Отказной

               
          - Эй, Борька, позвал Тимофей, высовывая голову из-под развалин разрушенного старого дома. Вымазанный сажей, он был похож на трубочиста, который чистил трубы.
         - Чё тебе, - сказал тот, кого назвали Борька.- Я тут делом занимаюсь, - собирая куски щепы, отозвался тот.
         - Ну, что там, скоро есть готовить будем? - поинтересовался Тимка.
         - Да, скоро вот только разожгу костёр и поставлю котелок.
        - Давай скорее, - глотая слюну, поторапливал его Тимка, – уже сосёт под ложечкой. Вскоре маленький огонёк напомнил о том, что вкусный обед из банки консервов будет приготовлен.
        - Борька, как думаешь, сколько мы ещё будем так скитаться по подвалам, да скрываться под обломками? Летом оно, конечно, можно, но вот, как ударят морозы, думаю, надо будет подумать и о зимней квартире.
       - Да, Тимка, думаю, что-то мы с тобой придумаем. Не первый день в бегах, - сказал Борька.
         В этот вечер, лежа после вкусного обеда, если можно его так назвать, Борька, глядя сквозь дыры, в сломанном доме вспоминал своё детство.
                ***
         Медсестра Зиночка открыла палату, в которой позавчера роженица отказалась от кормления своего ребёнка. Как только не уговаривали её, лежащие с ней женщины, она стояла на своём и не хотела кормить малыша. Это был малыш с карими глазками и с круглыми щёчками. Завёрнутый в пелёнку, он был похож на игрушку, которой обычно играют девочки, лет шести, заворачивая куклу во всякие одеяльца. И вот, открыв палату, она не увидела молодую маму.
        - Где она? - спросила Зиночка у соседки по кровати.
        - Так она ушла.
        - Как ушла, - всполошилась та и побежала к дежурному врачу.
        - Иван Игнатьевич, - открыв двери, вскричала медсестра и тут же осеклась - в кабинете врача сидела  отказчица.
        - Вот, полюбуйтесь на это чудо природы, - нахмурив брови, сказал врач. - Как ни уговариваю, а она на своём, – обратился он к медсестре.
       - Так пойми те же, милая, - подняв взгляд вверх, умоляя собеседницу, сказал тот. - Если откажитесь, вы больше никогда не увидите своего ребёнка.
          Та сидела, не шелохнувшись, и, опустив глаза вниз, глядела на пол. Не выдержав,
 Иван Игнатьевич бросил документы на стол и почти криком добавил: - Зина, оформляйте отказ. Будем определять в дом малютки. А вы, - и он посмотрел пристально на роженицу, - Елена Викторовна, можете забирать свои вещи и катиться на все четыре стороны. Но запомните, вы ещё не раз пожалеете об этом поступке,- зло бросил он в след уходящей женщине…
         Придя с работы, домой, Иван Евгеньевич застал дома жену за приготовлением ужина.
 Она знала, что он любит полакомиться на ужин чем-то вкусненьким.
           Войдя в квартиру, он почувствовал запах блюда, которое любил.
          - Рая, это я пришел, - снимая туфли в прихожей, отозвался Иван Игнатьевич.
          - Дорогой, - донеслось из кухни, - мой руки и присаживайся. Будем
 ужинать, - сказала Рая, ставя приборы на стол.
          Иван Игнатьевич вымыл руки и вошёл в кухню.
          - И что это у нас на ужин? - потирая руки, словно давно такого не пробовал, произнёс он.
         - Ванечка, как обычно, то, что ты любишь - глазунья с ветчиной. И он
 поблагодарив жену, приступил к еде.
          - Что у вас нового на работе? - поинтересовалась жена.
         - Ой, и не говори, помнишь, я тебе рассказывал про ту, что не хочет
 кормить малыша. Так сегодня она подписала документы на отказ. Иван Игнатьевич сразу стал серьёзным.
          - Есть ещё такие «матери», - произнёс он и о чём-то задумался. - Вот определяем в дом малютки.
