Новая Немига Литературная. Моя подборка

Год прошёл, пора колоться.
В юбилейном номере журнала "Немига литературная" N1, 2014 г. (Беларусь)  напечатана большая подборка моих стихотворений. Выбор редактора, замечательного поэта Анатолия Аврутина (стр 82-87). Под одним переплётом с любимыми мной Андреем Шацковым и Екатериной Полянской.

ЗАПОМНИТЕ МЕНЯ ТАКОЙ

*** 
   
Запомните меня, прошу, такой:
наивно-пухлогубой, подвенечной;
и щёк ещё не выпитую млечность,
и глаз нерасплескавшийся покой.
Запомните меня, прошу, травой,
а не тропинкой, заплутавшей в чаще;
запомните - и вспоминайте чаще
тот голос мой, цикадами звенящий,
а не обиды дерзкой тетивой.
Запомните,
что я была – река. Её вода,
не ведая плотины,
не задыхалась от осклизлой тины,
в зелёной рясе мёртвого пруда.
Запомните кленовою листвой,
венком на волосах - вульгарно-рыжим!
"Запомните меня!" - прошу бесстыже
и никну виноватой головой.
Запомните мой сентябрёвый цвет,
и эту, вам даримую, улыбку,
и этот миг - нечаянный и зыбкий,
который опрокинут на портрет.
...Запомните меня, прошу, такой -
ведь я такой себя уже не помню.
Венец кленовый рдеет вероломно
на голове натурщицы другой…

В КОМЕ
Бабочка. Нежность. Жизнь.
Крыльев твоих пожар.

1.
 
Ты на ничейной полосе, которая зовётся "кома".
Лица нет на твоём лице, таком знакомо-незнакомом.
Лица нет. Цвет ушёл из глаз – зелёных с желтизной кошачьей,
А ширь зрачка – как будто лаз - сюда - из глубины незрячей.
Растерянная темнота двух омутов, куда глядятся
И смерть, и жизнь. И - немота. И – ни расстаться, ни остаться.
Ты на ничейной полосе. Одна. Не с папой. И - не с нами.
СОВСЕМ ОДНА! Поймите все: мне НАДО к маме.

2.

Как нравится тебе мой новый стих?
Подай же знак из долгой тяжкой комы!
Твоё молчанье зримо и весомо,
Как шар на ниточке, дрожит в руках моих.
Как нравится тебе моя тоска?
Всё не решишь – остаться иль расстаться?
Не для тебя больничные матрацы!
Устала? Кто - скажи мне - не устал?
...Тебя зовут и молятся, и плачут,
Но в коме – порознь тело и душа.
Дрожит рука. Дрожит –
а это значит – не рвётся нить...
Но рвётся к небу – шар.

3.

«Мне без тебя не умереть (прости, прости!).
Зайди ко мне в мой ад реанимаций.
Зайди, чтоб молчаливо попрощаться…
Отпустишь?»
- Отпущу.
  Лети.
  Лети.

4.

А слово "кома" – было словом – "мама".
И было где-то слово «си-ро-та».
(От слова «сирый»?).
...А в висках упрямо:
"Не то. Не та. Не ты. Не так.
...Не так!"

5.

Сугроб оплавила свеча.
Снег вперемешку с мёрзлой глиной.
Смерть - милосердье палача?
На лентах траурных - "Любимой..."
Внутри околевает вой,
Не разрешившийся звучаньем.
...Тот шар, наполненный молчаньем, -
Он стал моею головой.

СИНИЦА В НЕБЕ

Чин-чин!
Один бокал мартини.
Всего один.
Один – не боле!
Нельзя пьянеть. Нельзя мне... Или
уже пьяна (больна?) – любовью?
Ещё один.
Ещё не осень.
Ещё не поздно мне – невестой!
«Тинь – тинь,»- твоя синица просит
Исполнить журавлёву песню.
У нас с тобой – два разных неба:
Ну мне ли быть твоею птицей?
Не требуй от меня, не требуй
Кудахтанья: ведь я – синица
В твоих руках.
В твои ладони
Тахикардично бьётся сердце.
Тук-тук...
Как скользок подоконник!
Ты мне позволишь опереться?
...Синица – в небе.

