
Хорошо!
Если форточку ветру, на время, открыть —
Так свежо!
И огонь ваших свеч веселее горит!
Обожжён
Ветер пламенем свеч. Но домашним теплом
Станет ли?
Вы закроете форточку. Там, за окном
Пусть шалит.
Наметает сугробы, и моет их — в дождь,
И — опять…
Всё знакомо. Но вой этот, шёпот и дрожь —
Не понять.
А поймёте — не то, и не так, и не там.
Ну, и что?
Ветер бьётся в стекло, безнадёжно упрям.
Хорошо!..
10. 12. 2003.
Диалоги.
23. * * *
— Ты, как-будто, права,
Как дожди и трава,
Как огонь, что безропотно палит дрова,
Как зима, что бесснежно морозит поля,
Как весна, что всегда начинает с нуля.
— Ты неправ. Как любовь —
Что и пища, и кров.
Как малиновый звон драгоценных оков.
Как ущерб безответный далёкой Луны.
Как родник, что в степи оказался родным.
— Ты права, как вина,
Что прозрачна до дна,
Как права амальгама ночного окна.
Ты права, что некстати винить и менять.
Ты права, потому что любила меня.
— Ты, наверно, не прав,
Ведь безмолвие трав,
И бездонность зеркал, и бессовестность прав
Ты любил — не во мне. Но зачем-то украл
Это всё — у меня. Или, так — разыграл?...
11. – 12. 12. 2003.
Песня.
65. * * *
Лебедь белая с лебедятами.
Лебедь белая вслед за лебедем.
Вслед за именем. Вслед за датами.
И за взглядами — не последовать.
Не обидеться. Не раскаяться.
Не призвать к суду вьюгу белую.
Облакам к земле глупо кланяться —
Окоём сольёт небо с елями.
Окоём сольёт время — с датами,
Новогодний снег — с пухом тополя,
Лебедь белую — с лебедятами,
Млечный путь саней — с тропкой во поле.
Встрепенётся вдруг — но не встретится.
Перехватит дух — но не сбудется.
Новогодний снег пляшет, вертится.
И — поверится. Как заблудится.
А заблудится!.. Не заблудится.
Степь черным-черна — гололедица.
И не мается. Просто трудится.
Лебедь белая. А не пленница.
И — о чём? О ней, сердцу вверенной —
О душе. Плывёт — белой лебедью.
А взлетит!.. Ну, что ж, значит, время ей.
Нам туда за ней — не последовать.
29. 12. 2003. —
01. 01. 2004.
* * *
Ветер воет горячей трубой.
Или с ветром ведёт разговоры
Дом. И крыша смолёной губой
Всё колечками крутит узоры.
Иней царственный ветви одел.
Белым таинством лёгоньких кружев.
Но груба ледяная постель.
И бесснежен январь. И простужен.
Очагов не врачующий дым
Тишиной в небе сером слоится.
Иней. Спал, а проснулся — седым
Мир. И светом — румянец на лицах.
Молодым ни к чему кружева.
Их весна раздевает и греет.
А зима для того и нужна,
Чтобы явью ознобной не грезить.
01. – 02. 01. 2003.
Романсы.
12. Зимний дождь.
Вы — о чём?
Я не могу, и не хочу расслышать.
Вы слышите ответ,
Как в зеркале себя.
Обречён,
Как этот дождь, стекать по мокрой крыше.
Где я — и где четверг.
За окнами — судьба.
Налейте мне дождя
В хрусталь промёрзших улиц.
Вы, как всегда, вернулись.
Я, как всегда, не ждал.
Вы — не здесь.
Я не могу и не хочу увидеть,
Как в зеркале пустом,
Не Вас! Не Вас? Не Вас…
Вышел весь
Толк в этот дождь, а бестолочь — не выйдет
И в тёплом и сухом
Мычит немой романс.
Вины моей вино
Уж в уксус обернулось.
Вы, как всегда, вернулись.
Я Вас не жду давно.
Плачет дождь.
А мы за плач неутомимо платим.
Так спрятаны слова,
Что не найти ключа.
Только дрожь,
И след дождя на Вашем лёгком платье,
И Ваша голова
У моего плеча.
В тепло и свет жилья
Вы, как всегда, вернулись —
В хрусталь промёрзших улиц
Плеснули мне дождя.
02. – 04. 01. 2004.
Верлибры.
115. * * *
Песня рождается из крика?
Да, ведь по определению,
Пение, вокал — организованный крик.
… Стихи —
Плохо скрываемый рифмами разговор,
Драма —
Хорошо поставленный скандал?
Искусство — рождается в драке?
Океан — родится из ручейка?
Но ведь ручей родится из дождей,
Принесённых океаном.
И песня — родит крик.
И стихи — плодят разговоры.
И драма — множит скандалы.
И искусство — не успевает отмываться от драк.
Замкнутый круг.
Многоугольник.
С бесконечно большим числом вершин.:
Слушателей,
Читателей,
Зрителей… —
Песнопевцев,
Поэтов,
Драматургов…
Неисчерпаемый океан судеб.
Нескончаемый,
Неоконченный,
Недочитанный
Роман.
Или — сериал.
Нескончаемый,
Неоконченный,
Недосмотренный.
03. – 05. 01. 2004.
* * *
Мы живём по законам любви.
И незнание их — не избавит
От ответственности. Позабавит
Сердце счастьем. И где же? Лови!..
06. 01. 2004.
Маленькие поэмы.
5. Рождество.
Мы не знаем, зачем и почему живём.
А попытки понять это воспринимаются чудачеством.
Богоборством, богохульством, заумью, просто ребячеством…
В зависимости от того, чего никак не ждём?
Культивируя ум и тело осмысленным ли бодрячеством
Не зная разницы между добром и злом,
Мечемся среди истин, сплошь относительных,
Средии знаков судьбы, бесстрастных и вопросительных.
Мы ищем ответов в грядущем и былом,
Любя настоящее — остро, сиюминутно и непростительно.
Вечные дети, в пятнадцать, в сорок и в сто,
Не веря в чудеса, жизни предпочитаем сказки,
И смешиваем, смешиваем чувства, молитвы и краски,
А сложности — вырастают и тают в пронзительный простор,
Усталые детские тайны предавая огласке.
Взывая, проклиная, гадая, медитируя и молясь,
Мы ждём — за нас — непростых решений,
Как дети за шалости, просим прощений,
А разве есть — во вне — большая власть,
Чем внутренний огонь невидимых превращений.
Вы живёте — иначе? Молитесь — о душе?
В сказочный флёр не веря, в Бога веруете?
И жизнь не своими грехами, а смирением меряете?
Но те же колокола бьют у Ваших ушей,
И веруете Вы в то, чего не ведаете,
И проповедуете то, о чём не ведаете…
Так что в Вас не меньше от вечных детей…
Впрочем, что скучнее взрослых людей.
Все мы — вечные дети Вселенной,
С душами — всегда странными, нелепыми и нетленными.
Невидимыми. И чем невидимей, тем светлей?
А Бог? Он, наверное, в каждом из нас?
Он то, что и есть душа?
Един в неохватном множестве — всегда и сейчас.
Больно и трудно — молчать, смеяться, дышать…
Зачем? И почему?...
07. – 10. 01. 2004.
* * *
Ирония судеб —
Ну, просто смех и слёзы.
И чем пышнее — хлеб,
Тем больше в нём — навоза.
Чем долгожданней миг,
Тем круче повороты.
Не проще ль — напрямик?
Работа — стоит пота.
Работа — это связь.
И напрямик — не проще.
Ногам — целебна грязь.
Путь — нажит, а не прожит.
Ах, если б — да кабы!..
Соломки хоть подбросьте!
Ирония судьбы.
Костёр. И дым уносит.
13. 01. 2004.
Сонеты.
59. * * *
Не познано. Неоднозначно.
Но к пользе вроде бы ведёт.
И расплетает переплёт.
И муть нам видится прозрачней.
К удачам нас влекут задачи.
А, может, всё — наоборот.
И нас влечёт за годом год
То, что мы поняли иначе.
Условие. Порядок слов.
И допустимая погрешность.
Упрямых формул неизбежность.
И злом проверка — на излом.
И слов условность и погрешность.
И неба синего безбрежность.
14. 01. 2004.
Ингрид.
Верлибры.
116. * * *
Ты приходишь,
Когда мне
Полностью,
Безраздельно
И непоправимо
Хорошо.
Ты приходишь,
Когда мне
Бесконечно,
Безвыходно
И уже привычно
Плохо.
Ты приходишь — и хорошее
Поправляется.
Ты приходишь — и плохое
Становится непривычным.
Ты приходишь,
И я не пойму,
Хорошо это или плохо.
Ты приходишь неожиданно,
Как всякое невозвратимое прошлое.
Ты приходишь, чтобы уйти?
И уходишь, чтобы вернуться?
Ты — иллюзия?
Хорошо, что не галлюцинация?
Ты — пришла?
15. 01. 2004.
Сонеты.
60. * * *
Цепочки слов уходят к окоёму,
Теряются за далями веков.
И гениев слова, и дураков
Нам отличить по признаку какому?
И мудрость — навевает нам оскому,
И глупость — вечной кажется рекой
Тысячелетних юных стариков
И классиков, ещё живых нескромно.
К зерну всегда подмешана полова,
И ветру времени работы не избыть.
Что помнить, что заученно забыть,
Решать не нам, а времени и слову.
А нам — судачить, славить и язвить.
Дурак — попомнит, гений — извинит.
15. – 16. 01. 2004.
Сонеты.
61. * * *
Опровержим и день вчерашний,
И дождь, переходящий в снег,
И прошлый! наш двадцатый век
В опровержения украшен.
А нам — привычно и нестрашно.
Опровергая, не отверг
Себя, как-будто, человек
И не мудрее стал, а … старше?
Мы стали старше? Вот и всё?
Не опровергнуть колесо,
Всё и про всё опровергая,
Не мы живём, а щиплет сон
Нас то за душу, то в лицо,
А жизнь — совсем-совсем! — другая.
17. – 19. 01. 2004.
Сонеты
62. * * *
Не выслушан, а лишь подслушан
Снежинок влажный разговор.
Невольный ябеда и вор —
И их, и мой покой нарушен.
Зачем, что — просится наружу
И белым, белым посыпает двор,
Чтоб белый — утром грязью стал ковёр,
Дождём небес погашен ли, потушен?
Кто виноват! Зачем развесил уши?
А это ветер — бил баклуши,
Снежинок влажность превращая в грязь.
И за ночь превратилось в лужу
Всё то, что выпало наружу.
Не сказка — оттепель — сбылась.
20. – 21. 01. 2004.
Сонеты.
63. * * *
Неисправимостью отравлен,
Пытаюсь жить и поправлять
Всё, до чего коснулся взгляд,
Всё, в чём себе не предоставлен.
И, этой глупостью исправлен,
Мир голосит не в такт, не в лад:
Себя под мир не изваять —
И мир в себя не переплавлен.
Пусть кажется, что в унисон
Поют ветра, оркестр и птицы,
Но этой музыки напиться —
Всё то же, что увидеть сон.
И рифма — эхом удивится
Во взгляд старухи — …и девицы.
22. – 23. 01. 2004.
Хокку.
33. * * *
Комплиментарны: жизнь и смерть,
Замок и ключ, вода и твердь.
И комплимент. Хотя б на треть.
24. 01. 2004.
Маленькие поэмы.
6. Молитва.
Благодарю тебя, Господи!
За то, что питаешь не досыта
Духовно, душевно, физически —
Христиански, безверьем, язычески.
За солнце и тучи космами,
За слова, от дерзости косные,
За степи, в снегах и росные,
Благодарю тебя, Господи.
За всё, в зубах навязшее —
Растущее, цветущее, увядшее.
За жизнь, неохватно короткую.
За память — подругу некроткую.
За то, что неновые новости
Всё к той же отосланы совести,
Всё в той же расписаны повести,
Где радости — то же, что горести.
За свет и за тьму непроглядную,
За хвалу и ругань неладную.
За усталость и тяжесть надсадную.
За безумие — бездумие стадное.
Благодарю тебя, Господи,
За добра золотые россыпи,
За прикрытие неоднократное —
Зла одеяло ватное.
За спасительную ночь равнодушия,
За полдневную боль радушия.
За радость, сердце рвущую.
За горе, к счастью зовущее.
За дальних, ставших близкими.
За выси, не ставшие низкими.
За ближних, живущих соседями,
Со сплетнями, свадьбами, бедами.
За ближних, насколько — неведомо!..
Эх, обеты не съесть бы с обедами…
Благодарю за счастье раскаяния,
За муку грехов отпускания
На волю из плена сознания.
Господи, твои создания!
Дети твои, Господи!
Тебе, неведомому, молимся —
В дверь незапертую ломимся.
Господи, прости мя, грешнаго!
Направь, вразуми — отрежиссируй.
Спаси, сохрани и помилуй!
Безбожного. Грубого. Нежного.
24. – 28. 01. 2004.
Джазовая импровизация.
20. * * *
Мы говорим — о пустяках,
Наивных, вечных мелочах,
Что гирей виснут на плечах
Печалью, остро невесомой,
И счастьем — вдруг, а не искомым,
Несчастья истовой истомой,
И сколько вечности в очах
В лучах наивности весёлой,
И новосельем — при свечах
В слезах оплавленного воска,
Где мелочи — как отголоски
О всём намеченном кричат.
Мы догорим, как эти свечи.
Лампады звёзд затеплит вечер.
И ночь, похожая на вечность
Нас просто бросит в бесконечность.
А мы с тобой — о мелочах,
Наивных, вечных пустяках.
А, может, глупостью беспечной
Нам просто улыбнулась вечность —
Слезой оплавленного воска,
Прозрачной, тёплой и неброской.
02. – 03. 02. 2004.
Джазовая импровизация.
21. * * *
Забытый день — как гвоздь забитый,
Как вверченный заподлицо шуруп —
Он в плен не ловит ткань событий.