          - Да, мир совсем свихнулся, - сочувствуя мужу, произнесла Раиса.
                ***
           - Марья Николаевна, - обратилась к заведующей Нина, молодая работница приюта «Малютка». А у нас новенький малыш и такой маленький и кареглазенький, ну просто чудо. И как такого можно было бросать. Я просто не понимаю.
            И она, вздохнув тяжело, пошла в инкубатор (так называли место, куда помещали только что поступивших детей, оставленных своими нерадивыми мамашами). Она уже который раз приходила смотреть на этого малыша. Каждый раз, при виде этого маленького существа, её сердце стучало, с какой-то особой силой. Такого у Нины не было никогда, пока она работала в «Малютке». Но вот сейчас это внутреннее состояние не давало ей покоя. Они с мужем жили пятнадцать лет, но Господь так и не дал им ребёнка. То ли по воле Божьей или провидению, сказать было трудно. Нина с Вадимом очень переживали из-за этого. Муж не раз впадал в унынье, но принять решение по усыновлению младенца разговора не было. И вот теперь, когда Нина увидела этого кареглазого малыша, её сердце подсказывало, что это именно тот, которого она ждала. Улучив свободную минуту, Нина спешила к нему и старалась быть с ним. На кроватке, где лежал малыш, красовалась дата рождения и имя Борис. И что-то ей подсказало, что не зря кто-то дал, именно такое имя. Борис – значит, готов бороться за своё место в мире.
 Теперь Нина ждала конца рабочего дня, когда она сможет поговорить с Вадимом об их давней мечте – иметь сына.
        Она ехала домой и мысленно подгоняла автобус, который высаживал и брал пассажиров на остановках. Она уже представляла, как будет рассказывать мужу о решении усыновления и готова бороться за этого малыша…
                ***
         Нина, глядя на мужа, прижалась к нему. Он чувствовал, как она за последние девять лет изменилась. В её улыбке теперь отражалось счастье, которое пришло в их семью с появлением Бориса. Вадим не мог нарадоваться счастью, выпавшему им с женой по воле Бога. Нередко они собирались и уезжали в деревню, к матери Вадима и проводили там отпуск среди природы. Отец брал удочки, и они, вдвоём с сыном, сидели на берегу реки, расположившись в тени ветвистых деревьев.
       - Папа, смотри, у тебя клюет,- кричал восторженный сын, указывая на поплавок, который уходил под воду.
       - Вижу, сынок, вижу,- успокаивал Вадим его, - сейчас мы её подсечём и вытащим. И, дёрнув удочку в сторону, он вытащил сверкающую на солнце рыбку.
       - Ура, ура, - радовался Борька, хлопая в ладоши.- Вот мама будет рада, - глядя, как отец снимает с крючка рыбку и бросает её в ведёрко с водой.
         Через некоторое время снова начался клёв, и на этот раз Отец с сыном уже вытащили крупнее рыбу.
        - Ну что, Борька, я думаю, что на уху мы сегодня наловим, - с улыбкой на лице говорил отец.
        - Правда, папа, или коту на завтрак,- отвечал Борька, уверенный в том, что больше они ничего не поймают.
          Но в это раннее утро рыбка, будто сама шла, и Вадим только успевал вытаскивать и бросать её в посудину. Вскоре солнце стало сильнее пригревать и, Вадим сказал, что пора уже домой - лова больше не будет. Посидев ещё минут двадцать, они смотали удочки и двинули по тропинке через небольшой лесок к деревне. Борька нёс ведро, в котором плавали в воде пойманные рыбёшки разной величины.
       - Как думаешь, Борька, мать обрадуется или будет ругать?
       - Думаю, что мы сегодня, папа, будем кушать уху…
        Обычно, весь отпуск они проводили в деревне. Считая городской воздух не слишком хорошим для детского организма. В этот год Борька закончил третий класс и получил грамоту.