КАТЕРИНА

Жить уже не по силам -
Что о том говорить?
Умирать - некрасиво.
Мне б себя растворить...

Стать бы вольною Волгой,
Стать бы волглой зимой.
И за Волгою - Толгой* -
Монастырь есть такой.

Монастырь - белый-белый
с золотым - купола.
Там на клумбах - герберы
Там на кедрах - смола.

Там под чёрною рясой
Взгляд монашки - ничей,
Под густеющей ряской -
Задохнулся ручей.

Там кресты и могилы,
... Купола... Купола...
Я запомнила, милый,
Я всем этим - была.

Мне не жить с нелюбимым,
Ни к чему убеждать!
Остаётся мне, милый,
Снова Волгою стать.

Как звала и любила
Как солгать не могла -
Прозвенят тебе, милый,
С золотым - купола.

НЕ ДЕТСКИЕ СКАЗКИ ИЗ ДЕТСТВА

Бабушкин дом в деревне; скрипучий ставень
Машет гостям приветно в проулке тихом,
Белый жасмин из детства – неувядаем;
Крестики на погосте с вьющейся повиликой.
Сделаем крюк привычный, когда приедем,
Мама поплачет, отец опрокинет стопку,
Проса насыплем птицам, конфеток – детям,
Выполем клумбу, расчистим к могилкам тропку...
Каялись руки взрослых: и непривычны
Брату и мне их объятья в траве по пояс;
Злость и обиды канули в земляничный
воздух, не подавая больше скрипучий голос...
В башнях своих бетонных мы глухо тужим:
Сны наши, знаешь сам ведь, не здесь ночуют!
Город, в котором мы кем–то кому-то служим,
В плен наши жизни – обе – забрал впустую.
Плавать в протухшей воде (отмирают жабры):
Та, родниковая, в пластик давно разлита;
Из полумёртвой речки рыбу спасать пора бы –
И поселить в том самом – бабушкином – корыте.
...Как же призывно машет скрипучий ставень
Родом из детства, как однокрылая птица;
Точно такой же птицей cовесть моя и память
В окна чужие каждую ночь стучится

СТОЛКНОВЕНЬЕ С ЗАКАТОМ

Я уже не люблю, устала.
Хоть поймёшь ты меня едва ли;
Этой мартовской ночью талой
Сны твои у меня ночевали.
И кричали твои печали,
Что им негде больше гнездиться,
А в окошки мои стучали
Снов чужих перелётные птицы.
Снилось: ты за рулём, ожидая,
Чтобы я поудобней села;
Снилось: я без труда угадаю,
В с ё – в молчанье твоём неумелом:
И что я – последнее счастье
В личной жизни твоей несладкой;
Но такая любовь – украдкой –
Как мужчину, тебя не красит;
И что жизни уже не наши,
И неважно, почём отдали;
Важно только, чтоб мы и дальше
Отведённую роль играли.
Мы летим.
Над шоссе покатым –
Птицы, птицы, лиловые птицы!
И уже не остановиться,
Не свершив столкновенья с закатом.
***

Позволь мне на прощанье целовать
и греть губами знобкие ладони,
смотреть в твои глаза - они бездонны:
я в них боюсь надолго заплывать.
В них нет материков и островов
ни одного надёжного причала...
Пока обоих нас не укачала
бескрайняя любовь без берегов;
Пока шторма обыденных обид
наш парус на клочки не истрепали;
пока врасплох нас беды не застали,
пока предательство под килем не бурлит -
прости и постарайся осознать:
хроническое счастье - невозможно.
Я не хочу любовь опошлить ложью
и болью неизбежной изнурять.
Пусть в Волге распластается закат
и быстро вечереют наши лица,
и больше никогда не повторится
ни берег, ни волна, ни этот взгляд-
вся наша нежность - скрытая тоска.
...Ну убери с лица мои ладони!
Всмотрись в мои глаза - они бездонны:
в них берег не пытайся отыскать.