Иной — железный, тяжкий — труд:
Держать — картину, дом, державу —
Поручен им. Блестящим, ржавым.
Шершавы времени ладони,
И, в них утопленные тонут
Забытых дней смешные гвозди.
Кровь жизни пьём — и мы, и гости.
И память — чёрно-красной гроздью
В ладонях тлеющий огонь.
Стекло невидимых окон.
И звон. И вскрик. И боль. И стон.
Вином обагрена ладонь,
И память — в руку гвоздь и сон —
Стекла закатом по стеклу.
А почему? А — по сему.
Забытых дней забиты гвозди,
Утоплены заподлицо,
Но днём — всё так же светят звёзды,
И солнце — умниц, подлецов,
Дворцы, лачуги и погосты —
Всё так же будет освещать.
И вещих снов, и истин вечных
Нам Путь наобещает Млечный,
А нам — решаться и решать.
Забить. Ввернуть шуруп. Забыть.
Чтоб вдруг движением неловким
Стекло забытое разбить.
В закат? В рассвет? Ладонь. Осколки.
08. – 09. 02. 2004.
Сонеты.
64. * * *
О, чудеса, творимые всечасно!..
О, пятернёй причёсанный сюжет!..
Сиюминутно: скоро и — уже.
И невозвратность к завтра непричастна.
А, небо, к счастью, к нам небеспристрастно.
И слёзы пресные туманов и дождей,
Как лезвия тончайшие ножей,
Нас препарируют светло и безопасно.
Под голубою линзою небес
Мы — жалкие потомки инфузорий —
Бессмысленно преумножаем ссоры,
Ведём заумные, лихие споры,
А, может, мы — всего лишь только споры,
Посеянные для — иных — чудес.
12. 02. 2004.
* * *
Мир соткан из противоречий.
Противоречит сам себе.
Калечит, любит, губит, лечит
Себя от счастья и скорбей.
И мы, как часть большого мира,
С собою вечно в неладах.
А, в общем, бесимся-то — с жиру.
Из праха — мы. И будем — прах.
Смирения чиста рубаха.
Перекрестится и присесть
Пред троном, рубищем и плахой,
Пред миром. Пусть каков ни есть.
14. – 15. 02. 2004.
Верлибры.
117. * * *
Выбился.
Родник.
Да солона водица.
Не напиться.
Зачем выбился?
А — ни зачем.
Так пласты легли.
Глины. Воды. Песка.
Времени. Пространства. Материи.
Судьба?
А можно ли судить родник?
Что не судимо — не суждено.
Не мир — для человека,
А человек — для мира.
Солона водица — не пей.
Полюбуйся небом
В чуть охристом зеркале родника.
Послушай журчание времени
В ласковой его струе.
Не родник — для тебя,
А ты — для родника.
На первый взгляд — просто и понятно.
Хотя спорно.
Второй взгляд — взгляд родника.
И где-то за гранью — небо
Во всех взглядах.
Именно за этой гранью,
Похоже,
И начинается любовь.
К роднику.
Человеку.
Миру.
Жить без неё — можно.
Умирать — страшно.
14. – 21. 03. 2004.
* * *
… Музыка — охриплостью молчанья.
Истина — отсутствием и светом.
Память — бесконечностью начала.
Зеркало — обратностью портрета.
Горсть — равновеликой силой пальцев.
Трудности — увы, преодоленьем.
Гость — обидным сходством с постояльцем.
Праздники — неупразднённой ленью.
Боль и жар — неубранной постелью.
Счастье — непрочтимым сочетаньем.
Горе — рта безрадостным весельем.
Разность — суммой прежних вычитаний.
Диалектика — смешением эклектик,
Двуединством — вечности и раза,
Всё оглаживает звёздной плетью,
Всё космической ли? поливает грязью…
01. – 02. 04. 2004.
Диалоги.
24. * * *
— Не нужны, пусть роскошны пейзажи?
— Роскошь в том, чтобы видеть пейзаж.
Мир загажен и обезображен.
И художник почти что не важен.
В этой роскоши что-то от краж.
— И красив — значит, где-то украден?
— Где-то, кем-то, Бог весть, у кого…
Только взят — то не то же что даден.
И наряды — почти что награды,
Только ряженным быть каково.
— Но художник невольно измазан
Краской снега, земли и травы.
— Возвращаться не больно из сказки.
И пейзаж — это, всё-таки — краски.
Не художник могуч и прекрасен —
Это мир красоваться согласен,
Принимая мольбы и труды.
02. – 03. 04. 2004.
Верлибры.
118. * * *
Мечты. Мечты.
Несбывшиеся.
А какая сбылась,
Перестала быть мечтой.
Если у человека сбылось всё,
О чём мечтал,
То мечты были
Планами,
Вернее, планы казались мечтами.
И зачем жить,
Если всё сбылось?
Мечты потому и мечты, что
Не сбываются.
Всё, о чём по-настоящему мечтаем —
Несбыточно.
Если мечтаем.
Мечты.
Мечты…
03. 04. 2004.
* * *
Ты знаешь: это — не остановить.
Не удержать разъятыми руками.
Так не связать непорванную нить.
Соединить — не значит, объяснить.
Что толку объясняться с облаками.
Ты знаешь: горе — не залить дождями,
А счастье — в заморозки греется о лёд.
Неровными и вольными стежками
Сшивают струи степи с облаками,
Трава в ответ готовится в полёт.
К апрельским заморозкам ей не привыкать.
И счастье — в солнце растворённый иней.
Накликать горе — если окликать.
Ты знаешь: горе счастьем отвлекать —
Так это, просто, жить на свете с ними.
13. – 14. 04. 2004.
* * *
Абрикосы в цвету.
И скворцы обжились у скворечен.
В нас, теперешних — прежних,
Как и было. Где ставить черту?
Этот снег на ветвях,
На корявых, изысканно розов.
Буйный цвет абрикосов —
Занимается утро в степях.
Ветви — эхом судеб —
Простираются всё-таки к небу.
В эту невидаль-небыль
Дня на три сук корявый одет.
Абрикосы в цвету.
Сочетание — несочетаний.
И скворцов лепетанье.
Да на тему, наверно — не ту.
Мы такие же все,
Как и были, и станем, и будем…
И цвести нам не трудно,
Лепестками усыпав рассвет.
14. – 15. 04. 2004.
Верлибры.
119. * * *
… Имеем детей от одних.
Любим — других.
В супруги избираем третьих.
И так далее…
Это — поиск любви?
Но любовь — внутри каждого.
Любить — отдавать себя.
И чем больше отдаёшь —
Тем больше остаётся.
Мы хотим, чтобы любили нас?
Хотим, чтобы изменился мир —
А изменить можно только себя.
Измена?
Не во вне.
Это мир отражает
Наши измены самим себе.
Хотеть любви от других —
Значит, не любить их такими,
Какие они есть.
Совпадение?
Поиск совпадений?
Учитывая количество землян —
Ничтожно мала вероятность.
Уже поэтому, хотя бы — поиск
Бессмыслен.
Имеет ли смысл:
Зачинать детей — с одними,
Любить других,
В супруги избирать третьих,
И так далее?...
Но изменить мир невозможно.
Можно ли принять его таким —
Каков есть?
В этом — смысл
Бытия?...
29. – 30. 04. 2004.
* * *
В этом доме играют Бетховена!..
По загаженной лестничной клетке
Не справляются ноги со звуками —
В унисон ошибаются с пальцами.
И по мусору, и по ошибкам
Вечный путь всё торит ученичество —
К человеку идёт человечество…
Грязь, окурки, объедки, Бетховен.
Мат ли с руганью пьяно солируют,
А соната им аккомпанирует?
Через тернии к звёздам и Богу
Мчит Бетховен в живом исполнении.
Гороскоп всё предсказывал правильно:
Вот оно — исполненье желаний.
В этом доме играют Бетховена!
Сквозь ошибки, нелепые промахи,
Все задачи сводя к сверхзадаче,
Не справляются ноги со звуками
В унисон с непослушными пальцами.
17. – 18. 10. 2004.
Верлибры.
120. * * *
Существование Бога — недоказуемо.
Недоказуемо и его отсутствие.
Вера в Бога
И вера в то, что его нет —
Это вера.
Большинство из нас живёт неверием.
Ведь нельзя же верить одновременно
В прямо противоположные,
Взаимоисключающие
Гипотезы.
Плохо ли это?
Хорошо ли это?
Правильно ли? Праведно ли?
И лучше ли верующий
В Бога или его отсутствие —
Неверующих ни во что?
Чем измерить?
И надо ли измерять?
19. 10. 2004.
* * *
Разоблачается небо над степью
Ночь отсверкала последней грозой.
Осень. И в пёстром пожаре растений
Солнце сияет улыбкой сквозной.
Разоблачается всё понемногу:
Клёны, и стены, и крыши, и вяз.
И, как всегда, мы — со всеми не в ногу —
В куртки и шляпы укрылись от глаз.
Пусть облачения только наружны —
Душу у тополя кто разглядит.
Создан и одновременно разрушен
Маленький мир — бесконечный на вид.
20. – 21. 10. 2004.
Сонеты.
65. * * *
Ничем не подтвердить моей вины.
И опровергнуть — боли не осталось.
Остался осени простуженный катарсис
И листьев сброшенных нечитанный дневник;
Осталось небо — вечный духовник,
Несказанная несказанность таинств,
Осталось — жить, дни пережить пытаясь,
Не притворясь, а претворяясь — в них.
Осталось — быть. Превыше бытия.
Не жизнь читать — людские жития,
Святых от грешников никак не отличая.
И от себя свою вину тая,
Права на боль у боли отстоять,
Себя прощать — без срока обучаясь.
23. 10. 2004.
Сонеты.
66. * * *
Я Вам сладкую правду про всё рассажу.
Правду горькую сами творим поминутно.
В то, что кажется горьким и тягостно-нудным
Вы добавьте любви. Вот и всё. Ухожу.
Нет, не сердце своё я от Вас увожу.
Что Вам сердце — одно. Ведь любовь — многолюдна.
И любить одного — это горько и трудно.
В чашу горькой любви лишь любви предложу.
В чашу зла, одиночества, счастья и горя
Нету горше любви, нету слаще любви —
Ничего — для живущих на свете людьми.
Подарите любимым её и — любым.
Горький привкус ухода чуть слышно сладим.
Мы — уходим. И вечность — не в силах поспорить.
25. – 26. 10. 2004.
Сонеты.
67. * * *
Всё сущее по имени назвать —
Труд неблагодарный, пусть немалый.
Но, что упало — вовсе не пропало,
Если — некстати даже — опознать.
Нельзя обрезать то, что обрезать
Нам надлежит, чтоб гуще вырастало.
Пусть повторять — накапливать усталость,
Но лёгок путь, это когда — назад.
Назвать — узнать, пусть знания вторичны,
И опыт вечный — он же опыт личный,
Но каждый жив на свете первый раз,
И личное — пред вечностью первично.
Жизнь — так банальна в сути и привычна,
Но — новая! — для каждого из нас.
26. – 28. 10. 2004.
* * *
Туманная, хрупка надежда,
Как кальки листик прокладной,
Листов альбома вшитый между,
И между нами — и судьбой.
Неясные предначертанья
Лиц, поз, пейзажей и фигур,
И пальцам кальки лепетанье,
И — снимок. Времени прищур.
Листаем: дни, друзей, улыбки,
Несчастья, счастье — блики, свет.
Хранит за калькой — лёгкой, зыбкой —
Альбом из прошлого привет.
Туманом лёгким застилает
И, за сохранностью следя,
Надежда грани не стирает,
Нас — к будущему — уводя.
28. – 29. 10. 2004.
* * *
Ковры из золота и охры,
В такт говорящие шагам,
С утра невнятно, тихо, мокро —
Под птичий слишком звонкий гам.
В послеполуденном веселье
Шуршат с прохожими. О чём?
И осени привет последний
В кострах пылает горячо.
Приветам этим отвечая,
Шуршим листвою по делам.
Не замечаем? Замечаем:
Ковры, и золото, и хлам.
Осыплются заботы наши,
Горьки потомкам и смешны,
И станут грязной, бурой кашей,
Прахом — достойным тишины.
28. – 30. 10. 2004.
Диалоги.
25. * * *
— Как дела?
— Живой, как видишь.
— Э! Да нам-то — жить и жить!
Выше голову, дружище.
— Не закружится?
— Держись!..
Не руками, так зубами.
Жизнь нас сталкивает лбами?
Что ж, на то она и — жизнь.
— Ну, а если — не хочу! —
Я терять и честь и зубы?
Жизнь принять простой и грубой
Не желаю я — ни чуть?
— Переделать? В руки флаг!
Выше голову! И — в дебри!
Но хоть эдак, хоть — вот так:
Испытанья — тот же дерби.
— …Приз достанется — жокею.
Боль кнута и пот — коню.
Всем, игравшим в лотерею:
Деньги, слёзы — что кому.
— Ну, зачем? Тотализатор —
Это символ, это знамя!..
— Герб и Божия печать?
— Что ты? Божия печаль.
Приложенье суммы знаний.
Сути преобразований
Горестный амортизатор.
— Всё весёлые дела?
— Не весёлые. И всё же
Жизнь обширней бытия,
Не — моя, и не — твоя.
Переделать ты не сможешь
Все — в деяния — дела.
— Не руками — так зубами?..
Ты ведь только что сказал.
— Жизнь нас прячет за словами.
Я сказал. И ты сказал.
Где же сказанное нами?
04. – 05. 11. 2004.
* * *
Нет, не страшно — очень страшно! —
Сердце к сердцу отпускать.
Им ведь нас не отыскать —
Завтрашним, увы, вчерашних.
05. 11. 2004.
Джазовая импровизация.
22. * * *
Опустился. Это значит — стал пустым.
Опустел. Так, что и некуда пустить.
Опростился — покусился на простор.
Упростился до задачки непростой:
Как — простить, когда не волен — отпустить;
Как — просить, когда не волен — расспросить;
Как — простыть, когда скончался — от простуд;
Как — прослыть, когда — в небытие — несут.
