Приключения философа Талки. День 4-й, 2 часть

Проснувшись, я увидел тебя у хижины с мужчиной. Вы сидели на маленьких раскладных стульях и о чем-то разговаривали. Стол был накрыт, но никто к еде не прикасался – ждали меня? Я заметил, как он что-то тебе с воодушевлением рассказывает, а ты, улыбаясь, внимательно слушаешь. В нерешительности, я все же подошел, чтобы не подслушивать, и он, пружинисто поднявшись, сдавил мощной кистью мою ладонь. Ага, “слесарь Володя”. Было видно, что я прервал его речь не совсем кстати. За завтраком он продолжил рассказывать о себе. Выяснилось, что он любит петь и сочиняет песни. Я вспомнил язвительные комментарии Петровича. Володя кинул на меня быстрый взгляд и выпалил:
- Да слышит он плохо, старый осел! Там не про женщин было – а про правду, истину, так сказать.
Я насторожился, но Володя  увел разговор в другое русло:
- Вы лучше вот это послушайте!”

И вдруг запел, без инструмента, своим хриплым, “пропитым”, как говорят в простонародье,  голосом – запел о любви! О большой Любви. Он преобразился, его голос как будто исчез, а перед глазами возникли потрясающие картины настоящей мужской Жизни -  для и во имя Любви. Вернулся я к реальности (ах, что за слово такое – лучше бы его не было!) когда он пел: “Украду, если кража тебе по душе. Зря ли я столько сил разбазарил?!”… Подумалось – ведь и я же тебя украл – от того, “кому ты принадлежишь”, как метко заметил дедушка. Смотрю на тебя – твои глаза расширились, стали бездонными, ты где-то далеко… Смотрю на Володю – его взгляд, его душа, его песни, он сам  – принадлежат только тебе. Его здесь нет, он – весь, без остатка, в тебе. Вспомнил свои утренние размышления – не так-то я уж был и неправ – один уже попался “ловцу сердец”! “Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял” - грустно допел он и замолчал, все так же пристально, не отрываясь, глядя на тебя. “Шалаш тоже занят…” – подумалось некстати, а тем временем, я наблюдал за вами. Ты возвращалась из своих бездонных глубин, это было видно по тебе, будто спускалась с небес на землю. Спустившись, ты улыбнулась ему так, что я понял – какая самая большая награда за его песни.
- Какой вы молодец, Володя! Таких прекрасных слов о любви я никогда и нигде не слышала!
Он вначале смущенно уставился в стол, затем обернулся ко мне:
- А ты деда все слушаешь, ходячие руины… - и весело рассмеялся.

- …Володенька, мой хороший, вот ты где! – раздался вдалеке мелодичный женский голос, и появилась Марина. Она подошла и, глядя во все глаза на тебя (как вы похожи!), шутливо укорила его:
- Ах, вот ты кому в любви признаешься?!
В ответ он, улыбаясь, встал перед ней на колени и патетически произнес:
- Это – признание тебе и только тебе! В каждой красивой женщине и вижу тебя и пою только для тебя!
Она нежно гладила его волосы, лоб, закрытые глаза. Наконец, ласково его отстранив, села рядом и, продолжая смотреть на тебя, нежным голосом сказала:
- Не часто у нас в глуши появляются гости из столиц, пойдемте, погуляем по саду!
Было видно, что Марина произвела на тебя большое впечатление, и ты с радостью согласилась. Стало тепло оттого, что ты, как бы спрашивая разрешения, посмотрела на меня. Я, конечно, был не против. Марина, признаюсь, поразила и меня, и мне захотелось позже об этом с тобой поговорить.