***
Я не вижу себя в зеркале:
то ли блик, то ли облик навязчивый?
Звёзды ль таяли, свечи меркли ли?
Или щебет зашёлся ласточий?
Щебет ласточий, шёпот вкрадчивый:
- "Ждёт тебя, мол, твой милый-суженый,
Украшай себя белым кружевом,
истомился весь нежный мальчик твой".
...Подышу на лживое зеркало:
- "Отрази меня: я ведь здесь ещё!
Просто мир мой куда-то опять смещён,
да живёт с другой мой неверный мой..."
Я смотрю на себя в зеркало:
белый дым, черный тюль, на глазах зола.
Звёзды ль таяли, свечи меркли ли -
или смерть меня за собой звала?
...Не живи с другой, мой неверный мой...
Не унять тебе в сердце жжение.
Распахни глаза да слезой омой:
не моё ли в них отражение?


ПАМЯТИ ПОЭТА (Михаилу Берковичу)

"И почему в моем еврейском теле,
как птица в клетке, русская душа?»
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
«Вот рука моя! В час расставанья
будет день, как и нынче, хорош» (Михаил Беркович)


В русском июле вишенки за палисадник свесились.
Слышишь ли, слышишь, Мишенька, птахам и сытно, и весело?
Сколько сорок-то в смокингах - чинные, чёрно-белые!
Что ж "Лакримозой"* Моцарта -  падают звуки спелые?

В синем российском поезде - еду в предгрозье душное.
Что же сорочьи проводы так надрывают душу мне?
Что они протрещали там "азбукой Морзе" нервною?
Мысль просвербила шалая: «Умер поэт, наверное...»
В руку - рука! А сам – где ты?! И, прекратив дыхание,
В этой грозовьей замяти чую твоё прощание.
"Клетку" твою еврейскую птица взломала - русская.
...По-над усадьбой сельскою и по-над речкой узкою –
Из Ашкелона - в скромные наши пейзажи с вишнями
Весть летит сквозняковая: умер Беркович.
...Мишенька...
_______________________________________________
*Lacrimosa ("Слезная") - часть "Реквиема" Моцарта

 АЙСЕДОРНОЕ
 
"Не уйти, эту нить не порвать" (Г. Бениславская)*

Не предавай меня, не продавай
За поцелуи и бесстыдство голое:
Я модной страсти выучу букварь
И шарфик повяжу на нежном горле я.
И стану, как она, красиво лгать
И в обмороки падать безупречные,
И надо мной ты будешь хлопотать
С какими-то настойками сердечными...
А ты внимать рассудку не готов,
Когда она талантливо расплачется!
Как тонко маскируется в любовь
Её безбожно-нежное палачество!
Лишь непослушный медвежонок-сон,
Безгрешно прикорнувший меж двоими – и
Тебя облапивший со всех сторон,
Не помнит её вычурного имени...
...Молчи, молчи, смятенно пряча взгляд –
В нём ад её ночей. До разговоров ли?!
А время пятится - назад, назад, назад
И...
Красный шарф
Кружит над Айседорою.

*Галина Бениславская любила С. Есенина; застрелилась на его могиле.

ПОСЛУШАЙ ЭТОТ СНЕГ

«И память-снег летит и пасть не может…» (Д. Самойлов)

Послушай этот снег:
Он нашу зиму пишет,
Мелодию её доподлинно поймав.
Ты помнишь ли тот снег,
Чей иероглиф вышит
Шелками белых пряж
На длинных рукавах
У той, кого теперь не ухватить за руку,
У той, кому никак не протянуть ладонь,
У той, кого вернуть нам не хватает духу,
Кто полетит, как пух,
Лишь мысль о ней затронь?
Мы предали любовь,
И вот из заточенья
Она нам шлёт теперь причудливость гравюр,
Где белая зима в вороньем оперенье,
Где чёрная тоска заигранных фигур,
Где сколько ни кричи – тебя никто не слышит:
Все звуки заглушил ворон горластых грай,
В котором нелюбовь к любви проклятьем дышит,
Взывая в серость дня: «Кар-р-рай её, кар-р-рай!»
…А я вернусь в тот снег!
И пусть – сугробом с крыши –
Обрушатся слова, ты смысл их улови:
Мне место – только там, где иероглиф вышит
Крестами снегирей на рукавах любви.
_________________________________________
Электронная версия в формате pdf)
http://zapadrus.su/attachments/newnemiga/nemiga_1_2014.pdf