06. 11. 2004.
Сонеты.
68. * * *
Дни застигнуты врасплох.
Плохо нам, а дням — подавно.
Вздох нечаянный — подавлен
Собираньем звёзд и крох.
Всё — не в масть, и всё — не в прок:
Сны, ошибки, подаянья,
Смех и страх, дела, деянья —
Не в урочный час урок.
Кто решится между строк
Что-то высмотреть и вычесть?
Смысл бессмыслицею выкрасть?
Выкрасить, а там хоть выбрось?
Бесконечен смысл — навырост —
Вседорожный плащ-пирог.
02. – 03. 12. 2004.
Хокку.
34. * * *
Простых решений внятная канва
И вразумительная суетность понятий —
Земного счастья тесные объятья.
04. – 08. 12. 2004.
Сонеты.
69. * * *
Вам хочется возвышенно парить,
Но чтоб земля была — неподалёку.
Не так, чтоб сверху видеть подоплёку,
А так, чтоб облаком её прикрыть.
Прыть вожделенную — дать сердцу прикурить —
Далью заоблачной расстроить просто в склоку:
Камней разброс или разлёт осколков
Даль перспектив предельно упростит.
Вам хочется, чтоб мир сошёлся в точку?
И в сердце бился дорогим комочком?
Он — там и есть. И всё про всё — при Вас.
И смотрит мир на Вас — из Ваших глаз.
И Вы парите — с ним, не в одиночку,
В звёзд многоточие исправленная точка.
21. – 24. 12. 2004.
Хокку.
35. * * *
Человек выращивает розы.
Дарят розы радость человеку.
Нам от века радость сердце колет.
07. 12. 2004.
* * *
Обуздаем страсть,
И взнуздаем боль.
Над собою всласть
Посмеёмся: «Голь!»
Что мошна, что власть —
Всё одна юдоль:
Травам пить из нас
Только нашу соль.
Нам душа — узда.
Наша память — суть.
И добро — не мзда! —
Жизни правый суд.
Как — не опоздать?
Чтоб — тогда, и — тут?
Как добро — узнать?
Как его зовут?
12. – 13. 01. 2005.
Хокку.
36. * * *
О многом — значит, ни о чём.
О главном — значит, обо всём.
Проходит — всё. Всегда. Во всём.
13. – 14. 01. 2005.
Хокку.
37. * * *
Дойдя до сути, оглядись:
Сюда ли ты хотел.
Ведь суть — предел. Пределов — нет…
15 – 16. 01. 2005.
* * *
На обломках империи?
Нет. На краю Ойкумены
Мы живём. Бесконечность пространства
Собрав в окоём.
Перемены? Погода чудит.
Вот и все перемены.
Край родной. Все отечества — с краю,
Куда ни пойдём.
Непогоды судеб,
И капризы искусные моды,
И основ потрясенья,
И тряска планетной коры —
Это плата сердец
За безмерную степень свободы.
Бесконечностью края
И вечностью
Время горит.
Неизменен сюжет.
Только фабулы ветви и листья
Отрастают и падают
Ныне, и присно, и вновь.
Злиться — глупо,
И — глупая — просит молиться
За неё, за края, за столицы
Живая любовь.
19. – 31. 01. 2005.
Сонеты.
70. * * *
Не снести? Но — несёшь. И сносить
До тряпицы — былую обновку,
Все печали свести — к барахолке:
Вот и не в чем о лучшем просить.
На безмолвье легко голосить,
Ветром речь остудить втихомолку,
В одиночество спрятать размолвку,
И себя ни за что не простить.
Ветром — сыт. И людьми — не обижен.
Смысла нет обижаться людьми.
Обезболенный, мир — обездвижен?! .
Я от мира — от боли — завишу?! .
Не приемля — приемлю — любым,
Свет, в котором и слышу, и вижу.
05. – 06. 02. 2005.
Хокку.
38. * * *
Позабудешь. Не ты — так тебя.
Через миг, через жизнь и — века.
Что останется? Небо. И звёзды.
10. 02. 2005.
* * *
Чашка из старого сервиза. На чужом блюдце.
Старая маркиза. Героиня былых романов.
Юное блюдце выглядит старческим капризом.
Ветер с губ — охватит привычным бризом.
Парок над чашкой сердце застелет туманом.
И несколько капель из чашки на скатерть прольются.
На скатерть столетий — сюрприз от старой чашки.
От старой маркизы в морщинах паутинных трещин.
Запятнан стол — памятью небывалой интриги.
Тоненько звенят фарфоровые лёгкие вериги.
К интригам вериг обман иллюзии подмешан.
Обман романа. А сердце бьётся чаще.
Виной тому, увы — кофеин чая.
Сарказм к иронии подмешан — обман к роману.
Фарфоровая печаль. В чашке волнуется море.
Отпечатки пальцев и губ недолговечны на фарфоре.
Смоются губкой, содой, водой из-под крана.
Поцелуи — нечаянны. Дарятся — дарителя не замечая.
14. 02. – 20. 03. 2005.
Верлибры.
121. * * *
Печаль должна быть красивой.
Некрасивая печаль — тоска.
Безысходная тоска граничит с отчаянием.
Безысходность — отсутствие любопытства.
Любопытство —
Подогревается промежуточным результатом.
Достижение конечного — иллюзия.
Конца — нет?
Всему есть начало — значит, есть и конец.
Отрицание Конца — отрицание Начала — отрицание Бога.
В математической модели мира
Есть одно магическое число:
Начало координат — ноль.
И нет конца.
Лишь бесконечности:
Положительная, отрицательная —
По осям модельных ординат, абсцисс и так далее.
Ноль — это не только Начало,
Это ещё и Конец?
Ноль — математическая модель Бога?
Богохульствую?
Да нет…
Любопытствую.
Дабы не стала отчаяньем — безысходная тоска.
Дабы некрасивая печаль моя
Обрела хоть какие-то признаки гармонии,
Бесконечно — асимптотически — приближаясь к Нулю,
Бесконечно — асимптотически — уходя в Бесконечность.
26. 03. 2005.
* * *
Окна, закрытые настежь,
Привычными шторами дней:
Солнцем, порывом ненастья,
Судьбой тополей и людей —
Слепо глядят в мирозданье
Сквозь память, сознанье и знанье.
Что там, за хрусталиком света?
Смотрят незряче в ответы.
28. – 29. 03. 2005.
Верлибры.
122. * * *
Идеология…
Борьба с идеологией…
Даже простое неприятие идеологии —
Всегда другая идеология…
Идеология?
Идеология — как совокупность идей…
Идеология без политики — утопия.
Политика — борьба за власть.
Власть же — категория экономическая.
Идеология привносится из утопий в политику
В угоду экономическим интересам
Лиц, кланов, групп населения,
Отдельных стран, союзов государств.
Превращение идеи —
В инструмент экономических игр
Убивает идею.
Как утопия, совокупность идей,
Идеология жива —
Становясь политикой, она умирает.
Идеология как стремление к идеалу?
Но ведь человеку очень сложно
Почти нереально
Переделать даже себя.
Воспитать, развить, привить
Нельзя
Те сколь угодно прекрасные качества,
Которые не были заложены изначально,
И не составляет труда
Раздавить
Ласковой рукой воспитателя
Другие
Прекрасные качества
И освободить место дурным свойствам натуры,
Что в разной степени
Заложены изначально
В каждом.
Поэтому перед всяким воспитателем,
А тем более самовоспитателем,
Должен быть непременный
Императив:
«Не мешать!!!»
Не этот ли императив
Держит в уме
Воспитатель человечества —
Всевышний?
Тоже идеология?
Или утопия?...
06. – 08. 04. 2005.
Хокку.
39. * * *
Мы все — так похожи.
До дрожи по коже.
И каждый — прохожий.
07. – 08. 04. 2005.
* * *
Снег в сугробах таять не желает,
Посреди апреля — пыльный снег.
Почки на деревьях оживают.
Солнце в луже землю поджигает.
Он истёк давно — сугробий век.
В полдень девушки пупками щеголяют,
Белыми, как зимние снега —
Связь времён публично оголяют.
Снег сойдёт, хоть таять не желает.
Тайна? Есть. Таинственность снята?
07. – 10. 04. 2005.
Романсы.
13. * * *
Мы с вами будто бы вчера
Расстались ненадолго,
И все другие вечера
В один слились — и только,
И жизнь прошла за эту ночь,
И всё-то в ней — недавно.
Не Ваша копия, а дочь
Разгадывает тайны.
Что тайна — это жизнь сама,
Ей долго разбираться.
С детьми не стоит препираться:
Им жить, и им — сходить с ума.
Мы с Вами будто бы вчера
С ума сходили сами.
Из тайны тайну сотворя,
В свои ли сели сани.
И тройка мчит по пустырям,
Чем дале, тем усердней,
Всё неподвластней седокам —
Любовь, Надежда, Вера.
Что? Детям странен этот путь:
По пустырям — да к звёздам?
Пусть будет им всегда непоздно.
Их нам, увы, не обмануть.
11. – 12. 04. 2005.
* * *
Странен — повод. А причина?
Кто искал — в себе — причин,
Кто с лица отмыл личин
Столько, что о том молчит,
Тот не знает, в чём причина.
Повод, следствия, причины…
Звёзды в лужах. Свет в окне.
Солнце. Мрак. Цепочка дней.
Кто искал причин — во вне,
Подтвердит: в себе причина.
Вот он — повод. И шлея,
Что как раз сюда попала.
Выгребайте, чем попало!..
Что? Причина — не пропала?
Вот и повод — бытия.
13. – 16. 04. 2005.
* * *
Восстав из пепла обещаний,
Из праха обронённых слов,
Придёт прощенье — как прощанье,
И — полетит поверх голов.
Поверх. Глазами провожая,
Упритесь в эту высоту
Так, чтобы сердце не дрожало,
И — крылья — сердце — по-не-сут!..
16. 04. 2005.
Хокку.
40. * * *
Прийти в себя. Отринуть. И — взмолиться!..
Зачем мне этот — надоевший — я,
Един — во всех — фигурах, жестах, лицах?...
17. 04. 2005.
Песня.
66. * * *
Мы просто выйдем в сад.
К траве, скворцам и ветру.
Им трудно не поверить.
И сладко в них — устать.
Оставим смысл — в словах:
Пустых, весомых, разных.
Бессмыслица — как праздник,
И мы — подобье птах.
Скворчим, незнамо что,
Глазами, жестом, речью,
И мысли нет: «Сберечь бы!..»
Без мысли — хорошо.
И наша жизнь сама
Сродни прискокам птичьим:
Выискиваем пищу
Для рта, души, ума.
Что мысль без языка?
А — вот! — жива! Поди ж ты!
Туда где ты — не лишний,
Где — словом не назвать.
Хотя бы просто — в сад.
К траве, скворцам и ветру.
Им трудно не поверить.
И сладко в них — устать.
19. – 21. 04. 2005.
Хокку.
41. * * *
Я бегу от жизни? Может быть.
Но бежать, ведь как не как, а — жить.
Не бежать — на кладбище лежать.
21. 04. 2005.
Монологи.
13. * * *
— Где Ваши сны? Дыханию весны
Подвластны Вы по-прежнему? Не скрою,
Пусть этим Вас уже и не расстрою,
Что наяву я вижу Ваши сны.
Поверьте, мне не нужен психиатр,
Ведь он болезнь уродует — в несчастье.
Счастливая — я не в себе, отчасти,
Но храм в душе творю, а не театр.
Театр судеб? Не верю я в судьбу.
Да промысел мя Божий не оставит.
Пусть счастье-боль болеть не перестанет.
Поймёт ли Бог невнятную мольбу?
Я всё могу: смеяться и рыдать,
Могу быть чувственной до умопомраченья,
Лечить, учить, послушной быть в ученье —
На сцене. В жизни — не могу играть.
Сценарий — чем ни Божия скрижаль?
Грех лицедейства жгут аплодисменты.
Но маски мы снимаем неизменно.
А жизнь — одна. Как мне её ни жаль.
Играть и петь, увы, нельзя всерьёз.
Пусть я больна — Вы не моё лекарство.
Вы неба — не по чину — благодарность.
Вы не причина — утешенье слёз.
Вам — не сушить от слёз моих жилет,
Мне — не стирать с манжет чернила Ваши.
Всё то, что было — ведь уже не важно.
О том, что будет — глупо сожалеть.
Из сожалений не воздвигнешь храм —
Он строится в душе из всепрощений.
Дай Бог простить, уйдя от упрощений
Душевных травм — да в ранг дешёвых драм.
А Ваши сны… Признаюсь, не вольна
Я отмести и — выбросить… На сцену?
Но аплодирует, не принимая цену,
Зелёными ладошками весна.
23. – 25. 04. 2005.
* * *
Смысл — между строк,
Он уловим едва…
Но вот вы поняли.
И вам — не по себе.
Зачем вам суть,
Что автор скрыл, как мог?
28. 04. 2005.
Хокку.
42. * * *
Мы знаем — всё.
Нам сумерки познанья —
Лишь Божий оберег?
28. 04. 2005.
Джазовая импровизация.
23. * * *
… Я — не я. Я — это ты.
Я — это тополь, грач в гнезде,
Взрыв на неведомой звезде.
Я — это: всё, всегда, везде.
Ты — взрыв прелестной наготы,
Ты — свет Сверхновой у плиты,
В борщах — ты привкус остроты.
Прости, но я — всего лишь ты.
А ты? А ты — всего лишь я:
Свет звёзд, и ветра шум в листве,
Снегов безмерная постель,
Ресниц расквашенных пастель,
Глаз в них живая акварель,
И солнце охрой золотой
Волос с осенней сединой.
И каждый день — как день седьмой,
Дождём ли, светом залитой.
Пусть: я — не я, и ты — не ты,
И шаг всего до простоты!..
Но смертным — эхом пустоты
Лишь молчаливый крик: «Я — ты?...»
Знак умолчанья? — Божий знак? —
Согласья? — смерти ли?— бессмертья?
