Смотрите и пересматривайте киноклассику. 1

                ФИЛЬМ "ЗОЛУШКА"
 
Игорь Волгин ведет на телеканале «Культура» передачу «Игра в бисер», на которой за круглым столом писатели, поэты, литературоведы и прочие обсуждают какое-нибудь известное классическое произведение.  И всякий раз Волгин в конце передачи советует: «Читайте и перечитывайте классику», что я с удовольствием делаю и без его советов. Но люблю также смотреть и пересматривать КИНОклассику и советую это делать моим читателям (если, конечно, таковые найдутся).
  Итак, приглашаю вас за свой круглый стол, и первый фильм, о котором я хотел бы высказаться, это всем с детства известная "Золушка" режиссера Надежды Кошеверовой по сценарию Евгения Шварца. Не гарантирую, что мои рассуждения понравятся всем (это на любителя), но обещаю, что ничего подобного вы еще не читали и не слышали, потому что ничего подобного больше никому, кажется, кроме меня, в голову не придет.

                * * *

  Крестная, она же фея,  говорит Золушке:
- Ты и в этом платье осталась прежней трудолюбивой девочкой. И оставайся такой.
  Зачем же тогда платье, если оно ничего не меняет, если Золушка не стала в нем ни лучше, ни хуже? В том то и дело, что без платья, кареты с кучером и лакеями на запятках не будет бала, и принц не влюбится. Не случайно, что сказку про Золушку сочинил француз. Французы говорят: в блюде главное – соус, а в платье – отделка. Бальный туалет, роскошная карета с кучером и лакеями и есть «соус», «отделка», а «трудолюбивая девочка» - важное, но не главное.
  Но ведь карета, кучер, лакеи не настоящие, это все «липа», обман, мишура. Карета на самом деле просто тыква, и те, кто на запятках, только кажутся лакеями в расшитых ливреях, а на самом деле это ящерицы, а кучер с пышными усами - ряженая крыса.И платье взято напрокат, и в двенадцать ноль-ноль его надо вернуть. Принц-то, небось, не раз проезжал в своей роскошной карете мимо Золушки, бредущей из леса с тяжелой вязанкой хвороста за спиной, и ни разу не обратил внимания на вымазанную золой бомжиху, не остановил карету, не предложил подвезти. Куда там! Промчался мимо, окатив «трудолюбивую девочку» дорожной пылью. Золушка как елка: украсила ее фея мишурой, понавешала на нее блестящих побрякушек - и пошли вокруг нее водить хороводы и король, и принц, и все кто ни есть на бале. А как пробил роковой двенадцатый час, шикарное платье снова стало лохмотьями. «Новогодняя ночь кончилась, и все становится на свои места» сказала Надя в фильме «Ирония судьбы или с легким паром» - значит, уноси ноги с бала, пока не вытолкали в шею, и никого не интересует, трудолюбивая ты девочка, или лентяйка, как мачехины дочки. И побрела бедняжка домой по ночной дороге в одной туфле, с тыквой под мышкой (вернется мачеха с бала – спросит: «Куда тыкву девала, паскуда?!» - и последние космы выдерет). А идти страшно, страшно, особенно лесом: жутко ухает филин, того и гляди разбойники налетят. "Чести лишить"  строхолюзину погнушаются, а тыкву отнимут – что тогда мачехе скажет?
  А принц Золушку так и не нашел – когда убегала она из дворца по высокой дворцовой лестнице, чтобы ее не «застукали» как воровку, хрустальный башмачок покатился по ступеням до самого низа  лестницы и разбился, ударившись о мраморный пол, звякнув, как хрустальный фужер с шампанским в новогоднюю ночь. Разлетелся на мелкие осколки как раз когда куранты на дворцовой башне били двенадцать. А наутро старая служанка тетя Люба мела лестницу, собрала осколки метлой на совок и выбросила в ров с грязной вонючей водой вокруг королевского замка, куда сваливали мусор и содержимое ночных горшков. Такая вот сказочка получилась.
  … Едет принц в золоченой карете, утопая в «соусе» (да и кто он, в сущности, без этого «соуса»? юный бездельник и шалопай, перещупавший всех молоденьких дворцовых фрейлин и служанок). Вздыхает от любви к вчерашней красавице в роскошном платье. Как ее отыскать? Хоть бы вещицу какую забыла, - ну, там заколку, косметичку или башмачок с дивной ножки. Дал бы ту вещицу понюхать собаке-ищейке, та бы сразу нашла. Нагоняет карета бредущую по дороге лахудру, согнувшуюся под тяжестью огромной вязанки дров, проехала мимо, окатив замараху облаком пыли. Принц вытер белоснежным батистовым платочком мокрые от слез глаза, высморкался громко, будто в охотничий рог протрубил, откинулся на спинку сиденья, обитого дорогим венецианским бархатом и закрыл глаза, представив вчерашнюю богиню красоты.
                Надпись: «Конец фильма».
…………………………………………..
  Красивая внешность – как одежда, которую дали поносит на время, как Золушке бальное платье. Только освоишься в нем – и вот уже «Ваше время истекло, ваше время истекло» - и под звон башенных курантов прекрасный наряд превращается в отрепье. Сколько красавиц и красавцев на моей памяти, расставшись с молодостью, превратились в граждан самой заурядной внешности или просто стали некрасивы, а то и безобразны. И часто это случалось неожиданно, как стихийное бедствие. Спустя несколько месяцев встречаешь красавицу – и вместо прекрасного храма телесной красоты – пепелище, одни обгорелые трубы торчат.Одна только радость - что она осталась "прежней трудолюбивой девочкой.
     Как сказал Гоголь, «Грустно на этом свете, господа!»

(Продолжение следует)