Две сестры

   Огола и Оголива   
Когда пророка сон связал,
Бог ему притчу рассказал:
«В земле, пророк, тебе родной
жили у матери одной
почти ровесницы, две дочки,
были красивы, как цветочки.
               
Меж ними не было раскола.
Назвали старшую - Огола,
народ назвал её Самария,
она глаза имела карие.
               
Её сестричку Оголиву
с глазами цвета чернослива
народ звал Иерусалим,
пришлося жить в Египте им.
               
Потом узнал Я, между делом,
что торговали они телом…
Я восхищался с детства ими,
обе сестры стали моими.
               
Любил, как розы соловей,
рожали дочек, сыновей.
Судьба сыграла злую шутку:
Огола стала проституткой
в то время, как была со мной,
для меня вздрогнул шар земной.
               
Она тянулась к ассирийцам,
её прельщали эти лица:
Брюнеты, что одеты в синее,
чины, у коих волос в инее,
младые всадники на конях –
за нею - старшенькой - погоня.
                7
Отдал её Я этим лицам,
её любимым ассирийцам,
Она им отдавалась страстно,
как оказалося, напрасно:
её сынов и дочерей
в неволю отдали быстрей,
чем всю иную молодёжь,
теперь следов их не найдёшь.
               
Она, оставшись ни при чём,
была зарублена мечом.
Остался от цветка узор,
лёг на Оголу, как позор.
               
О том узнала Оголива,
когда в садах цвела олива.
Желанья плоти, как костры,
были пожарче, чем у сестры:
мужчин имела – пруди пруд,
её разнузданней был блуд.
               
Пылала жарко её страсть,
мужчин женатых стала красть
и побогаче, красивей –
из ассирийских сыновей:
и воинов, и царедворцев,
людей степей, лесов и горцев, -
всех, кто толпился у порога,
у них с сестрой – одна дорога.
               
От надоевших не балдея,
иных просила из Халдеи.
Шли к ней в постель, на её лоно
любовники из Вавилона:
мужчины, скользкие, как язи,
шли на безнравственные связи.
               
Она на Оголу равнялась,
ими всё больше осквернялась…
Душа полнела отвращеньем,
я отвернулся. Нет прощенья.
               
Ведь как блудила! Нету слов:
искала член, как у ослов,
от страсти блея, как овца,
бредила членом жеребца.
               
О блудной юности тоскуя,
(в Египте ты вела такую),
когда тянулась до мудей,
мужчины мяли шёлк грудей.
               
В конце концов, ты, Оголива,
все мои нервы оголила.
Для претворенья в жизнь идеи
я соберу сынов Халдеи,
а также всех сынов Ассирии,
чтобы тебя они осилили.
               
Тебе такое не приснится:
ворвутся в город колесницы,
пугая грохотом колёс,
и ты немало слёз прольёшь:
сынов и дочек – твоих чад –
в неволю в Вавилон умчат.
               
Твои любовники – невежды-
сорвут с тебя твои одежды,
потом, развратница, не сетуй,
с рук снимут кольца и браслеты
и это только их дебют,
потом они тебя добьют.
               
Это пророчество – не шутка.
За то, что ты, как проститутка,
жила с моральными уродами
и за чужими шла народами
своими блудными шажками
и осквернялася божками,
во всём пошла в Оголу нашу,
дам в твои руки её чашу.
               
За мерзкий путь, порок кричащий,
ты будешь пить из её чаши,
подвергнута будешь глумленью
за кровь людей и преступленья.
               
Из чаши выпьешь много горя,
придёт опустошенье вскоре.
Погаснут твоих чувств костры,
повторишь ты судьбу сестры.
               
Готов ли ты сестёр судить
и блудный нрав их остудить?
Других о том предупредить?
Ведь кроме прелюбодеяний
грешных не счесть сестёр деяний:
               
сынов, которых мне родили,
через огонь всех проводили
и не жалели их голов,
для истуканов заколов.
               
А после тех кровавых драм
являлись осквернять мой храм:
там страстью половой пылали,
за юношами посылали,
а эта рать на зов легка,
к ним шла и шла издалека.
               
Я против них пошлю толпу,
враги вокруг всё истолкут,
камнями в гневе их побьют,
а сёстры чашу изопьют.
               
Падут их дети под мечом,
град рухнет битым кирпичом.
За их грехи, за их порок
будет всем женщинам урок.
Я так распутство прекращу,
потомков, может быть, прощу.
------------------------------
Эта притча пророка Иезекииля напоминает,
рождённым в плену Вавилона, поколениям
евреев грехи их отцов, которые довели
народ Израиля до такого унизительного
состояния.  Я попытался передать её
читателю в такой форме, почти
не отступая от содержания.