Шаг бесконечен, как ни мерьте.
А жизнь — короткая, как шаг.
А, может, всё это — пустяк?
И просто мы живём не так?
И души тополя, грача,
Душа моя, душа твоя —
Одно? И пламя бытия
Не жжёт, а греет?...
04. – 06. 05. 2005.
Натюрморт.
3. * * *
Листопад на столе?
Листопад на столе.
Под весеннюю зелень за тюлем
Осыпает листы
Мой цветок на листы,
На тетради, на книги, на стулья.
03. – 06. 05. 2005.
* * *
Жизнь мирская — останется миру.
Всё другое — уйдёт в облака,
Чтоб дождей прямоструйной лирой
Соль земную смывать в океан.
10. 05. 2005.
* * *
Я помню секреты —
За давностью лет
Уже прощена
Искуплённая сердцем секретность,
Упрощена,
За давностью зим,
Их, согревшая стужей, безгрешность.
Мне ведомы тайны —
Их тихий привет
Колышет листву,
Развевая по ветру запретность.
Обращена
Изнанкой листа
Власть полдневного солнца — в кромешность.
13. 05. 2005.
* * *
Несчастье — счастью не помеха.
Что — звук из них? Что — звуку эхо?
Слеза — достойный спутник смеха.
Когда хохочем от души.
Хохочем? Плачем? Что страннее?
Улыбок мягких вид страшнее.
Моложе, чище и стройнее
Мы с ними? Кто это решил?
В гримасу корчится улыбка,
Когда стираем ей ошибки.
И выглядит ошибкой липкой
Весь наш с ума сошедший дом.
Себя мы прячем от соседей
В улыбок праведные сети —
Ума ли, сердца ли секреты
Мы разглашаем не лицом.
Несчастье не оденешь в счастье.
Они — зеркально безучастны.
Но не понять, что видим чаще —
Изображение, модель?
Одной судьбы два странных лика,
Неуловимо ярких блика
Средь жизни суетного лиха:
Слёз, смеха, слов, улыбок, дел…
12. – 14. 05. 2005.
Джазовая импровизация.
24. * * *
Темы туман и тьма:
Обман нерасслышанного оклика,
Обморок растаявшего облака,
Окрик потерявшегося облика,
Кутерьмы непростительная тюрьма.
Вины всепозволительный звон:
Сколько ни трогай — не притронешься,
Сколько ни роняй — не уронишься,
Ни в облако, ни в обморок — не схоронишься,
Не выйдешь из себя — вон.
Ты — весь мир?
Всё — в тебе? Вот именно!
Все претензии — не взаимные:
Называются разным именем,
А кричат — в тебя — напрямик.
22. – 23. 05. 2005.
Пора цветенья винограда.
Хмель перевился с виноградом,
Предвосхищая вкус вина.
Садов заброшенных вина
Время сольёт во времена,
Досаду перельёт в прохладу.
Под соловьиные рулады
Уходит юная весна.
Жара объятий ей тесна.
Она — забывчиво честна.
Цветы — вот вся её награда.
Приходу лета, нет, не рада.
Но, впрочем, не огорчена.
Со светом всем — обручена,
Невестой жить обречена:
Бежит венчального обряда.
Ей нужно то, что нам не надо,
Что видим, но не помним в снах.
Всех, всех! — поцеловав в уста,
Уходит юная весна
Порой цветенья винограда.
24. – 25. 05. 2005.
* * *
Ворованное счастье так возможно!..
Что об украденном забыть бы осторожно,
Простить, потворствуя беспечно воровству,
Пусть суд людской по срокам станет Божьим,
Молва правдивая — лишь сказкой, пусть не ложью.
Пусть грех велик — не меньше грешен суд.
30. 08. 2005.
Верлибры.
123. * * *
Жизнь — такая грязная штука.
Но иногда
В этой грязи
Встречаются алмазы.
Жизненный путь иных
Сплошь усыпан
Этим земным подобием звёзд.
Способны ли они оценить
Всю прелесть, чистоту, звёздность
Каждого алмаза?
Или привычка делает своё дело:
Звёздная пыль —
Алмазная грязь —
Щётка для обуви?...
В пути других
Драгоценности
Так невероятно редки,
Что попросту не с чем сравнивать.
Способны ли они оценить
Всю прелесть, чистоту, звёздность
Может быть, единственного алмаза?
Или другая привычка делает своё дело:
Стеклянная радость —
Бессмысленное украшательство грязи —
Мусорное ведро бытия?...
Есть ли она —
Безотносительная ценность алмаза?
Звёздное счастье.
Звёздная боль.
Звёздная болезнь?...
Алмазы глаз.
Алмазы улыбок.
Алмазы слёз.
Алмазы слов.
Алмазы добра.
Их трудно увидеть?
Их невозможно не заметить!
Хотя — безусловно! — проще
Отвести взгляд.
Жизнь — такая грязная штука.
Но иногда
В этой грязи
Встречаются алмазы.
08. – 12. 09.2005.
Сонеты.
71. * * *
Всё — неправда: правда — всё.
В этом нет противоречий.
Так дышать порою нечем:
Воздух тяжкий — невесом.
Всё течёт. И всё — в песок.
Мимо? Нет. Всё — канет в вечность.
Краток миг, и — бесконечность
Студит временем висок.
Не объять — и не понять.
Лишь — принять. Как избавленье?
Мир — от мира исцеленье?
Все — гниенья, все — цветенья,
Разно-, праздно-, просто — чтенья
Вместе — ткут рисунок дня?...
11. – 13. 10. 2005.
* * *
Есть мысль в речах, бессмысленных как-будто.
Есть свет в очах, угасших в прошлых буднях.
Есть горечь слов, сладчайших по значенью.
Есть память снов, забытая зачем-то.
Есть боль вины. Вина — анестезия.
Есть у войны — дни мирные, не злые.
Есть хрупкий мир. И нет его прочнее.
Есть чумный пир. Не выразить точнее.
Есть пир души. Чума ль ему причина?
Есть свет вершин — и солнце над личиной.
Есть солнца миг. Невидимый для смертных.
Есть отблеск, блик. Понятный. И неверный.
24. – 28. 10. 2005.
* * *
Иссохшая земля так впитывает дождь.
Из трещин — губ — пускает пузыри.
И волосы — траву — с лица не убирает.
Так ветер рвёт листву, промокшую, с дерев.
Они всё ждут… Зимы и холодов?
И ласков он, и груб. Но им его желаний
Не утолить вовек. Как не спасти листву
От осени, и тлена, и снегов.
И не спастись самим без сна в анабиозе.
Анабиоз зимы. Как птицам хорошо!
Ведь нет корней!.. Ну, разве, корни — гнёзд.
Врастать корнями — это так непоправимо.
Непоправимостью так схожи две зари.
Рассвет, закат — непоправимы. Чем?
Тем, что разительно похожи друг на друга.
Совпасть в пространстве и во времени нельзя.
Две стороны, два счастья, горя два.
Им не сойтись. И быть — нет смысла друг без друга.
29. – 30. 10. 2005.
* * *
Брюзге — брюзжать. Тоске — тощать.
А осени — нас осенять
Сияньем золота, и в кобальт
Небес полуденных манить
Пролётным, дальним эхом-криком.
Ветрам — вертеть. А стуже — стыть.
Надежде — с полки доставать
Пуловер, шапку, рукавицы…
Надеяться — тепло хранить.
Надежда — тёплая одежда.
Ветле — ветшать. Судьбе — судить.
Объединяет нас — обед.
Еда — земная суть единства.
Земная? Суть? Пошлю? Ничуть.
Преломим хлеб — и души ближе.
Огню — не гнить. Стыду — студить,
Чтобы гореть, но не пылать.
Провидцу — видеть. Ведьме — ведать.
Все люди — лодьи. Время — врёт.
А не поверив, как проверить?...
05. 11. 2005.
* * *
… Вы — говорите мне — слова.
Я — отвечаю Вам — словами.
Как уследить нам за устами?...
Ведь за губами, за глазами
Следим — ни слова не ловя.
Я — говорю Вам, что — люблю.
Вы — отвечаете мне — эхом.
Вслух — расскажите мне — об этом.
… Эхо. Обманчивое эхо.
Люблю. Терплю. Гублю. Длю. Сплю…
06. 11. 2005.
Джазовая импровизация.
25. * * *
Тоскующие небеса.
Взыскующие голоса,
Неслышимые никак.
Наследством в больших руках
Меж пальцев сочится дождь,
Меж улиц, на всё похож.
Легчайше стучит в плечо,
Нечаянно горячо.
Холодный дождь ноября,
Ни слова не говоря,
Признался легко и вдруг,
Что звался пейзажем друг.
И даже без губ и рук
Он скажет, он запоёт,
Он — свяжет, и — разорвёт.
Друзья — это боль и пот.
Друзья — это круг забот.
Заботливо сыплет дождь
Нам на сердце — стынь и дрожь.
Не нравится? Под зонты!
Забыли? Ты — позвони.
Зонт — ту же песню поёт.
Из тех же — неслов, ненот.
Не пишут? Ты — напиши.
С дождём отправь из глуши
Друзьям открытку — тиши.
Несчётный друзей милльон
Насочинял почтальон.
Взыскующие голоса.
Тоскующие небеса.
12. – 13. 11. 2005.
Хокку.
43. * * *
Не мучь меня раскаяньем своим.
В любви грешат, по меньшей мере, двое.
Тебя — простить? А вдруг — себя прощу?
13. – 15. 11. 2005.
Хокку.
44. * * *
Сравнение? Всегда хромает.
А рифма? Как бы там, но — лжёт.
Хромая ложь — прообраз Музы?
14. – 20. 11. 2005.
Джазовая импровизация.
26. * * *
Прожить, не совпадая с веком.
Владеть, с собой не совладав.
Дарить, цены не зная дару.
Любить, не зная о любви.
Гореть, в конце концов сгорая.
Творить, пусть вторя, но творцу.
Постичь, что быть — не суетно, но — тщетно.
Принять, что жить — не значит, быть.
Признать, что каяться — не то же, что признаться.
Узнать, что знание — незнания канва.
Взлететь, чтоб улететь, а не летать.
Жалеть, не жалуя себя.
Судить, но только не людей.
Простить, прощение прося.
Успеть — в успехах безуспешных.
Устать — усталости моля.
Презреть прозренья разорений.
Проклясть, проклятия кляня.
Упасть, припасть — не припадая.
И падать — будто бы лететь.
Продлить мгновенье, твёрдо зная,
Что знать не легче, чем не знать.
Хранить, никак не охраняя.
Ручаться, не спуская с рук.
Увековечить. На века ли?
Прожить. А свой, чужой ли век…
21. – 23. 11. 2005.
Хокку.
45. * * *
Вы слышите — снег невесомо спускается с неба?
Вы видите — солнце уснуло в постели из туч?
Вы помните — время течёт в бесконечность без Вас?
23. – 24. 11. 2005.
Верлибры.
124. Виктору Конецкому,
писателю, капитану и танкеру.
… Снова в моря, океаны?
Правда, ледовые брызги
Танкером,
Водоизмещением 100 000 тонн,
Вы вряд ли почувствуете
На своих скулах.
Не пойдёте ни Севморпутём, ни в Антарктику.
Хотя, кто знает?
И человек — не вполне хозяин своей судьбы,
А уж корабль.
Интересный пример переселения душ.
Где душа у судна?
В двигателе, в компьютере?
Вы бы ответили — в команде?
А, может, вы нашли бы ей другое
Помещение.
Думали ли Вы,
Борясь со старостью, болезнями, нищетой
И стыдом
Перед любящей и любимой молодой женой,
Что через несколько лет
После Вашей смерти
Вы станете юным, мощным,
Весьма доходным
Кораблём?
Телевизионщики упомянули в новостях
Не о Вас —
О танкере.
В сюжете о Вашем систершипе —
Таком же «Юрии Сенкевиче»,
О рождении трёх близнецов:
Какая-то «… Балтика»,
«Виктор Конецкий»,
«Юрий Сенкевич».
Короткие, ёмкие полторы минуты эфира.
… Интервью. Родственники что-то передают в музей
Телезвезды
На судно с её именем.
А Вы, Виктор Викторович,
Всего лишь танкер —
«Виктор Конецкий».
Телевидение можно понять:
Своя рубашка, как говорится,
Ближе к объективу.
Но не будь «Сенкевича» в этой тройке,
Кто бы знал,
Что Вы теперь — танкер.
100 000 тонн.
Спасибо теленовостям.
Думали ли Вы, Виктор Викторович,
Что Вашей мамой будет верфь
Где-то в Южной Корее,
Что станете таким модерновым красавцем,
Обретёте брата и сестру?
Новая жизнь.
Новая судьба.
Новые заботы.
Впрочем, заботы — всегда вчерашние.
Не может душа заботиться о будущем,
Ведь его ещё нет.
И о прошлом не может,
Ведь его — уже нет.
Мы всегда живём мгновенье назад.
Вчера.
Танкеры, капитаны, писатели,
Телезвезды, звёзды…
22. – 27. 11. 2005.
Диалоги.
26 * * *
— Ты — любишь? Счастье-то какое!
И я — люблю. А счастья — нет.
— Ну, значит, ты — уже — не любишь.
Или — ещё — не полюбил.
— Ты метишь — в сердце? Но уколы
Полезны — от тебя, мой свет.
— Всё — мимо. Ты — всё больше любишь,
Но — не меня. Ты — сочинил
Меня. А я — совсем — иная.
Другая. Ты — мне — изменяешь
С другой. И счастье — на троих.
— Мы любим, милая, других.
Нас — трое? Это точно знаешь?
Вглядись в меня, припоминая.
Ведь я — другой.
А счастье в том…
— … Что ты — другой? И я — другая?
Но мы живём — не вчетвером?
— В том, чтобы каждый — о своём,
Собой себя опровергая.
— Так и до счастья доживём…
— А жизни хватит, дорогая?
— Любить мне, стало быть, двоих…
— Тебя — не сосчитать — вовек.