                ***
           Всё бы хорошо было, но, говорят, беда не приходит одна. Постучалась она в семью Трофимовых с разных сторон. Сначала у Вадима внезапно после гриппа умерла мать в деревне. На похоронах много хороших слов говорили о ней. Могла всем помочь, если требовалась её помощь. Да и так женщина была добрая, и к Борису относилась с трепетом, зная, что он приёмный сын. Что и говорить, добрейшей была души человек. Как говорят в народе, призвал Бог, значит нужнее там. Погоревали и похоронили возле отца. Там росла красивая берёзка. Когда отец Вадима, Пантелей, умер, так мать настояла, чтобы посадили берёзку. Мол, чтобы песни слушал.
        - Да и я, когда приду навестить, будет, где присесть, - говорила мать Вадима. Так её рядом с Пантелеем и похоронили.
        Быстро зима пронеслась своими снежными да холодными вьюгами. К весне приготовились на могилку к родителям сходить, да подправить после зимы, да не тут-то было. Жил народ в добре и благости, спокойно, да видать судьба по-своему распорядилась. Забурлила, заохала страна, что ни день - события, одни других страшнее. Вот и ни весть, откуда, тучи чёрные вдруг докатились до небольшого городка, где жила семья Трофимовых. Успел в этот год Борька закончить четвёртый класс. Да только дальше совсем судьба перевернула и так начавшуюся жизнь, не так как надо, с ног на голову. Отец Борьки работал на шахте, и надо было такому случиться, что по дороге домой начался внезапный обстрел городка, снаряд взорвался рядом с автобусом, в котором везли шахтёров. Очевидцы говорили, что никто не остался в живых, всех накрыло.
           Весь город провожал в последний путь тех, кто погиб. Мать Борьки стояла возле гроба мужа вся в слезах. Чёрный платок, покрывавший голову Нины, превратил её, из ещё не очень старой женщины, в старуху. Таково было горе этой женщины, потерявшей в один день опору семьи и надежду на будущее. Борька, прижавшись к матери, смотрел на гроб, в котором лежал его любимый отец, и взрослый вопрос: " За что?", не покидал его.
         Теперь им приходилось по ночам прятаться в подвалы, прихватив с собой немного еды. В близлежащих с городом селениях дома были разрушены и непригодны для жилья. Вереницы беженцев устремились к пограничным пунктам, пытаясь спастись от артиллерийских обстрелов.
         Мать Борьки, не смотря на постоянные обстрелы, продолжала работать в приюте. Многих детей эвакуировали в безопасную зону, но много ещё оставались там.
 Марья Николаевна, заведующая приютом и Нина, пока были с оставшимися детьми, ожидая возможности отправить очередную партию детей с международным красным крестом в сопредельное государство. Там давно ждали приезда детей, чтобы оказать медицинскую помощь.
                ***
        Уже не первый день Нину беспокоило какое-то непонятное предчувствие. Она не могла понять почему, но один и тот же сон, снился ей уже в который раз. Будто идут они полем с Вадимом, а он крепко держит её за руку и смеётся. Смотри, говорит, вот какая красота. А сам такой молодой и весёлый. Пошли со мной, мне без тебя тут скучно, говорит, а сам в глаза смотрит и не моргает. Потом вдруг исчезнет, и остаётся Нина посреди поля и не знает, куда идти. Просыпается вся в поту.
        Рассказать хотела Николаевне, да не стала, у той самой жизнь не сладкая. А тут она со своими рассказами, так и не говорила.
        А сегодня подозвала к себе сына, и рассказала про сон, а потом добавила:
       - Смотри, сынок, будь осторожен и не ходи никуда. Не дай бог, что случится с тобой, я этого не переживу.
      - Да ты что, мама, что может случиться? Ты сама берегись, а то там чаще стреляют, - успокоил её Борька.
      - Ну да ладно, сынок, я побежала, а ты смотри, кушай. Голодным не сиди.
        Нина вышла из подъезда и пошла вдоль стены дома. Хотя дом был крепкий, но было видно, как осколки изрешетили его фасад.
