Русский детектив. девятая глава. первая сила. мысл

Девятая глава

ПЕРВАЯ СИЛА.


Ну, инженер, ну, гений лжестихии!..
Его лицо аскета, колдуна,
Как будто заострилось, желтизна
Как будто воском залила сухие
Виски его, и лишь глаза, горя
Непримиримостью, нам говорили: – «Зря
Надеетесь, что старческим умишкой
Я был повержен... На кону цена
Всей жизни, разве может быть она
Откуплена церковной мелочишкой?»
И встал он при молчаньи гробовом,
И двинулся к трибуне, торжеством
Злорадства перекошенный, усмешкой
Кривя губу, и горожанам рёк:
– «Ну что ж, видать, всему отмерен срок,
Он вышел, срок мой быть послушной пешкой
В чужой игре... Ослятей робких, вас
Пастух пасёт исправно! Также пас
Любой бы пастырь – вам же в назиданье:
Один бичом, другой хлебами слов,
Посулом рая третий... Для ослов
Годна и сказка о пересозданье,
О перевоплощенье душ и тел,
Тут всё годится в дело!.. Только дел
Серьёзных и не видно. Век за веком
Когорты, касты мулл, попов, жрецов,
Всяк по своей тропе ведя глупцов,
Цель общую: восстать над человеком
Преследуют: восстать и уберечь
В повиновенье стадо, чтобы течь
И далее своим привычным руслом
В единый и великий Океан.

А там сольются реки христиан,
Магометан, буддистов... Тихим, грустным
Вопросом кто задался из вождей
Духовных – для чего делить людей.
На секты, касты, если свет единый
Всех осенит? Вопрос наивный. Нет,
Не мог он не задаться. Но ответ,
Столь очевидный, тёмною рутиной
Догматов, теософских чар и притч
Всегда затянут наглухо: постричь,
Загнать в ряды и аккуратным строем –
Вперёд, рядами!.. Вот где цель. А средств
Не жалко. И неважно, что Творец
Навряд ли умилится тёмным роем
Разноголосых, вздорящих слепцов…
***
Что истина? Она не для глупцов,
Для избранных она, чья перспектива
Исправным быть погонщиком, она
По сути-то уже и не нужна
Погонщикам самим. Следя ретиво
За стадом, подзабыли и они
Зачем они, откуда? Знай, гони
Тропой набитой стадо!.. но уж коли
Кто выбился из строя, тут смотри,
Тут спуску не давай: и укори,
И обласкай заблудшего, и с воли
Верни его, бродягу... Ну а как
Он личность, а не сбившийся чудак,
И выход из рядов неосмыслённых
Осмыслен им, и мысль его проста:
Мысль – Божий дар... Тут надобно Христа
Призвать в свидетели, ведь это лишь зелёных
Юнцов легко дурачить, стариков
Доверчивых... Тут случай не таков,
Тут и прилгнуть не грех, тут и опошлив
Про нищих духом басенку, саму
Унизить надо мысль, а посему
Возвысить неосмысленность, как послух:
Лишь тот блажен, кто верен без затей
Путям отцов, кто и своих детей
Направит тем же руслом – вот где главный,
Издалека идущий смысл, и тут
Любая мысль трактуется как блуд,
Как покушение на достославный
Уклад и быт... Бог завещал – иди
Дорогою отцов. И не блуди.
Стреножь сомненья!..  Ну а то, что рядом
Идут с иным понятьем и укладом
Такие ж, но тропой своих отцов
Другие люди – плюнь, в конце концов,
В неправедности, ереси, безверьи
Их обвинить всегда не поздно, всех:
«Они всем скопом впали в страшный грех,
Для них уже закрыты Рая двери!..»
***
А если спросил кто про Горний дух,
Про дух свободы, здесь уже пастух,
Пощёлкивая плеточкой, туману
Словесного на дол напустит, сам
Не сознавая цену словесам
Затверженным, всему самообману,
Порочащему замысел Творца,
Я повторяю: ЗА-МЫ-СЕЛ!.. Ловца
Душ ваших бедных я на этом слове
Ловлю и вопрошаю: для чего
В сей Замысел Он мысль вдохнул? Кого
Он ждёт в свой Дом? А тех, кого в основе
Их грешной Он низвергнул долу сам,
Чтоб вновь явить – всё тех же! – небесам?..
Позвольте усомниться. Непрожжённой,
Корявой глине заперты врата
Высокие, и лишь один туда
Вернётся – Человек Преображённый.      
Но как, но чем преобразится он,
Глухой стеной запретов окружен?
***
А самый страшный из запретов – вот он:
Запрет на мысль!.. Простой пример: пары
Под гнётом держат лишь до той поры,
Покуда прежний пар не отработан,
Покуда не настал иной черёд –
Брать новый пар в рабочий оборот.
Но ежели хоть малого исходу
Не станет силе этой – разорвёт
Любой затор, и чем сильнее гнёт,
Тем взрыв страшнее... Это идиоту
Понятно, непонятно лишь одно,
Как те, кому по сану вменено
Об этом ведать и глаголать, вещи
Элементарной не поймут: нельзя
Мысль удержать в крови, она, сквозя,
Клубясь в пространстве замкнутом, зловещий
Всегда исход отыщет... Но тогда,
Уже тогда с ней в мир войдёт беда,
И вспомните тогда и день вчерашний,
И этот, и мой бедный МЫСЛЕЗОР,
Ведь он и призван был найти зазор,
Через который мир пронзится страшной,
Кромешной мыслью!.. Но тогда уже
Не жди Преображенья ни в душе,
Ни во плоти, где кровь одна, бунтуя
И сатанея, не ограждена
Доглядом зорким, хлынет, как волна,
И смоет мир Господень подчистую!..

Я знаю, почему мой МЫСЛЕЗОР
Священству не по нраву, – их позор
Бездействия, обман многовековый
Всем станет ясен, и падёт их власть
Над душами, и надсмеётся всласть
Над многомудрым самый бестолковый
Из верной прежде паствы... вот расклад
Входящих-исходящих… Я и рад,
Собратья, горожане, что открыто
Смог, наконец-то, высказаться – здесь
Все недомолвки сняты, вот я весь,
Я, видящий печально, как над миром
Уже ползут, сгущаясь, миражи
Уснувших чудищ разума, души,
И мир бессилен, отворив кумирам
Потопы крови, вышатнутой в свет
Игрой все той же Мысли, коей нет
Призора и предела… но отныне
Я ухожу из вашего мирка
К себе, в свой мир...»
***
И с видом игрока,
Сорвавшего лихой банчок, в гордыне
Бородку сатанинскую воздев,
С трибуны он сошёл…
Но, оглядев
Молчавший грустно зал, вдруг стушевался:
В портфель бумажки растолкал, замком
Прищёлкнул в тишине, и так, бочком,
Бочком, бочком сквозь зал ретировался…

Мы все молчали. В сумрачном окне
Стояли звёзды. Как в бредовом сне
Молчанье наше длилось, длилось, длилось,
Никто, казалось, не хотел его
Прервать… А чем? Немало из того,
Что сказано здесь было, шевелилось
И жглось в душе… наивен, но не так
Наивен даже видимый простак,
Чтоб не поднять в душе своей вопроса
О смысле бытия и о пути,
Которым должен каждый – сам! – идти.
Но как идти, не видя дальше носа,
А главное, как этот долгий путь
С путями сотоварищей сомкнуть?..