— И ты — нас — любишь? Весь гарем?
— Да. И ревнует — весь гарем!..
29. – 29. 11. 2005.
Сонеты.
72. Богема.
На грани стёба и рыданий,
Истерики и «Отче наш».
Погоня? Приступ? Абордаж?
Смешна весомость оправданий.
Прессе — не сочинить преданий.
Как благостью не станет блажь.
Как проданного — не предашь.
Как страсть — не суть, а тень — страданий.
… А, впрочем, судьям невдомёк,
Что их по тем же спискам судят.
Толпе — хоть что, хоть чёрта в ступе.
Но каждый — сир и одинок.
Лишь это — каждого — остудит:
С улыбкой — плюнет, и — отступит.
29. 11. – 03. 12. 2005.
Сонеты.
73. Поэт.
Не стоит рыться — не в себе.
Ну, а — в себе — какая радость.
Жизни земная однократность,
Цепочка счастья и скорбей.
А шар земной — как скарабей,
Через усталость и превратность
Тащить — не горе и не странность?
Куда? Зачем? Назло судьбе?
Да полно! Шарик-то — навозный.
Брось эту тягостную позу —
Он сам вращается давно.
Но лапки подымаешь грозно,
И — катишь по ухабам — к звёздам
Густо пахучий шар земной.
04. 12. 2005.
* * *
… Пародия? Да, всё — достойно пародии.
Чем выше, тем слаще — с высот.
Взлететь с голубями — и пусть оттираются.
Никто и ничто не спасёт.
04. 12. 2005.
* * *
Испугайся!.. Нет-нет, не меня!..
А того, что пройдёт и исчезнет.
А того, что не хватит огня,
Что горит за ресницами — в безднах
Глаз твоих. Что наступит рассвет.
Он всегда наступает. Поверь мне.
Буду — друг, по квартире сосед,
И любовникам первый соперник.
И, наверно, счастливый отец,
Если ты одаришь меня — сыном,
Или — дочкой. И — всё. И — конец.
Юность путь лепестками осыплет.
Зрелой женщине нужен другой.
Жёстче, проще, наверно — сильнее.
Чтоб словами держал, и — рукой.
Утро — близко. Окно всё синее.
Испугалась? А я ведь — молчал.
Тихо волосы милые гладил.
Ты прости за фразёрский финал.
Ведь ещё и начала не сладил.
04. 12. 2005.
* * *
Ветер — клочкастый туман разгоняет,
Дрожью прохожих порыв раздевает.
Холод — не зимний. И сыро. И мглисто.
Декабрь обрывает последние листья
С диких, за дом притаившихся вишен.
Просто — пейзаж. Травкой понизу вышит.
Просто. И снег на лету — тает, тает…
Зима — наступает. И всё — не настанет.
Плохо — погоде. Её — лихорадит.
Наше брюзжанье бессмыслицей ранит.
Действо? Спектакль? Мы — массовка ли, зритель?
Или — бессмысленный, в сущности, критик?
05. – 08. 12. 2005.
Сонеты.
74. * * *
Откровенность — беда. Или боль.
А открытость — стихийное бедствие.
Сами. А уж причины! И — следствия!..
Чем прикрыть? Ну, конечно — собой.
Небо? Нет, не простор голубой,
А — защита от жёсткого космоса.
Умолчанье — защита от косности.
Пусть прозрачный, но всё же — забор.
За забором. А храм ли, развалины?...
Всё — потёмки. И всякий — чужак.
И поймёт — не о том, и — не так.
Гимн заборам? Уверены? Правильно.
Промолчать бы — так нет же! Чудак!
И — опять не о том. И — никак.
06. – 08. 12. 2005.
* * *
Вы очистили зёрна от плевел.
И — влюблено глядитесь в янтарность.
Вы избавили солнце от плена,
Дар небес отделив и — бездарность.
Только кто же сказал, человече,
Про сиротство никчемной половы.
Это зёрна — сироты извечно:
Без соломы, половы и поля.
Дом сиротства — амбар, элеватор.
И янтарность — пшеницыны дети.
Дар. Земля ему — пух. И праматерь.
Праотец — всем единый на свете.
И отвеяв от зёрен полову,
Дар небес отделив и — бездарность,
Не забудьте, что Бог — было Слово,
А сиротство — янтарности данность.
09. – 10. 12. 2005.
Хокку.
46. * * *
Угас пыл юношеских зорь?
Жизнь, как история — не учит.
И в то же омут, с той же кручи.
10. – 11. 12. 2005.
Хокку.
47. * * *
Нам жалости для ближних не хватает,
А мы пытаемся жалеть весь свет.
Что? Проще? Нет. Из разных ипостасей.
11. – 12. 12. 2005.
Сны.
7. Серый сон.
Серый и грязный асфальт под ногами.
Близко. У самой земли
Лицо. Я — ребёнок? Дорога не к храму.
Разбитый асфальт в никуда.
Откуда я знаю? Не знаю. Не помню.
Дитя? И меня — увезли?
Куда? И откуда? Дорога. И кроме —
Что в сумерках? Как угадать?
Включаются фары. И ноет рессора,
Встречая за лужей ухаб.
В сумерках свет — растворяется. Скоро
Проявится ночь. Или день.
Я — автомобиль? И во мне кто-то едет?
Праведник? Умник? Нахал?
Не от него ли ухабы и беды?
Он — мой капкан? Или я — его плен?
Фары, глаза ли — устали метаться
По этой дороге, и вдруг — впереди!..
Мелькнула!.. Усадьба былого романса?
Заброшенный склад? Или цех?
Безмолвная и безголовая церковь?
Ну, что ж, приближаюсь. Веди —
Распутицей судеб к неясности цели —
Боль, счастье, мука, успех?
Что здесь? Тишина.. Своды голых деревьев.
Аллея. И серый кирпич
Здания сонного. Запахи прели.
Срывается дождь. Или снег?
Кто — я? И зачем я пришёл ли, приехал
В эту дремоту и дичь?
Чувства? Вины. И безмерной утехи.
Одновременно? Проснись! Человек?...
21. – 24. 12. 2005.
Верлибры.
125. * * *
Прибой сглаживает камни.
Прибрежные утёсы становятся галькой.
Чем крупнее и тяжелее галька,
Тем труднее её ухватить.
Руки скользят
В поисках выступов и углублений,
И такой, казалось бы, приспособленный к метанию
Снаряд
Летит недалеко —
Неловко плюхается рядом.
Море человеческой речи
Обтачивает слова.
Они очень красиво лежат
На берегах книг,
Омытые прибоем таланта.
Но сложить из них —
Свои —
Предложения!..
Из этих неухватистых,
Обкатанных в прибоях множества штормов
Слов-галек
Что
Выложит на берегу
Очередной шторм.
Прочтёт ли кто-нибудь эти письмена?
Или руки
Праздных отпускников,
Впадающих в детство пенсионеров,
Юных влюблённых
Сложат из тех же галек
Свои
Послания
Миру,
Друг другу,
Самим себе?
24. – 25. 12. 2005.
Верлибры.
126. * * *
Любви, как и поэзии, нельзя обучить.
Техника? Да. Но это — ремесло.
Ремесло в поэзии, как и в любви —
Это грустно.
Своих учеников
Они выбирают себе
Сами.
И не терпят посредников.
Искусство:
Любовь, поэзия, музыка,
Живопись, архитектура … —
Вид Практики.
Практикам — нельзя обучить.
Им можно — научиться.
Если они, разумеется, позволяют это.
25. 12. 2005.
* * *
Жизнь — нереальна? Да, пожалуй…
Реально то, что изменить
Мы можем. Всё иное — есть ли?
Материально? Может быть.
Но — ирреально. Сюрреально?
Мы видим, слышим… — ощущаем.
Так значит — есть? Вопрос? Ответ?
Сны — нереальны? Сюрреальны?
А книги? Посмотри в окно:
Там фильм идёт. Окно экрана.
Экран окна. Завеса слов.
Завеса дел. Привычных. Важных.
Глобальных. Малых. Просто — дел.
Воздействуем. Материальны.
А мысли? Чувства? Не видны.
Лишь след — в делах и ощущеньях.
Язык — лишь средство передачи.
Мысль нематериальна. Мир
Непостижим без ирреалий.
Без ирреалий — чувства нет.
Без ирреалий — нет реалий,
И нас в реальном мире нет.
Жизнь — нереальна? Нет, пожалуй…
Но ирреальная по сути,
Она — в реалиях — живёт.
А мы — цемента слой непрочный
Меж ними. Мы — следы, следы…
Великой — Мысли? Чувства? Бога?
27. 12. 2005.
* * *
Не надо помнить. Память — абсолютна.
И вспоминать — неблагодарный труд.
В беспамятстве, улыбчиво- уютном,
Все помнят всё, и, всё-таки — живут.
У нас у всех есть право на ошибки,
На горький вздох при столкновенье прав,
На эти милые, уютные улыбки,
На забытьё средь лиц, снегов и трав.
И то, что жизнь — короткая, как выстрел,
Мы тоже помним. Всюду и всегда.
Грехи, ошибки, чувства, мысли, мысли…
И — всё. И некому — предаться и предать.
Не надо — помнить. Ни добра, ни лиха.
Короток век. И память коротка.
Да будет так. И — ни лица, ни лика,
И — ни реки, ни горсти, ни глотка
Не вспомним. Труд — весьма неблагодарный.
Как, впрочем, всякий в этом мире труд.
Наши слова, творенья и созданья
Едва ль надолго нас переживут.
31. 12. 2005. – 02. 01. 2006.
Песня.
67. * * *
Не жди её, не жги
Переживаньем душу.
Она ещё — снаружи.
Она ещё — в пути.
Она ещё — не быт.
И ею — сон разрушен.
Согрев пожаром душу —
В огонь спешит войти.
Она сама — пожар,
Холодный и нездешний.
И ты её, конечно,
Всю жизнь, увы, не ждал.
Она твоей душе —
И свет, и рай кромешный,
Холодный и нездешний.
Надолго? Навсегда?
Не жди её. Она —
Уже с тобою дышит,
Уже с тобою слышит.
Звездой ночной, дневной —
Она тебя влечёт
Лететь всё дальше, выше!..
Да нет же! Рядом дышит.
Она — в тебе давно.
02. – 03. 01. 2006.
* * *
Лети, мой свет, лети,
Туда, где ярок свет.
Блистай. Но знаешь сам,
Что ты — лишь отраженье.
Звезда? Как ни крути,
Но миллионы лет
Сиять на небесах —
Не самоутвержденье.
Мы светим светом звёзд.
Кто ярче, кто бледней.
От блёсток и зеркал —
Иллюзия пространства.
Секрет иллюзий — прост:
Столетья — меньше дней,
Планеты больше — зал
Дворцового мещанства.
Дворцовый этикет:
В раскрепощенье прав,
В раскрепощенье дам
И слабостей мужчины.
И что там пламя лет?
Минут нестрогий нрав
Ведёт нас сквозь года.
От следствия к причинам?
Да нет. Блистать, увы,
Чуть проще, чем светить.
Как в поисках причин
Не перепутать следствий?
Кто — правы? Кто — правы?
Лети, мой свет, лети.
Сияй. Молчи. Кричи.
Полёт — едва ли, бегство.
03. – 05. 01. 2006.
* * *
Не утрачено имя,
И губы,
Непослушные,
Шепчутся с ним.
Что поделаешь с ними!..
Не любы
Им иные. Все —
Лишь псевдоним.
Не сойтись берегам
У потока.
Шаток мост,
Но стоит и стоит.
Лишь врагам
Без войны одиноко.
Лишь друзьям
Можно битву — простить.
Только имени
Хрупкая льдинка
Всё не тает.
Друзьям ли, врагам,
Во взаимности,
Коротко ль, длинно —
Век — не жить
Всё в своих берегах.
Вкус полыни,
Холодного зноя
И безвинного,
В сути, вина.
Будто иней
С чуть слышимым звоном
Сыплет чья-то, не наша,
Вина.
06. – 08. 01. 2006.
Хокку.
48. * * *
Городской сумасшедший. Поэт?
Нет, скрипучий, уродливый ясень.
И о чём он скрипит на ветру.
08. 01. 2006.
* * *
Не исправишь — разговорами:
Объясняй, не объясняй.
За словесными узорами,
Быта «ахами» и вздорами
Не удержишь — отпускай.
Пусть идёт оно. Иль катится.
Безобразное на вид.
Богом данное несчастьице.
Что, в безверии, покаяться,
Что клясти — всё Бог простит.
Беды наши — знак отличия.
Хвори — ангелов печать.
Да. И мания величия:
В ангелах — так много птичьего,
Люди — Божия печаль.
Всякий — своему — Печальнику
Жизнь, молитву ли творит.
Атеист? В пылу молчания
За земное безначалие
Не себя — кого? — корит?
Каждый верует по-своему:
В Бога, в то, что нет его.
А несчастью невесёлому
Городами, степью, сёлами
Жить со счастьем каково?
«Зебра»? Это если — медленно.
Быстро — серый, серый дым.
Перемешано, немеряно…
Наша жизнь, попеременная,
Издали — под цвет седин.
Не исправишь — разговорами.
Делом? Слишком много — дел:
Жизни «зебру», небесспорную,
В яркость радуги просторную
Красить, красить каждый день.
04. – 08. 02. 2006.
Верлибры.
127. * * *
… Да, да. Нельзя дважды
Войти в один поток.
А если — не выходил?
Любовался
Окрестным пейзажем,
Биением струй у камней,
Молочным туманом
Над зеркалом воды
По утрам,
Длинными тенями осоки
На зорьках,
Мягкими выгибами плёсов
И смешливой солнечной рябью
Мелководий…
Вот стоишь и смотришь,
А поток — уже не тот,
Река — уже не та,
И вода в ней — уже не та.
Та, прежняя,
Стала морем,
Океаном.
Чтобы быть с ней,
Нужно было догонять её:
Вплавь, на вёслах ли,
В конце концов, просто бежать
Берегом реки.