       - Вот, изверги, - подумала Нина, переходя на другую сторону улицы, чтобы через квартал попасть на работу, где находился ещё приют. Издали было видно, что и это здание побито осколками. На первом этаже кое-где не было стекол, в одном месте зияла дыра, которую бойцы, защищавшие городок, помогли прикрыть.
         В городке ощущался запах дыма от разорвавшихся снарядов. Нина поднялась по ступенькам на третий этаж. Там находились заведующая и две нянечки. Она поздоровалась и узнала, есть ли какие новости по поводу эвакуации.
        - Нет, пока ничего не слышно, - ответила Надежда, девушка двадцати лет, которая устроилась на работу незадолго до страшных событий.
       - Ну да ладно, переживём, не первый раз обстреливают, как- то Бог миловал, - сказала Нина, надевая поверх одежды белый халат…
          Он лежал в разбитом доме, накрытый маскировочным халатом. Это место его вполне устраивало, оно было на пятом этаже в разрушенном доме. Близлежащие дома были для него, на ладони. Он выискивал цели и следил, словно охотник за дичью. Но здесь дичью были обыкновенные люди. Его не интересовали ни статус, ни их работа - это была цель, которую он с жадностью выискивал через оптику. Сегодня его взор был устремлён на одно здание, где не было военных и из которого не выходили люди с оружием. Он видел, как в окно иногда мелькали люди в белых халатах. Он скривил улыбку и погладил ружье, будто это была его подруга, и похлопал. Продолжая осматривать территорию вокруг, он видел, как пробегали люди, оглядываясь, и, прижимаясь к стенам домов.
       - Как они смешны, - подумал тот, что был скрыт от любого случайного взора. И тут он обратил внимание на женщину в белом халате, на третьем этаже здания, за которым он наблюдал.
       - Ну-ка поближе, - и он ухватил цель и ждал, чтобы уж точно выстрелить. Ему было безразлично, есть у неё семья, дети. Его захватывал азарт преследования. Вдруг он, уловив момент, нажал на курок. Выстрел был глухим, и он видел, как на той стороне, женщина в белом халате тихо осела.
       - Есть! - с восторгом произнёс тот, кто был далеко от того места, где произошла драма…
       - Ниночка, ты бы близко к окнам не подходила, а то всякое может быть, - проходя мимо, сказала одна из няней.
        - Да я так, просто смотрю. Сегодня день вроде хороший, - подумала Нина - меньше стреляют.
          Она смотрела и думала:
         - Как там сын? И не выходит ли на улицу из убежища?
          Она только собралась отойти от окна, как что-то горячее прошило её тело. Она только успела вскрикнуть и тут же осела возле окна. Шедшая нянечка оглянулась и увидела, как Нина, держась за подоконник, тихо сползала на пол. Она громко, чтобы услышали другие, закричала:
        - Нину убило!
         Когда прибежала Марья Николаевна, халат Нины обагрился кровью. Она лежал на полу, в луже крови.
         - Боже! - обхватив лицо руками, запричитала она. - За что? – и эти слова утонули в здании.
          Тот, кто произвёл этот роковой выстрел, достал из кармана листочек и карандашом что-то отметил…
                ***
         С тех пор, как неравнодушные соседи и друзья похоронили мать Борьки, прошло немного времени. Его, как говорили знакомые Нины, нужно было определить, чтобы мальчуган был под присмотром. Пока что ещё кое-как функционировал интернат, вот туда и определили Борьку. Многих обитателей интерната уже отправили, а те, кто остался, были постоянно в опасности. Обстрелы проводились стихийно, в любой момент территория интерната могла быть обстреляна из миномётов и других орудий.
 Нередко воспитатели уводили ребят в убежище, которое было рядом. Здание могло вместить человек пятьдесят. Там и познакомился Борька с Тимофеем, у которого вообще никогда не было родителей. Вероятнее всего судьба так распорядилась, чтобы они встретились. Они быстро сдружились. Говорят, ни что так не сближает, как горе. Одногодки, они нашли общий язык и всегда держались друг друга.
