И очи промыть родниковою певчей водою...

Дебют


За это приходится дырами в шкуре платить,
короткою жизнью и тысячелетней тщетою.
Но, Боже, как сладко на слове хлеба замесить
и очи промыть родниковою певчей водою!
За это – плати опозданьем в борьбе и гульбе
и каждому «здравствуй» – «прощай» отвечай бестолково…
Солёная трещина на непорочной губе.
О млечное время, небесное первое слово!
То было зимой, и по городу ель пронесла
декабрьского леса тяжелые хвойные ветки.

В квартире был сумрак, парили окон зеркала,
и тявкал терьер за стеною у левой соседки.
За стенкою справа невидимый Карпов-сосед
хрипуче-надсадно боролся с вечернею астмой…
И вспыхнула фраза! – И хода обратного нет
ни в ясные дни, ни в века канители ненастной.
Минута, секунда... Но разве длиннее судьба?
Тавро золотое на серой обыденной шкуре!
Еловая песня в снегу... Набухают хлеба.
Замешаны здесь – а на Рейне хрустят, на Амуре!





перевод
на сербский язык




Деби



За то се мора платити рупама сопствене коже.

Кратким животом, хиљадугодишњом залудношћу под сводом.

Слатко ли је од речи хлеб свој месити, Боже,

и очи распеваном изворском мити водом!

За то - плаћај кашњењем у борби и стрци дана.

На свако "здраво" - "збогом" луцкасто одговори...

На непорочној усни пукотина је слана.

О млечно време, прва небеска речи, твори!

То беше зими, граду кад смрча је предала

децембарских шума борове гране тешке.


У стану беше сутон, лебдеху огледала,

ћивкаше теријер слева, за зидом, код сусетке.

А сусед Карпов, здесна, невидљив, из свог кута,

борио се с вечерњом астмом, док зраци трну.

И букнула је фраза! - И натраг нема пута.

Ни кроз дан јасан, ни кроз векова олујну срму.

Минут, секунда... Али зар судбина је дужа?

Жиг златан за крзно сиво, за свагдању асуру!

Смрчина песма на снегу... Бубри хлеб, мирис пружа.

Замешен овде - а на Рајни хрска, и на Амуру!




перевёл на сербский язык
Владимир Ягличич