Можно ли догнать
Ту,
Свою,
Воду?
И как узнать её
В океане?
Не все реки становятся океаном.
Некоторые заканчиваются
Маленьким степным озером.
Просто впадают
В степь.
08. 02. 2006.
Хокку.
49. * * *
С белого листа — лица —
Смотрят на меня — из меня —
Синие глаза строк.
20. 05. 2005.
* * *
Я рву сирень. От ревматизма. Маме.
Бронзовый жук слетает и ворчит.
Он ест сирень. Как мы едим картошку,
И для ворчанья у него причин
Куда как много. Я — большой и сильный —
Разрушил стол и покорёжил дом.
Как недостойный сути добрый варвар,
Я мну и рву в сознании твоём?
А ты мне — бабочку! — по телефону даришь.
В ответ — на телефонную! — сирень.
И бабочка летает по квартире —
Невысказанный сказанный секрет.
10. 05. – 07. 06. 2006.
Монологи.
14. * * *
— Не рассказывай мне о любви, поэт!
И доказывать мне ничего не нужно.
Слов твоих ажурнейшее кружево
Рвётся о шипы упрямых лет.
О шипы житейской правоты,
О шипы твоих же настроений.
Воспылать от твоего горения?
Я — сгорела. И мои черты —
Только контур. Оболочка. А душе
Надобны другие утешения.
Замуж всё зовут. И все решения?
Что вы все? Без глаз? И без ушей.
Ведь до денег, до утех, до слов
Сколько их, и страждущих, и жадных!..
А на мой костёр — даже пожарным —
Поздно. Всё подёрнулось золой.
Да, умна, красива, на язык остра.
В глубине, под пеплам — пыл желаний.
Эх, тебе бы сил — для ожиданий!..
Лёгкий дым — даже не тень костра.
Лёгок дым. А, всё же, ест глаза?
И порой меня так искажает.
Любишь? Значит, веки не смежая,
Смотришь? Видишь то, что знать нельзя?
И, вторгаясь в мир, что мой, и только! — мой,
Кружево из слов летит в пространство
Моего душевного убранства.
Дыры штопать — что ли мне самой?
Кружево похоже на силки,
Но душа — не птица, не поймаешь,
И ажурностью ты в невод не заманишь,
Да хоть Музой рыбку нареки.
Не рассказывай мне о любви, поэт!..
Мне б душой о душу опереться,
Зная, что родное бьётся сердце
Чуть! упрямей — наших зим и лет.
25. – 26. 06. 2006.
Сны.
7. Итальянский сон.
… Ты сидишь за письменным столом
И бездумно теребишь бумаги.
Что-то обсуждаем мы с тобой,
Но не слышим этих разговоров.
Что тебя на крыльях принесло?
Боль, пьянящая испугом и отвагой?
Или, странная, моя к тебе любовь?
Счастье ли, что выглядит, как горе?
Вдруг рука наткнулась на столе!..
Что? На ворох авиабилетов?
— Ты бывал в Италии не раз? —
Голос удивлён, обескуражен… —
— Почему ко мне… не долетел?
Вот — весной. А вот недавно — летом…
… Я смотрю в туман любимых глаз
В памяти? … дела? … музеи? … пляжи? …
Как? Когда? И кем? …Въезжал я в Рим?
Что я видел с генуэзских башен?
И от Винчи в город твой пешком
Шёл туристом? Мулом? Нищим? Вором?
Кто я? Ветер? Кесарь? Пилигрим?
В тунике? В просоленной рубашке?
Дождь, что капал, лился и прошёл?
Или мидия на пляже у Ливорно?
Я пытаюсь что-то говорить.
Но застыли в горле оправданья.
И к тому же… уж не знаю сам,
Был ли я в Италии? Далёкой?
Близкой? Взгляд растеряно корит
Твой меня. А в нём — живо преданье?
Старины? Нет! Ты пришла … Из сна?
Просыпаюсь. Жалкий. Потный. Мокрый.
По инерции я говорю. Кому?
— Не был я в Италии ни разу…
Самолётом не летал давно.
Стол мой письменный, зачем подводишь?
Я бы взял дорожную суму,
В итальянскую пошёл бы сказку…
Если б счастье было лишь страной:
Горе у границ не приневолишь.
08.- 09. 07. 2006.
Верлибры.
128. * * *
… Мне навстречу шла женщина.
Далеко за шестьдесят.
И лицо у неё —
Не первой, не второй,
Ну, разве что, третьей молодости.
И платье — уже не «сидит»,
А скорее — висит.
И походка — уже … осторожная.
Но!
У неё — большие светло-зелёные глаза!
И платье — такого же —
Не яркого, не юного,
А прожившего
До конца лета
Оттенка!..
А в руках —
Светло-зелёный с рябью
Арбуз!
Пока я сообразил —
Что
Я видел,
Она уже свернула за угол.
Просто картинка?
Вся наша жизнь —
Просто! —
Картинка…
Что же я видел?
Жизнь?
Вечно-зелёную,
Вечно юную
Душу жизни?
04. – 06. 09. 2006.
* * *
… Ну, что ж… Пусть так. Ты расставляешь точки
Над «i». И говоришь, что думать дважды
Подобно у себя нелепой краже.
И, всё же… длится! этот диалог.
Прервать его, у нас нет полномочий.
Мы дорожим, а чем — не знаем сами.
Пусть я — тобой. А ты? Что было с нами?
Что — есть? Что — будет? Дьявол или Бог,
Он прав всегда, а нет его ли, есть ли…
Не в наказанье — жизнь. А — для, зачем-то.
И ковш не выпит, если не зачерпнут.
Да, всё проходит. Мимо. Иногда.
А мы идём не об руку, не вместе,
Но будет страшно, если всё же — мимо.
Неутомимо и неутолимо
Нас разделяют страны и года.
Ну, что ж. Пусть так. Ты расставляешь точки
Над «i», над «j», в конце и вместо фразы.
Но много точек, очень много сразу —
Лишь многоточие. Не то? Не так?
Слова. Они же — мысли? Между — прочим.
И пусть мне дважды, трижды и семижды,
Не приближаясь, быть всё ближе, ближе…
Любовь — свободой! — можно ль угнетать.
Да, я хочу совсем земного счастья.
Но… Если нет, то счастья — … неземного.
Как синь небес, прозрачного, сквозного.
Что не поймать. А я — ловлю, ловлю.
Во мне всегда дрались две диких страсти:
Одна — прижать тебя, не отпуская,
Другая — отпустить, тем и лаская.
Страсти — прошли. А я тебя — люблю.
02. – 04. 10. 2006.
Верлибры.
129. * * *
Однажды, в шутку, ты пообещала
Прислать мне в письме
Жука-светляка.
Шутку я понял, но… —
Ждал жука!
Хм! Как это ты могла бы
Посадить живого! светляка в конверт?
Чтобы он задохнулся там?
Или был раздавлен мешками с письмами?
А если бы он выдержал
И заточение, и воздушный перелёт,
И более, чем десятидневное скитание
По почтовым сортировкам,
И выполз бы из конверта…
… Проведя десять дней
Наедине
С твоими словами,
Ползая не только по ним,
Но и…
Между строк!!!
03. – 04. 10. 2006.
* * *
Тревога, тупая как нож,
В родном, неухоженном доме,
Что так на хозяев похож.
Дом? Нож? Всё по-прежнему. Кроме
Тебя, моя мама. Ах, мама!..
Так рано уставшая жить.
С дивана твой запах упрямый,
И — всё. И никто не лежит.
Не верю! Не верю. А толку?
Всё слышится зов или стон.
И вздрогну. И вспомню. И колко.
Душе. И не бред. И не сон.
Душа твоя всё ещё снами.
Со мной. Не привыкну никак.
Ещё ты — не воспоминаньем,
А телом горишь на руках.
Ещё сорок дней не минуло.
Ещё не в аду, не в раю.
Мучений твоих и безумья
Я не пожелаю врагу.
Ты всё говорила, грешна, мол.
Но всё искупила сполна.
И Богом за всё прощена ты,
Душою от тела вольна.
И примут тебя Пётр и Павел
В день скорби и сороковин.
По правилам. Против ли правил.
А я?... Я остался — один.
04. – 05. 10. 2006.
* * *
На птичьих правах моё счастье, на птичьих правах.
У птиц, кроме гнёзд, есть большое, бездонное небо.
Есть право не думать о мере насущности хлеба.
Я, всё же — не птица… И мне не пристало порхать?
На птичьих правах моя радость, на птичьих правах.
Но рады ли птицы любому! в их жизни рассвету?
И кто призовёт промолчавшую птицу к ответу?
Обидится солнце? Росой не умоет трава?
На птичьих правах моё горе, на птичьих правах.
И так же, как птичье, моё — не моё будет тело.
И птичий вокал вряд ли хуже и слова, и дела.
Да, время рассудит. А птицы и мы — будем прах.
На птичьих правах мои тайны, на птичьих правах.
Всё ведомо. Всем. Только сами об этом не знают.
И тайны, и время — не в нас, а от нас ускользают.
И этот побег остаётся собой прикрывать.
На птичьих правах — это значит: на птичьих правах!
Совсем ненадёжно. Но нет ни прекрасней, ни выше.
Надёжность — в надежде. И что бы там дальше не вышло,
Но … — плещутся крылья. У сердца. В лицо. И в руках.
08. – 10. 10. 2006.
Песня.
68. * * *
Листья падают оземь
Осень
Оглохла от грохота.
Неужели не слышит
Слишком
Уж явного ропота.
Это я протестую:
В стужу
Так трудно избавиться
От жилья и привычек,
Выше
В пальто не взлетается.
Листья падают навзничь.
Напрочь
Стволы оголяются.
Невозможно поверить:
Смертью-то
Жизнь обновляется.
Время мчится по свету.
Ветер.
В его завихрениях
Есть и точки покоя.
Сколько?
С какой точки зрения.
Листья тоже летают.
Тайна
Полёта отсутствует.
Их швыряет по ветру
Вера
В силу напутствия.
Время наших полётов
Льётся
От нас независимо.
Листья падают жёлто:
Форте ли,
Так, пианиссимо.
06. – 07. 11. 2006.
* * *
Всё — чушь. Всё — ерунда.
Мир — не жесток. Нейтрален.
И самый страшный суд
Самим в себя направлен.
А там — у власти злобствует орда,
Деревни жжёт и рушит города,
И ядом свет отравлен,
Туманом скрыта суть.
Никем — собой! — разграблен.
И не над чем рыдать.
Но сам себе судья
Не вынесет решенья.
И выше всепрощенья:
Дождь — снег — ноябрь — скамья…
07. – 08. 11. 2006.
* * *
Печалей и бед
Непочтительно горькая малость.
И солнце побед
Фейерверками в небе распалось.
И катится солнце…
Ах, нет, это шарик наш тесный
Из яви да в сон
Нас бросает, как фокусник местный.
Мелькнёт полуявь —
Кратких сумерек синяя бездна,
И что-то поняв,
Не в механике — в сути небесной,
Откроется сердце,
Но… — в день! Или — в ночь. Не успело.
И кажутся серыми
Звёзды, и солнце… И дело.
А всё же повсюду
Живут полутени по свету.
В лесу, на посуде,
На лицах плетут свои сети.
Саднит полутень
Полуявью, как истина — ложью,
Что — ночь, или день,
Или сумерек бег непреложный.
Никто не ответит,
Поэтому нет и вопросов.
Лишь зеркало свет
В полутень отраженьем отбросит:
Печалей и бед
Непочтительно горькая малость,
И солнце побед
Фейерверками в небе распалось.
09. – 09. 11. 2006.
Сонеты.
75. * * *
… Разъятье истин на слова,
Беспомощный и злой анализ —
Слова без истин, оказалось,
Нет смысла смыслом поливать.
Слова — цветы. Или — трава.
А истины — в корнях связались.
В земле. Что нам давно призналась
В любви. Цветы — её слова.
А истины… Живут лишь там,
Где место есть в душе цветам.
Там, где беспомощен анализ.
Не истинам, и не словам —
Не воссоздать хаос и хлам,
Где б сердце в храм возобновлялось.
18. – 19. 11. 2006.
Сонеты.
76. * * *
Ты — самая большая в мире тайна.
В сравненье, что — бермудский треугольник.
Мне больно не от тайн, а просто больно
От счастья помнить — всюду, непрестанно.
От счастья знать, что как это ни странно,
Довольна ты, иль напрочь недовольна,
Смеёшься в письмах, злишься в телефоне,
Но ты — со мной. Пусть и за сто Италий.
И через все — не пропасти, но — тайны
Проложен мостик, мостик чрезвычайный.
И я — иду. И ты, ко мне? — идёшь.
И тайна тайн — в пути необычайном,
Где случай только выглядит случайным,
Где дождь кричит — и ты его поймёшь.
22. – 23. 11. 2006.
Автопортрет.
У нас срывается снег
На стойкую зелень караича,
От снега чуточку сед,
И лысин осенняя калечность.
23. 11. 2006.
Хокку.
50. * * *
Я слишком много знаю о себе.
Так много, что не знаю — ничего!..
Уже — не знаю? Нет? Ещё? Не знаю…
23. 11. 2006.
* * *
В усталой иномарке спит извозчик.
Доносит ветер стук колёсных пар.
У фонаря туман клубится в шар.
И лай собак. И крик котов и кошек.
Торопится с работы проститутка
И окликает спящее такси.
А ветер стих, устав листву сносить,
Вздохнул калиткой, дремлет на приступках.
Зевая, дворник тихо матерится:
Листва по осени. Но скоро — снег и лёд.
Торговый едет на базар народ:
Под грузом легковушкам не взъяриться.
Призывники, охрипшие от песен,
Вина, и самогона, и девчат,
Невнятно что-то громкое мычат.
Репертуар соседям, всем, известен.
Проходит первая с утра маршрутка —
Закончилась в ночи глухая ночь.
Рассвет не скоро. Не уходит прочь
Она под кашель хриплых, дымных шуток.