       - Главное, не пасовать перед трудностями, - не раз говорил Тимофей, который был на полгода старше Борьки. - Если будем держаться вдвоём,- так рассуждал Тимка, будто решал большую задачу, - не пропадём.
       И Борька, поддерживая друга, кивал головой. Пока шли обстрелы, находящиеся в убежище дети сидели молча. Тимка примостился на кровати и прилёг на подушку.
       - Давай, располагайся рядом, - сказал Тимка и пододвинулся, чтобы Борька мог умоститься рядом.
         Нередко воспитатели говорили о них, что они будто два брата…
          Борька теперь уже плохо помнил тот день, когда их, сонных, поднимали с постелей воспитатели и, стараясь сохранять спокойствие, вели в убежище.
         В это утро над городом зависла тёмная туча. Артобстрел вёлся по всему городу. На этот раз снаряды угодили в жилищные помещения интерната. Крыша была изрешечена снарядами, и все окна выбиты. Внутри был пожар. Дом, который был ещё недавно пригодным для жилья, превратился в груду развалин. На это было нельзя смотреть без слёз. Воспитатели и дети были перепуганы. Теперь всем воспитанникам негде было жить. И только к вечеру обстрелы прекратились. Спасательные службы только успевали тушить пожары. Этот день запомнился ребятам надолго.
         Борька вспоминал ещё многое. Как они ехали в автобусах, чтобы найти убежище на территории, где можно было ничего не бояться. Так говорили воспитатели и шофёр седоватый мужчина, дядя Пётр. Ему виделась картина, как они ехали под обстрелами миномётов. Когда разорвался первый снаряд, и водитель пытался вырваться из-под обстрела. Осколком были пробиты шины колёс, и автобус завалился на бок. Многие дети были ранены и убиты. Сопровождающие их воспитатели тоже были убиты. Борьке с Тимофеем просто повезло. Они вылезли через разбитые окна, где были лужи крови и крики о помощи. Снаряды ложились уже в стороне, но как вспомнил Борька, они отползли и бросились в лесок, что находился рядом с дорогой. Вскоре они услышали прозвучавший взрыв. Это взорвался автобус. Они бежали, пока не набрели на разрушенное небольшое поселение. Испуганные случившимся и увиденным, они думали о том, как бы им перебраться на другую сторону, через границу, куда их везли из территории боевых действий…
         - Тимка, открыв глаза, сказал Борька, - нужно будет идти утром и по закрытой местности, чтобы не попасть на глаза никому. Знаешь, сейчас много всяких бродит, а нам надо на границу, а там мы уже проскочим мышью, даже и не заметят.
         Так обсуждая свою дальнейшую жизнь, они готовились к переходу, который был под стать взрослым. Эти два хрупких существа, познавшие все невзгоды военного положения, на глазах взрослели.
                ***
        Нередко неразумные действия оборачивались трагедией для простых граждан страны. Так и не обошла она и семью Ивана Игнатьевича. После того, как снаряд угодил в роддом, он потерял работу и теперь, вместе с остальными беженцами, уехал из городка. После небольших проверок и присвоения статуса беженцев, он начал работать в небольшом городке, где нужны были врачи. Там Иван Игнатьевич принял отделение, в котором раньше работал врач-акушер, собирающийся на заслуженный отдых. Понемногу отойдя от кошмара, который был пережит его семьёй, Иван Игнатьевич продолжал свою, самую гуманную, миссию врача.
        Жена устроилась в местной библиотеке – библиотекарем. Она буквально втянулась в работу. Постоянное общение с читателями давало ей возможность осмыслить всю пагубность происшедшего. Она понимала, что подрастающее поколение, воспитанное на неприязни к людям, которые приняли их , словно братьев, не даст положительных всходов. Не смотря на это, в чужом городе им дали возможность строить свою жизнь на равных правах.
