И снова о детстве

Сегодня, день рождения внука. Ему пять лет и он уже большой.
Поздравляя его, невольно задумался, вспоминая себя в этом, замечательном возрасте.
Смутные, но до - того, теплые воспоминания шестидесятилетней давности навеяли душу щемящей тоской, по тем, славным и добрым временам.

Зима.
Россия.
Сиреневый рассвет.
В избе холодно.
Я вылезаю из под теплого, байкового одеяла.
Свет в то время отец заставлял экономить.
Мать топит большую, русскую печь.
На большом черном противне пекутся румяные пироги.
Это была такая редкость и потому радость, в те, не простые и тяжелые времена.
Рядом стоят большие, черные чугуны, один со щами, второй с картошкой в мундире.
Чуть ближе к заслонке стоят кринки с молоком.
Кому, хоть раз доводилось пробовать домашнее топленое молоко, тот на всю свою жизнь запоминает, этот ни с чем не сравнимый вкус, вкус молочной пенки, которая покрывает, чуть изменившее свой первоначальный цвет молоко.

Наш дом стоял на улице, Свободе, которая вела на Москву.
Это после ее переименуют, в улицу Свободы.
Ранним воскресным утром, когда на улице еще стояла темнота, со стороны "Плоцкого врага", мимо нашего дома к колхозному рынку начинали подъезжать сани, запряженные лошадьми.
Везли все, что пользовалось в то время спросом у горожан.
Дрова, сено, для коз и коров, зерно, молоко, яйца и всякую другую всячину.
Я садился к замерзшему на половину окну, дышал на стекло и после, когда оно оттаивало, наблюдал за всем этим движением, за всем - что происходило на улице.

Колхозный рынок, или базар, как мы еще его называли, находился в двухстах метрах от моего дома.
Нас пацанов, базар привлекал в первую очередь тем, что там продавались семечки.
Их привозили в Россию из далекой, для нас, Украины.
Продавцов семечками, а это были женщины, мы называли, наравне со взрослыми - хохлами.
Семечки стоили десять копеек стакан.

Продавцы - хохлушки, были одетые - на ногах валенки, в плюшевые черные курточки, или фуфайки, а головы повязывали в шерстяные, темную клетку - шали.
Мы подходили к мешку с семечками, запускали в мешок руку, с понтом - пробуем, пересыпали после семечки в карман и шли пробовать дальше.
Иногда нас гнали прочь и ругали за нашу наглость, но все равно без семечек мы с базара не возвращались.

Шестьдесят лет, вроде - вечность!?...
А вроде, как - вчера...