Но виновата в том, в чём — невиновна,
Она стоит, черна и не нужна:
Нежна ль она, груба ль, напряжена —
Нам всё равно. Пусть дышим и неровно.
23. 11. 2006.
Сонеты.
77. * * *
Ты обижаешься? Ты вправе обижаться.
Ты на права мои имеешь все права.
И даже если в чём-то не права,
То вправе я к руке твоей прижаться,
И вправе от обиды удержаться.
Пусть мелют времени из муки жернова
Муку, что будет в счастье оживать
В печи любви. Нет смысла дожидаться?
Я подожду. «Всему ведь нужно время.
Всему — своё, мучительное, время.
Пусть даже если времени и нет.»
Цитирую без совести зазренья
Тебя. И как моим стихотвореньем
Назвать вот этот — общий, наш — сонет?
24. 11. 2006.
* * *
Мозаичен портрет.
Линий ломаных крупное сито
Пропускает чуть радужный свет.
Тайна. В мыслимом шорохе лет
Никогда ты не будешь раскрыта.
Тайна — тайн. И — простор
Для иллюзии поиска тайны.
Спорить с тайной — бессмысленный спор.
Ссоры с тайной — таинственный сор:
Тает сердце — себя заметая.
Сердце тает само.
И иллюзии тают и тают.
Сердце спорит с невнятным умом,
А мозаика — свет пропускает…
Витражи — иллюзорнее снов.
Пусть иллюзии — все —
Растворятся, растают, исчезнут.
Улыбнётся им тайна вослед,
Наяву промолчав, не во сне.
Тайна — это так прямо и честно.
Мозаичен портрет.
Все портреты всегда мозаичны.
Трудно тайне в глаза посмотреть:
Свет макает оттенки в секрет,
Тайну тайны он пишет так лично.
06. – 07. 12. 2006.
Сонеты.
78. * * *
Прячусь за красивые слова?
В синтаксис, фонетику и лексику.
А забор из них похож на лестницу.
И — ползком. И можно — не вставать?
Трав росой лицо побаловать.
А из грязи что-то в глину слепится.
Крик души — что тела суть и пленница,
Заглушит промокшая листва.
Прячусь за красивые слова.
Красота-то — вещь необъяснимая.
За — словами, значит, что — не сними я.
В небо поздней осени — не синее —
Поднимает, хрупкая, несильная,
Тело грязное душа, полужива.
07. – 08. 12. 2006.
Сонеты.
79. * * *
Придти в себя? Сначала — отыскать
Его — себя — среди вещей и истин.
Он — я — от них так яростно зависим,
Что им уж скучно — бдеть и не пускать.
А я боялся в небо расплескать
Твой взгляд. Как-будто мною он отыскан!..
Два взгляда — рядом. Очень-очень близко…
Да что тебя — себя не отыскать.
Вещие истины. И истинные вещи.
Не ими — нами — двор души завешан.
И трудно ветру сердце приласкать.
Сердца. И как его не расплескать,
Твой взгляд небесный: хмурый, ясный — вещий.
Что не потерян, но и не обещан.
23. 01. 2007.
* * *
Испуганная грусть
В лицо беде смотрела.
Она забыла, что
Она сама — беда.
Беде холодных рук
Дыханием не грела,
А миг — всё шёл и шёл…
Из сердца. В никуда?...
29. 01. – 04. 02. 2007.
* * *
Жить без надежд, наверно, всё же, можно.
И без любви живут на свете люди.
Безверие — обычнейшее блюдо
Для многих: сыты, правы, правомочны.
Мы дорожим у сердца сбережённым,
Не отданным любви, надежде, вере.
А, между тем, покров души утерян.
Ей холодно и мерзко — обнажённой:
Без веры, без любви и без надежды.
Пусть призрачны и временем истёрты,
Вне — качеств, срока годности и сорта,
И, всё же — хоть какие-то одежды.
Душу — знобит. А мы — живём, как прежде.
Набрасываем плед из впечатлений.
Больную душу обвиняем — в лени.
В себя приходим — реже, реже, реже.
Ну, что… Работа: тела, рук и мозга.
Во славу наших предков и потомков.
И, всё же… Рвётся там, где слишком тонко.
А рваться — нечему…
11. 02. 2007.
Попытка итальянского портрета.
1. * * *
Ты, и в самом деле — Солнце.
Бело-рыже-золотое.
Понимаю итальянцев:
Как угнаться за такою.
Как подняться в эти выси,
Серо-синие, как горы,
Глаз? Чей меток каждый выстрел:
Мимо сердца — прямо в корни.
Прямо в корни кипарисов,
Что ложатся штабелями.
Не лечит твои капризы
Их сражёнными телами.
Ты не парковая ива,
И не иволга под кроной.
Ты пантера, что ленива,
Лишь конец хвоста нескромно
Бьётся, как на шее жилка.
И —… летишь по небосклону
Огненной живой пружиной!
Да!.. Хребет такая сломит!
А в когтях — … лишь ветка пальмы.
Рык — упрятался за смехом.
Свет от дланей тонкопалых —
Солнечным, незримым, мехом.
… Впрочем, всё это — снаружи.
Что внутри — сама не знаешь.
А незнанье чуть! нарушу —
Ты с портрета ускользаешь…
12. 02. 2007.
* * *
Мы не знаем людей.
А себя и подавно не знаем.
Кто мы? Где мы? Когда —
В нас кричит ли, поёт — человек?
Аккуратно и в срок
Крылья нашей мечте подрезаем.
И — бежим и бежим,
Позабыв, для чего нам — разбег.
Мы живём на Земле,
Неизменно довольствуясь малым:
И дворцы, и лачуги,
Увы, но всего лишь — жильё.
Всё пройдёт без следа:
Счастье, боль, простота и усталость.
Наша сложная жизнь
Станет полем в цвету и — жнивьём.
Мы не знаем себя.
А ведь каждый — летал. Хоть однажды.
Приземляться — так трудно,
Далёк или краток полёт.
Сила вещих небес
Ни от голода и ни от жажды
Не избавит. И голубь
Так жадно все крошки склюёт.
13. 02. 2007.
Романс.
14 . * * *
Прости меня за всё,
За всё, чем не обижу.
Прости за тот костёр,
Что всё ещё горит.
Прости меня за то,
Что вижу и не вижу
В желании простом
Смотреть и говорить.
Прости меня за стиль
Из ретро и ехидства,
За то, что угостил
Тебя твоим же сном.
За то, что не достиг
С самим собой единства,
Себя кромсает стих,
К себе лишь и жесток.
Прости меня за боль,
Что сердцу не доставил,
Несломанный забор,
Несорванную дверь.
За то, что жив ещё,
Без почестей и славы.
За то, что был крещён,
Богиня, верь, не верь.
Прости меня за всё,
За всё, чем не обижу.
И за простой костёр,
Что не попал в камин.
Прости меня за всё,
Что вижу и не вижу,
За мой степной простор,
За твой огромный мир.
15. 02. 2007.
* * *
Расскажите мне о любви,
Просветите непосвящённого.
О меня, не столь изощрённого,
Поточите когти свои.
Вашу дрожь не волен принять,
Ваши руки беру обезболено,
Но свободно — не обезволено,
Вам, такого, просто — прогнать.
Но не гоните, вот, напасть!
А рассказывать — так рассказывать,
И развязывая — завязывать
Узел памяти — не о нас.
Я люблю — свою же любовь?
Что Вы.!? Дама неадекватная,
Неухоженная, неопрятная,
Мысли — веером, сны — клубок.
Не изыскан? Такой, как есть.
Израсходовал всю изысканность.
Вам к лицу холодная искренность.
Мне к лицу бесцельная лесть?...
15. 02. 2007.
* * *
Копошусь. В мыслях, чувствах, бумаге.
Или в улицах, днях копошусь.
Не прошусь в чародеи и маги.
Вот и зря я туда не прошусь.
Не прощусь со своей колымагой
С односложным названием — «быт».
Я тащусь, он ли тащит с отвагой
С поля боя, а я ведь — убит.
Потому не прошу чародейства.
Не ищу впопыхах колдовства.
Никуда мне от быта не деться.
Но не я, он командует: «Встать!»
Убиенному — трудно подняться,
Но встаю, и — за ним, как в строю:
Приготовить, умыться, прибраться…
Жив! Курилка! Пишу! И курю.
14. – 16. 02. 2007.
Джазовая импровизация.
27. * * *
Паяц! Ты высосан из пальца!
Твой образ безобразно прост!
Вот и ответ на чей? вопрос:
Без смысла пластика опасна.
Кому? Чему? Смеяться где?
Губами созданный образчик!
Губительно смешон заказчик,
И — исполнитель дутых дел.
Душа бунтует против истин?
Ей душно, душно, ненавистен
Раздутый в шарик тесный мир?
А что шарахать в свет из тьмы?
Ведь будет день — и будет пища.
Пищат сильнее даже мыши!
Не слышно воплей, о, паяц!
Ведь весь ты высосан из пальца.
Или впился беззубой пастью,
И, закусив безумный пляс
И вопль гася своей же плотью,
Ты плачешь, молча и без слёз
И платишь, так уж повелось,
За самозванство — плоской — болью.!?
16. 02. 2007.
Песня.
69. * * *
… Безумные слова
Из умного романа,
Слепяще-грубый свет
Сквозь тонкое стекло,
Неявный силуэт
Из явного тумана,
Не взятые права
На праведное зло.
И, право, повезло,
Что не везёт нисколько,
И, право, хорошо,
Что не идут дела.
От счастья отрешён,
Он в счастье верит стойко,
Ведь битое стекло —
Уже не зеркала.
И — умные — слова
Из — пошлого — романа,
И — тонкий, мягкий — свет
Сквозь — грубое — стекло.
Растаял силуэт.
Как не было — тумана.
Пусть взяты все права,
Добром не станет зло.
16. 02. 2007.
Попытка итальянского портрета.
2. * * *
Глаз твоих бесконечна исповедь,
Пусть жесток их синий рассказ.
Итальянских радуг раскрас
Не смягчает ударов истины.
На тебя не могу обидеться.
Что я знаю про женскую боль?
Горы, солнце, дожди, прибой…
А на Родину — лишь увидеться.
Посмотреть в глаза взрослой дочери.
Мать усталой душой обнять.
Необъятное — как объять?...
И приятельниц звонкая очередь.
А страна, что осталась от Родины,
Не родная, как не крути —
Рамы влезли на холст картин.
Хамство — то же, те же — колдобины.
Ты прости моё «понимание»,
Может, влез не совсем туда,
Только, кажется, навсегда
Ты покинула степи Украины.
Проба бело-рыжего золота
Подозрительно высока —
Не кощунствует ли у виска
То, что прожито, но не пролито?
Жёстким ритмом Европы Западной
Время, заданное, бежит.
Время жить! И некогда — жить.
Всё успеть — это так обязательно.
Дом, работа. И…чудо Флоренции!
И — Сиена. И — Пиза. И — Рим!
Горы в море вечерней зари,
И уютная сырость Венеции,
Посетить урок итальянского,
Что уже почти что родной,
И … остаться на час! одной —
Счастье, пусть и слегка лентяйское.
Вся открыта — и вся застёгнута
Загорелой кожей и ртом,
Смотришь в быстрый поток Арно,
Вольной волей, на миг, застигнута.
Из стакана так много отпито,
Но не пуст — полуполон — стакан.
Жизни глупо ставить капкан.
Счастье — ветра нескромные хлопоты.
16. 02. 2007.
Дуэт.
( Шутка. Или — чушь. )
Я — слезливый, тупой маньяк.
Ты — безжалостная и жестокая.
Это — правда. Моя синеокая.
Но не вся. Я ещё и — дура-ак!..
17. 02. 2007.
Самозаклятие.
Прибавьте мне огня.
Для света и тепла.
Мне мало света дня.
И скуден жар постели.
Прибавьте влаги мне.
Воды? Вина? Дождя?
Чтобы омытых дней
Сияли акварели.
Прибавьте мне хлопот,
Чтоб ими полон рот,
И чтоб струился пот,
И сердце разрывалось.
Прибавьте мне дорог,
Чей каждый поворот
Меня узнать бы мог,
В привете извиваясь.
Прибавьте языка,
Чтоб речь была проста,
Кристальна и звонка,
Как птахи на рассвете.
Прибавьте мне ума
Понять, что красота —
Не схима, не сума
И не предмет эстетик.
Ну, надо же, инфант!
Бери! Добейся сам!
А на судьбу и фарт
Надеяться не стоит.
Я требую? Прошу?
Нет. Это на листах,
На белых, ворожу.
А сбудется ль?... Посмотрим.
17. 02. 2007.
* * *
Размениваюсь на мелочи?
Ну, что же — может, и так.
Я Музы ничтожный стрелочник —
Никелевый пятак.
Небрежной рукой утерянный,
Я всё о любви твержу,
И правильно, что не верите:
В пыли на дороге лежу.
А если меня поднимите —
Я, в общем, похож на рубль —
С досадой к мелочи кинете:
«Ну, что же — пятак. Не нуль.»
Вступать в диалог с купюрами
Бессмысленно, хоть убей:
С бумажными этими дурами
Расстанетесь много быстрей.
А я затаюсь тихохонько!..
Может, через века,
Какого-то археолога
Уткнётся в меня рука!..
… А, впрочем, я — не серебряный,
И даже не медь, увы.
Коррозия — дама вредная.
Вы, как всегда, правы.
Я Музы ничтожный стрелочник —
Никелевый пятак.
Размениваюсь на мелочи.
Ну, что же, может, и так…
19. 02. 2007.
Верлибры.
130. * * *
“Quante cose non lo sai di me,
Quante cose non ti puoi sapere.”
Интернет перевёл мне
Эти итальянские стихи так:
«Когда ты не знаешь вещи обо мне,
Тогда ты не можешь быть известен вещи.»
Можно перевести это и иначе:
«Если что-то не знаешь во мне,
То и ты неизвестен этому.»
Или…так:
«Если что-то не знаю в тебе,
То и я неизвестна этому»?
