Мариам 26 Подарок

Через некоторое время к нему вошёл худенький мальчуган в римской тунике и поклонился:
-Госпожа прислала меня к вам. Велела передать, что это подарок.
-Как тебя зовут, подарок?
-Иегуда.
-Сколько тебе лет?
-Скоро четырнадцать.
-Ты когда-нибудь изучал Закон?
-Я сопровождаю господ в синагогу по субботам.
-Можешь назвать седьмую заповедь?
-Конечно. «Не укради».
-Нет, Иегуда, это восьмая заповедь, а седьмая «Не прелюбодействуй».
-Господин говорит, что для эведа есть только одна заповедь.
-Хорошо, эту проблему мы обсудим позже. Сейчас у меня к тебе дело. Ты должен узнать, где находится дом Корнелии Легаты, вдовы сенатора и бывшего легата второго галльского легиона. Отправишься к её дому и попробуешь выяснить, есть ли среди её челяди молодая женщина по имени Мариам. У неё имеется сын, маленький мальчик.
-Она еврейка?
-Да, и совсем недавно приехала в Рим. Нужно узнать, как она оказалась в этом доме, что она там делает, с кем связана. Её знает садовник, а кто ещё, выяснишь сам.
Иегуда ничего не отвечал.
-Что-то тебе не ясно?
-Я никогда ничего такого не делал. Я не уверен…
-Иегуда, ты теперь мой эвед. Чтоб я это слышал в первый и последний раз. Помолясь, отправляйся на Форум, узнай, где живёт эта Корнелия, потом… чем ты здесь занимался?
-Работал на кухне и по дому.
-Это не пойдёт. Ты говоришь по-латыни?
-Да, господин. Я немного помогал хозяину.
-Добро. Среди рабов наверняка есть твои ровесники. Понаблюдай за домом, за садом, постарайся с ними познакомиться. И расспроси. Понятно?
-Да, господин.
Иегуда неуверенно шагнул в сторону двери. Мастер взял с маленького столика свиток, постучал ним по столу. Из свитка выпала тонкая костяная пластинка. Мастер поднял её двумя пальцами и стал рассматривать на свет.
Вечером следующего дня Иегуда нашел Мастера в его комнате. Мальчонка оказался расторопнее, чем можно было бы предположить после первого знакомства с ним. Он раздобыл адрес Корнелии Легаты, сумел задобрить собак и забраться в сад – это Мастер занес ему в актив. Мариам он пока не видел, но слышал, как худенький невысокий еврейский мальчик болтал вначале с садовником, потом с какой-то служанкой или рабыней. Они обращались с ним, как обычно римляне с иноплеменными рабами, – свысока и чуть насмешливо. Но Иегуда заметил, что парнишка говорил с ними на арамейском, а они отвечали ему на обычной латыни. Затруднений не испытывала ни одна сторона. Интересно. Если они евреи, то почему прибегают к чужому языку?
Впрочем, возможно, они когда-то жили в Израиле или в еврейской среде. В любом случае, это, вероятно, сообщники пининой племянницы. Тогда почему она пошла к Пине, а не сразу к ним? Искала поддержки или по старой памяти?
-А о самой этой Корнелии ты что-нибудь узнал?
-Вы велели…
-Запомни, пожалуйста, на будущее – если я куда-то тебя отправляю, ты должен
превратиться в уши, глаза и стать воплощением любопытства. И ловить всё, что мимо летит. Говоришь, этот мальчишка твоих лет… Постарайся свести с ним дружбу. Разузнай всё обо всех. Чем больше информации, тем лучше.
       -Значит, вам нужны сведения о хозяйке дома и её рабах. А о родственниках тоже?
       -Конечно. Обо всех, кто обитает и бывает в её владениях.
-А если родственник, предположим, живёт в другом доме или в провинции?
-Не имеет значения. Важно только - общаются они или нет.
-А если нет, тогда что?
-Тогда ничего. Выясни, почему не общаются. Расспроси лавочников, у которых они покупают овощи и мясо.
-А если они их сами выращивают?
       - Ну что-то же они покупают – тряпки, притирки, горшки, наконец.
       - Но ведь горшки приобретаются не каждый день, и одежда тоже.

-Есть ещё переписчики книг, ювелиры, строители, бродяги, ночующие в соседних подворотнях, - да мало ли у кого можно узнать о человеке! Рабы друзей и врагов, вольноотпущенники. Нужно только научиться втираться в доверие. Иегуда исподлобья взглянул на Мастера:
-Может, я лучше почищу вашу одежду, господин? Или сделаю что-нибудь ещё? Я умею читать и писать и… Мастер недоумённо поднял брови:
-Ты – мой эвед. И что для тебя лучше, могу знать я и только я. Или Пианхи хорошенько тебя отдерёт. Понял?
-Да, господин.
Мастер отпустил Иегуду. Похоже, у этого отрока имеется один крупный недостаток – он очень пунктуален и, должно быть, исполняет все поручения тютелька в тютельку, и не более. Есть в нем какая-то странная вышколенность. Мастер сразу обратил внимание, на его чистую тунику, на аккуратно подвязанные волосы, даже ремешки сандалий отдавали какой-то непривычной для эведа ухоженностью. Сколько же усилий нужно прилагать, чтобы достичь таких результатов, работая на кухне, где гарь и грязь неисстребимы? Он спросил Тамар о её «подарке». Сестра ответила ему с весёлой мстительностью:
-Иегуда – это ходячее занудство. Но он, как все зануды, в лепешку разобьется, а сделает всё, что скажешь. Ну, конечно, потерзает тебя уточнениями. Он хорошо
изъясняется на латыни и на греческом. На греческом даже пишет, потому что отец его довольно учёный грек. Спился, разорился и продал детей, чтоб не угодить в тюрьму. Обычная история. Мы его приобрели три года назад по дешевке всё на том же Бычьем рынке. Кстати, рекомендую тебе этот торговый эдем.
-Я просил тебя одолжить мне еврея. С меня хватит Пианхи. В некоторых вопросах он непробиваемо тупой.
-Не ценишь. Во-первых, Иегуду я тебе дарю, а не одалживаю. Я даже заказала ему серьгу и обруч с твоим именем. Насчёт клейма позаботишься сам. Во-вторых, мать у него еврейка, и для полукровки он более, чем хорош. Дурная кровь дает о себе знать только исключительным занудством. Сделаешь из него образцового законника. Ты любишь благостных эведов. В-третьих, он у бен-Халайи едва не самый шустрый приказчик, и мы его, можно сказать, от сердца оторвали, - Тамар опять оглядела Мастера взглядом их матери, - твёрдым, немного насмешливым. Правда, в нем не хватало существенного компонента – беззащитного обожания. Но Тамар этого и не полагалось.
-Я благодарен. Но…
-Хочешь верь, хочешь нет, но он из лучших наших эведов, - знакомая материнская интонация убедила Мастера прервать спор. Как только в голосе матери начинали звучать такие же обиженнохрустальные нотки, все переговоры следовало прекращать. Мастер понял, что сестра исчерпалась.
-Тамар…- начал он вкрадчиво. Женщина до боли знакомо прищурилась:
-Братец, почему ты мне так напоминаешь кота?
-А ты мне белку. Пока кормишь тебя орехами, ты рядом, а стоит протянуть руку, чтобы погладить – мигом взвиваешься вверх.
-А ты уверен, что хочешь именно погладить? По-моему, у тебя другие намерения.

-Тамар! – он вложил в голос всё, доступное ему тепло.
-Котяра… - снисходительно упрекнула сестра, - хитрющий котище.
Всё-таки до матери она сильно не дотягивала.