Когда моют полы, в ведра кровь наливают

Когда моют полы,  в ведра кровь наливают;
Любят красного дерева в доме паркет,
Как всегда – перелив, тару вновь наполняют,
И закону тому свыше тысячи лет.

Босиком ходить скользко по раздутым по доскам,-
Люди лепят подковы к кирзовым сапогам,
Их прилаживают и мальцам-недоросткам,
Не согласен, подковы бьют к голым ногам.

И, попробуй теперь, погоняй-ка вприпрыжку,
Нужно горбиться, шаркать, юлить, семенить,
Да скакать на носочках блохою с одышкой,
Но жестокую обувь не удастся сменить.

Ясен путь и дорога одна – в полотеры,
Ручка швабры - есть  ствол, куда зАлит свинец,
В строю пением хором дирижируют воры,
А солисту положен терновый венец.

Дирижеров – навалом, а солистов – не слишком:
Даже горе-солист  - единичный товар
И мишени двуногие трут полы там ружьишком,
Даже тряпкой желает стать божия тварь.

Ствол свинцом не заткнешь – стенки ржа втихомолку
Мигом выест до дыр – кровь уж больно едка,
А заржавленный ствол – украшенье на елку,
Бесполезная флейта, яйцо без желтка.

Там ружейное масло давно бы прогоркло:
Смазки лучше свинца не найти нам вовек
И его забивают в стволиное горло,
Позже выстрелом чистит его человек.

С каждым разом паркет всё темнее, темнее,
Новой кровью его невозможно отмыть,
Только сверху, наверно, кому-то виднее,-
Проливать жидкость вязкую будут и лить.

И при беге моя оголится аорта,
А её клюнуть страждущих, - хоть отбавляй,
Из неё что-то хлынет несвежего сорта,
Перед смертью, пиит, в небеса популяй.

Этих мелких деталей с Большого пригорка
Не видать: посредине – свет, грязь – по углам.
Это Боже устроил морскую приборку,
С части суши шестой он решил убрать хлам.