Двухдневное

Я снова на аспирине, а ты звучишь
На других частотах; голос – немой ручей.
Опять набираешь номер. Зачем не знаешь. Не помнишь, чей.
Соединяешься и молчишь.

А когда-то давно, безудержные, мы срывали слова друг у друга с губ.
Каждый был ангельски нежен утром, ночью – чертовски груб.
Спасали от бед, летящих из-под колёс камней и горящих труб.
Кем мы отныне стали?

Понастроили баррикад, а теперь ломает разбить, расклеить и разломать.
Смотри – за твоей спиной святая, святая рать.
Ты же сидишь недвижно и даже не смеешь встать.
Воинам не впервой, они не таких дураков видали.

Мир сдвигает свои границы и теперь до края рукой подать.
Здесь ощущаешь спокойствие, Господнюю благодать.
Стой на тропе и молчи, дыши. Дыши и не смей рыдать
о нелёгкой доле

Мы расстанемся у ворот, разойдёмся по сторонам.
Словно всё по-другому, но больше никто не завидует нашим снам.
Из толпы зевак кто-то лениво выйдет и кинет нам
на раны по ложке соли.