         …Видать не бывает ничего случайного в жизни. Всё что происходит - происходит по воле Бога. Так случилось, что после того, как Борька и Тимка решили перейти границу, им буквально повезло. Идя по дороге, они рассуждали, что они будут говорить, если их кто-то встретит. Вдруг ребята увидели машину с небольшим прицепом, которая появилась из-за поворота. Борька и Тимка хотели было бежать, но дорога была ровной, и по близость не было даже оврага, чтобы залечь.
         - Будь, что будет,- сказал Тимка. - Посмотрим, а вдруг повезёт, и мы сможем если не выспаться, то хотя бы поесть.
          Они остановились на обочине дороги, и ждали пока проедет машина. Подрулив и поравнявшись с ребятами, машина вдруг остановилась. Из машины выглянул седоватый мужчина.
        - Эй, крикнул он Борьке и Тимке и куда это вы, на вечер, глядя, собрались. Дальше, ребятушки, хода нет – граница.
        - А мы, дяденька, отстали, - начал, было, Борька.  Но,  не дав досказать, Тимка его одёрнул.
       - Наш автобус обстреляли, и мы разбежались, а куда идти теперь не знаем, - со всхлипыванием сказал он.
        - Ну, вот тогда давайте ко мне, отвезу вас к бабе Варваре, пусть она пока с вами разберётся, а там будем думать, куда вас пристроить.
                ***
         Машина катила по дороге, подскакивая на ямах, которые присутствовали по всему пути. Это не была асфальтированная дорога, а грунтовая, ведущая до ближайшей деревни. Сидя в машине на заднем сидении Борька и Тимка не верили, что, наконец-то, отдохнут и поедят вволю. Их вид напоминал скорее беспризорников времён гражданской войны. Но расслабившись и чуть согревшись, они склонили головы и посапывали, как смог заметить через зеркало Баграт. Подъезжая к дому, он посигналил и ребята проснулись.
        - Куда мы приехали?- спросил Тимка, выглядывая в окно.
        - А вот сейчас и узнаете, - ответил Баграт и улыбнулся, как своим внукам.
         На сигнал машины из ворот вышла женщина, лет пятидесяти семи, пышных форм в платке.
         - Ну, и кого на этот раз привёз? - с усмешкой спросила она мужа, зная его сердобольность в связи с нынешними событиями.
        - На вот, принимай, Варвара, пополнение, - и он указал на Борьку и Тимку.
          Ребята были рады любому исходу, лишь бы закончились их скитания. И так хотелось оказаться дальше от разрывов снарядов.
          - Здравствуйте, - глядя на этих горе путешественников, сказала Варвара и пригласила их во двор.
         - Эх, Баграт, вижу я, сегодня придётся топить баню, да хорошенько ребят «выполоскать», чтобы не заболели. Видать, помыкались бедные. Она провела ребят в дом, а сама принялась готовить ребятам ужин.
          Баграт загнал машину в гараж, отцепил прицеп и, ополоснув руки в ведре с водой, вошёл в дом.
          - Ну, друзья мои, - сказал он с армянским акцентом, - сейчас покушаем, что нам приготовит баба Варвара и, снимаем лохмотья. Отдаём в стирку и в баньку поведём вас. А потом будем рассказывать, что да как, - поправив усы, подытожил он.
           Пока Варвара искала ребятам кое-что из одежды, оставшейся ещё от внуков (она, как и все бабушки, складывала вещи с надеждой, а вдруг кому сгодятся), Баграт уже растопил баню и грел воду.
          - Ну что, удальцы, пошли прошлую «жизнь» смывать, - сказал он и повёл ребят в баньку.
                ***
         - Ой, Баграт, - воскликнула Варвара,- да ты я вижу, из них сделал варёных раков, - увидев раскрасневшихся ребятишек, всплеснула руками она.
        - Ничего, это же не ребята, а настоящие джигиты, - сказал тот, причмокнув языком.
 - Вот теперь можно и поговорить,- усаживая чистых ребятишек, сказал Баграт.