Но даже о близком человеке
Мы не можем знать всего!
Поэтому всегда
Неизвестны
Чему-то
В нём.
И чем он ближе,
Тем больше открывается неизвестного,
И тем неизвестнее ты
Этому неизвестному.
Это и больно — и хорошо!..
Мы любим — неизвестных!
Любовь сливает воедино
Тела, сердца, души.
Но в её многообразном пространстве
Мы существуем так часто
(Не всегда ли?)
В разных измерениях.
Поэтому:
«Если что-то не знаю в тебе,
То и я неизвестна этому.»
И:
«Если что-то не знаешь во мне,
То и ты неизвестен этому.»
Или:
“Quante cose non lo sai di me,
Quante cose non ti puoi sapere.”
Это и больно — и хорошо.
И всё-таки…
Это Сальвадор Дали.
Любовь совпадающих, но — разных
Пространств.
Асимметрия симметрий.
Или наоборот.
А недавно я узнал,
Что эти итальянские стихи
Переводятся совсем иначе!..
Бессмысленно обвинять Интернет!
Асимметрия симметрий!
Надо учить итальянский.
Только прибавит ли он
Понимания?
17. 02. 2007.
Джазовая импровизация.
28. * * *
Когда исполнится,
То вспомним ли пророка?
Пророчества безумней прав и польз.
И сколько б волком по небу не полз,
Но с облаком увидишься — до срока…
И пыль дождя в пленительную склоку
Безудержно лишь подольёт воды.
Без памяти, без умолку, без звука
Исчезнет воли стойкий поводырь,
В броне причин отыщет столько дыр
И станет сердца бессердечным стуком.
Пророчества целебней польз и прав.
Пророчествуем мы себе же сами.
И корчимся от яви, ставшей снами,
И пьём противоядие отрав
Из яви, протрезвевшими устами.
Исполнилось? Подайте же пророка!
Ошибся — в месте, подвигах и сроках.
Ах, прав — по сути? Ну, а что в том толку?
… А, впрочем, что пророчества безумней?
Без памяти, без умолку, без звука
Мы заклинаем —
Практикой —
Науку…?
20. 02. 2007.
* * *
Поверим алгебру гармонией.
Наоборот? А Вы уверены?
Я за окном метель нескромная
Шалит с деревьями так ветрено.
Лист, белый как страница зимняя,
Цепочкой формул — фраз — исписанный.
Всё низменное — в низинное
Переиначил я. Изы-ысканный!..
Что толку жизнь смещать акцентами?
Ведь сумма лиц — не переменится.
И сумме дел правами цепкими
Всё дуть и дуть на ту же мельницу.
Она стоит и машет крыльями.
И не взлетит под настроение.
И сказки мелет вместе с былями.
Что ей все наши несварения?
Непобедима и размашиста,
И только от ветров зависима.
А что не смелется — размажется
В дождях ли, оттепелях истины.
А нам с листа начать бы с белого,
Как вьюга в шалостях — нескромного.
Как переделать, что не сделали?
Поверить алгебру гармонией…?
20. – 21. 02. 2007.
* * *
Мы так с тобою этого хотим?
И, как всегда, мы мало что получим?
Твой цвет садов так много взял с картин —
Моя метель, увы, ничем не лучше.
Рисую сны. И явь — нарисовал?
И Богу равным я кажусь себе же?
Кого же смог заинтересовать
Своей мазнёй — забывчиво несвежей?
Да-да! Чудесный запах от строки!
Прекрасный труп под скальпель пародиста.
Отличный повод отхлебнуть реки
Из крана. Хлорно, муторно, но — льдисто.
Остыть? Куда уж дальше остывать?
Зима пройдёт. Уменьшится — одежды.
Но нас ли? их? не стоит оставлять —
Смешные и смешливые надежды.
Пусть мы с тобой так многого хотим,
Но нас не что-то, только — всё! — устроит.
Небытия — садов ли, вьюги дым —
Не остановит, но и не ускорит.
23. 02. 2007.
Хокку.
51. * * *
Тоска? Придёт. Немая и тупая.
Иль разговорчивая до смерти тоска.
Да нет же! Спит! …Улыбчива во сне!..
23. 02. 2007.
Хокку.
52. * * *
Лето — красное. Зима — белая.
Осень — жёлтая. Ты — несмелая,
Очень разная, но — весна.
24. 02. 2007.
Песня.
70. * * *
Всё свершается к лучшему? Может, и нет?
А ведь всякое в жизни случается.
Это просто готовый — на всё — ответ,
А ответственность — не исключается.
Отвечаем пред жизнью за всё и всегда:
Болью, счастьем, молитвами, песнями.
Это не голова в зеркалах седа —
Это жизнь серебром платит пенсию.
Расплатиться бы нам — не успеем сполна —
Доброты человеческой золотом.
Не успеют — ни время, ни царь, ни страна.
Разве, Бог. Колокольными звонами.
Жизнь, какая бы там, но она ведь — моя,
И уж набело не перепишется.
Цену проб и ошибок — не разменять.
Пусть не злато, лишь шорох слышится.
Ну, и что же теперь. Ведь живём — однова.
Жизни альтернатив — не предвидится.
Не успеем. И, всё же… Отдать, отдавать —
Нет, не к Богу, к себе же приблизиться.
Пусть я выгляжу странно. Наверно — смешно.
Поседевшим порывистым мальчиком.
С одиночеством, с Музой и с тишиной
Расплачиваюсь запальчиво.
Всё случается к лучшему. Может, и так.
И к чему нам корпеть над ошибками.
Наша сложная жизнь на поверку проста.
Только шита — белыми нитками.
24. – 25. 02. 2007.
* * *
Я плачу
Без звука, без всхлипа, без слёз,
Потери так не оплакивают —
Плачу за пристанище
В облаке грёз.
Здесь холодно.
И не отапливают.
Я грею дыханьем
Чертог ледяной,
И разрешенья не спрашиваю,
А грёзы в тепле…
Стали просто грозой!..
Молниями ошарашивают!
25. 02. 2007.
* * *
Безжалостная хрупкая — Надежда.
Недостижимая и близкая — Мечта.
Как знать — во что? но истовая — Вера.
И горло сжавшая, бессильная — Любовь.
И — Истина — восставшая из истин.
И — Сила — когда прочих нету сил.
Бездомное — в дом не пускают! — Горе.
В быт приземлённая, но ласковая — Жизнь.
Вопросы, для которых нет — Ответа…
… Всё? Хватит? Вот — Поводыри слепые
Для зрячего, сорвавшегося вверх.
25. – 26. 02. 2007.
* * *
Всё уходит. Да так незаметно.
А зима-то закончилась в среду!
И — четверг на дворе! Март. Весна.
Не бывает любви безответной:
В среду Он — целовал сигарету,
А Она — с четверга — влюблена.
Сигарета? Давай посмеемся,
В день весенний — совсем не весенний,
Над собой: над влюблёнными — грех.
Всё равно от любви не спасёмся,
Да и мы не желаем спасенья,
Остаётся — спасительный — смех.
Не бывает любви безответной.
Только Он — обнимает другую.
И Она — не в него влюблена.
Отвечаем — не тем. И — не этим.
А — любви. Эту правду благую,
Нет, не стоит — смеясь — проклинать.
28. 02. – 01. 03. 2007.
Попытка итальянского портрета.
3. * * *
… Дописываю. Дорисовываю.
Из тебя извлекаю тебя.
По карманам наброски рассовываю,
Свежие краски губя.
Раскованную. И рискованную,
Почти что до авантюр.
То вдруг собой арестованную
За правду, всю — без купюр.
Спокойную. И растерянную,
Что вновь не собрать никак.
И верную. И неуверенную —
Ни в долге, ни в должниках.
Небрежную. И бережную —
Так много смогла сберечь.
Ничем и никем не изнеженную
В гордости тихих плеч.
Накручиваю? Наверчиваю?
Да! Это как же так:
Жизнь, тобою наперченная,
Мной не солоно прожита.
Накручиваю. Наверчиваю.
Ничто не разбилось о быт.
Набросками что-то исчерчиваю.
Не ранен. Не жив. Не убит.
01. 03. 2007.
Восьмое Марта.
Желаю Вам весны!
И множества мужчин
В цветах у Ваших ног!
Подарков и веселья!
И счастья — в явь и сны,
Без всех на то причин!
И чтобы всякий бог
Вам кофе нёс к постели!
Желаю тёплых Вам
Улыбок, рук и встреч!
Быть нежными — Орлам,
И Вам — не Голубицей!
И вдруг — заполыхать!..
Тушить! …И тушью стечь.
Затмить все Солнца ламп!..
И — по уши влюбиться!
Пусть будет в Вас всегда! —
Живая гордость — Роз,
Тюльпанов — лёгкий зной,
Подснежников — отвага,
Встречайте холода,
Как — Хризантемы — в рост!
Рос — видимой слезой
Вы просто пейте влагу.
Желаю Вам мечты,
Чтоб не сбылась — вовек,
Иначе ведь мечта,
Увы, всего лишь — планы.
Желаю красоты
Не Вам — во всём и всех!
Вам же себя считать
Кому-то — самой главной.
Желаю Вам добра!
А зло? Придёт само.
Желанием баланс
Нисколько не нарушу.
Всё? Мне уже пора?
Пусть сохранит Господь,
Подольше, Вас — для нас,
И да хранит Вам душу.
02. 03. 2007.
Хокку.
53. * * *
Мне март обещает удачу!
В чём? Кабы знать ещё — в чём.
Что — утрачу? А что — потрачу?
03. 03. 2007.
Хокку.
54. * * *
Не кричать соловью “i love you”.
Он теперь придыхает “ti amo”.
Слышит, нет ли, за песней «люблю»?
02. 03. 2007.
Хокку.
56. Очень короткий диалог.
— Ты, такая — одна!..
— А ты знаешь — других?
— Нет… Похоже, себя-то не знаю.
02. – 03. 03. 2007.
Попытка итальянского портрета.
4. * * *
Мы созданы для счастья и полётов?
Кто Вам сказал? Ах, да, литература.
Не в чудном празднике души и плоти —
В трудах во имя праздника живёте?
И когти точите. Иль остриё шампура.
Что в этом мире сладостней охоты?
Охоты на сердца, сюжеты, лица.
И догонять — и настигать! — кого-то.
Достигнуть высшей степени полёта
В охоте!.. На улыбки, жесты, листья,
Пейзаж под небом, небо над пейзажем,
На Лигурийское, детсадовское, море,
Сады, цветущие обычным флёрдоранжем,
На птичьи ссоры и на птичьи кражи,
На птичье человеческое горе.
Охотница! Вы правильнее правил.
Орлица в белом. Или белая Пантера.
Никто не видел трапезы кровавой.
Кому известен график Ваш и трафик?
В синих глазах никто не видел — серых.
А, впрочем, так ли трапеза кровава?
Ну, кофе — чёрен, жёлты — апельсины.
И солон пот. И место для привала.
Но снова маски ищут карнавала,
И надо накопить, по капле, силы.
Тебя назвал на «Вы» неосторожно,
И получилась ты — слегка чужая,
И всё — неправда, хоть совсем не ложно,
И в слове каждом столько странной дрожи…
Не ты уехала, а я — всё уезжаю…
А ты работаешь до пота до седьмого,
Чтобы от счастья, право, не взбеситься.
И так остаться хочется собою —
И жить по-русски. Гордо и свободно?
… А, вот, бессонница по-итальянски снится.
И ты живёшь — для счастья? Просто счастье —
Лишь способ твоего существованья,
Единственно возможный. Части. Части.
А целое родится — в одночасье.
В «полёте»? Впрочем, дело не в названье.
04. 03. 2007.
Сонеты.
80. * * *
Как мало общего у жизни и стихов.
Стихи меня ни жить, ни петь не учат.
Ничем меня, реального, не мучит
Подборка боли, счастья и грехов.
Куда серьёзней — боли потрохов,
Нервишки, доведённые до ручки,
Соседа музыка, соседки пьяной штучки.
Канализация вон сыплется трухой.
Смеюсь? Навязчивы стенания желудка.
И в них почить — нормально. Хоть и жутко.
Ведь так легко себя переварить.
Вот так легко, без всяких промежутков,
Чернила в тесто замесила шутка.
Кому-то — печь, и злиться, и … парить!
03. 03. 2007.
Хокку.
56. * * *
Я живу немым остатком боли?
Что ты! Нет! Её — переизбытком
От, невесть за что, такого счастья!
05. 03. 2007.
Сонеты.
81. * * *
Ты жив, покуда мир — смешён,
Смущение — смешеньем лечишь,
Пока себе противоречишь,
Пока прицел — чуть-чуть — смещён.
Покуда соль не смыл со щёк
Дождь, и не тучей лёг на плечи —
Земле на неземном наречье
Он шепчет. Дождь с ума сошёл?
А, впрочем, может, так и надо?
Не может дождь течь по-иному?
Вот так, тягуче и нескромно,
Смывает дождь мою досаду.
Как же смешно и сухо в доме.
Полить цветы. Дождём? Водою.
18. 03. 2007.
Сонеты.
82. * * *
Бывает правда — голая, как ложь.
Ни чура, ни стыда не знающая правда.
Пред ложью, нет, не выглядит неправой.
Она права. И в частностях. И сплошь.
Её не тронут раны и скулёж,
Любая ложь — охот её потрава.
Не по себе от вида и от нрава.
Нам? Ей? Зачем же этот злой делёж?
Ложь, правда — это попросту слова.
И всякий раз, в неявности конкретик,
Единственный! — ни частый, и ни редкий! —
Наш выбор: плюнуть — иль поцеловать.
Потомки ли рассудят споры предков?
Плевком? Иль поцелуем? Лживым? Крепким?...
21. – 24. 03. 2007.
п. Шолоховский — Белая Калитва —
Ростов-на-Дону.
Десятая Тетрадь
© Copyright: Иван Манойло, 2014
Свидетельство о публикации №114122700958
Свидетельство о публикации №114122700958
Рецензии