Евген Маланюк. Мазовия

I

Ни Стрибожии ветры, ни туч кучевых корабли
Не коснутся уже обречённой навеки земли,

Только мёрзлая мгла перейдёт от заката к восходу
На песок, на поляны, на стылую серую воду.

И шипит листопад, ветки змеями вторят в ответ,
Проливается дождь в пустоту несвершившихся лет,

И лишь каркает ворон над голым крестом раздорожья, –
Никогда, никогда не сияла здесь воля Даждьбожья.

И не пела тут мать, и из кедра отец не рубил
Колыбель или гроб. Только осени мертвенный пыл

Припадает к стерне, где топорщилось чахлое жито,
Где куражится мгла, дождевыми иголками сшита.

II

Да, только тут родиться мог Шопен...
Мазурских нар хрипящая чахотка,
Где небо простирается, как тлен,
И труд тяжёл, как рабская колодка.

Где топи торфяные пролегли,
Где гниль болот пути-дороги режет,
Где дождь сечёт печальный лик земли,
Но никогда его не перекрестит.

Дыханье малярийное тоски
Мозг превратило в огненную рану,
И, вместо силы, сдавленной в тиски, –
– Отрава мессианского обмана.

III

Вот так начинаются призраки, грёзы и сны,
Угары злодейских молитв и гримасы Иуды,
И раннее утро цветущей и гулкой весны
Придёт листопадом. И осенью мёртвой повсюду

Печатями злобы в листве набухают грехи
И снова сочатся сквозь ненависть, лен, укоризну.
И вот из земли продираются когти руки
Ожившего трупа, чтоб чёрную выполнить тризну.

И всё возвращается, чтобы откликнулись вновь
Коварство, измена, предательство, зло и расплата.
И с губ вурдалака тяжёлая капает кровь
И крапом багряным вгрызается в желчь листопада.

IV

Холод мороси, колкий туман, ощущенье вины.
Как же можно так жить – без улыбки и – вновь – без весны?

Отрекаться от солнца и зябнуть, его не смущая,
Вместо сердца болотную жабу в груди помещая...

Злое племя, увязнув в гниенье и смраде веков,
Хорохорилось, тужилось в поисках новых врагов,

И взбешённое солнце неистовым вспыхнуло гневом –
И сошло на жилища и нивы пылающим небом.

1940

С украинского