           Борька и Тимка рассказывали о событиях, что они пережили. Как жили дома, и как судьба распорядилась по-своему. Чем дальше рассказывали ребята, тем серьёзнее становились лица у Баграта и Варвары. Она незаметно смахнула накатившуюся слезу.
          -Бедные вы мои, да как же это вас так угораздило, и за что судьба наказывает таких,- обратилась она к мужу.
          В этот вечер в первые, за долгое время, ребята почувствовали себя в безопасности.
                ***
          Уже неделю Борька и Тимка жили у бабы Варвары и Баграта. Он каждый день, уезжал и по возвращению разговаривал с женой о судьбе ребят. Они с Варварой посматривали на Борьку и Тимофея, которые после долгого недоедания немного поправились и у них округлились щёки.
         Настал день, когда баба Варвара сказала ребятишкам, что все вопросы об их отправке через границу решены, и они будут отправлены в ближайший город, где их определят на первое время в детский дом. Это известие было воспринято ребятами с должным пониманием, беря их нынешнее положение.
                ***
          После приезда в городок, Иван Игнатьевич быстро нашёл уважение у сотрудников больницы. Вроде и не было тех тяжёлых минут бегства из пылающего города и засыпание под звуки сирен. Игнатьевич незаметно для себя стал забывать тот ужас. Вскоре он свободно ходил по городу и любовался местным пейзажем. Город был небольшой, но настолько красивый, что можно было без конца удивляться его красоте и необычной архитектуре. Иногда долгими вечерами, когда он не дежурил, они с Раисой беседовали о новинках в литературе, которая поступала в библиотеки.
            Зима в этот год пришла довольно рано, и город утопал в снегу. Белоснежные деревья были фантастически красивые. Расчищенные от снега дороги напоминали марсианские каналы своей неповторимостью. В ярком морозном воздухе витало необычайное звучание снежного «хрусталя». Воскресный звон церковного колокола напоминал жителям этого древнего городка о скоротечности жизни. В солнечные дни купола церквей сияли на солнце золотым отливом. Иван Игнатьевич каждый раз, проходя мимо церкви, останавливался и любовался этим сиянием, будто кто-то с небес посылал свет, говоря о том, что внизу всё под присмотром Бога.
          Часто, в свободное от работы время, Иван Игнатьевич с супругой ходили по заснеженному городу и, дойдя до сходов, которые упирались внизу в берег замёрзшей реки, смотрели на то, как она извивалась между скалистых берегов. Это были самые приятные часы. Обычно, в зимнее время в центре города строились деревянные горки и заливались водой, чтобы можно было кататься детворе, да и не только им. Зачастую, вечерами после трудового дня, собирался около этих горок народ, просто посмотреть, а может и прокатиться на ногах или фанерке.
          Иван Игнатьевич с женой старались сделать покупки в воскресенье, чтобы было всё приготовлено на неделю. А сегодня он решил не будить жену и, пройдя осторожно на кухню, взял авоську и направился в магазин. Выйдя из дома, он натянул шапку и поправил шарф, чтобы не простудиться. Магазин был на другой улице. Игнатьевич шёл тротуаром по хрустящему снегу и разглядывал пёстрые витрины магазинов. Город едва просыпался, и на пути Игнатьевича людей было мало. Он быстро дошёл до ближайшего продуктового магазина. В полупустом здании было немного покупателей. Иван Игнатьевич взял корзинку и складывал покупки с полок. Пока он ходил и выбирал, что нужно, прошло около получаса. Уже направляясь к кассе, его взгляд упал на женщину в пуховой шали, которая стояла и всматривалась в него. Тут его пронзила мысль, словно огнём. Он начал вспоминать, где он мог видеть это лицо, которое было ему очень знакомо. Или, во всяком случае, он его видел. Сделав несколько шагов, он остановился и повернулся к ней.
        - Простите, - обратился он к женщине. - Где я вас мог видеть? Знаете у меня профессиональная память на лица. А ваше лицо мне очень знакомо, - добавил Иван Игнатьевич.
         И тут его осенило, словно молния в грозовой день.
        - Если мне память не изменяет, вы - Елена Викторовна – роддом… помните, вы отказались от ребёнка.
          Она опустила глаза и слушала его молча.
        - Вы знаете, а тот случай не могу до сих пор забыть. - И он нахмурил брови.
         - А тут- то, как очутились?- уже изменив тон, спросил Иван Игнатьевич.
         - Долгая история, дорогой доктор, много времени ушло, и судьба не раз наказала меня за тот поступок молодости.
          Перед ним стояла женщина, которой пришлось пережить многое.
        - Замужем или нет? - спросил он, глядя уже более с сочувствием, чем с ненавистью.
        - А вы, куда теперь? Если нам по пути, то я расскажу, - сказала она, подходя к кассе, и, расплачиваясь за покупки.
         Они шли по улице, и доктор предложил поговорить в скверике, который располагался недалеко от берега реки. Со стороны можно было подумать, что встретились старые друзья и ведут беседу.
        - Смотрите, какая красота здесь, - показывая на реку, делающую изгиб, и на заснеженные деревья, стоящие на другом берегу, сказал Игнатьевич.
         - А знаете, я, когда ушла из больницы, сначала не понимала, что делаю, и только потом, когда уехала в этот город, поняла, что произошло. Понимаете, глупая была - уехала, думала, забуду, да только ваши слова меня долго преследовали. А потом понемногу душа успокоилась, и я встретила человека, который понял меня и поверил. Вот и теперь живу, но бывают минуты, когда корю себя за это.
          - А работаете где? - поинтересовался Иван Игнатьевич,- всматриваясь в уставшие глаза Елены.
           - Вы не поверите,- чуть улыбнувшись, сказала она и посмотрела на доктора. - Я работаю в детском доме. Вы знаете, я решила посвятить свою жизнь воспитанию брошенных деток или сироток. Да вы не думайте ничего, у меня с мужем своих детей двое. Он у меня машинист электровоза, а я воспитатель в детском доме.
          Теперь Иван Игнатьевич смотрел на неё и думал: - Как жизнь меняет людей.
        - Ой, заговорились мы с вами тут,- сказал он. - Меня жена давно уже заждалась, наверное. Желаю вам удачи, - добавил Иван Игнатьевич, подавая руку
         - Кто знает, может, ещё встретимся, - и, ещё раз, попрощавшись, пошёл к дому.
           Елена ещё некоторое время стояла и смотрела вслед уходящему доктору. Город набирал силу, и чувствовалось, что выглянувшее солнце дарит радость жителям городка. Мог ли предположить, идя домой, и, думая о встрече, Иван Игнатьевич, что судьба распорядится так.
          - Правду говорят, - подумал он,- что пути Господни неисповедимы.
                ***
         Борька и Тимофей, по распределению, в интернат попали вместе. Уже новый учебный год они сидели за партами с такими же ребятами, что находились в интернате. Это был совсем не детский дом, а место, где к детям относились с пониманием и состраданием. Старшие ребята помогали другим, меньшим по возрасту. Здесь не было деления на своих ребят и чужих. Борька это понял сразу, как только попал сюда, и теперь мысли, чтобы бежать куда-то и жить по подвалам, у него не возникало.
          Была зима и, зачастую, ребята, закончив уроки и домашние задания, выходили во двор поиграть в снежки или прокатиться по снегу на лыжах. На лыжные прогулки, собирая ребят постарше, водил учитель по физкультуре Артём. В городе, где Борька и Тимофей жили раньше, тоже выпадал снег, но он быстро таял, и поэтому для них снег - это было целое событие. А катание на лыжах с горок - событие особой важности. Не раз, очутившись в сугробе, Борис смеялся, вылезая и стряхивая со спортивного костюма, налипший серебристый снег.
          - Что, Борька?- кричал ему Тимофей, подъезжая к другу, - опять не повезло, - и закатывался детским смехом.
       - Ладно тебе, зубоскалить, - натягивая шапку на голову, говорил тот.- Посмотрю, как ты вот эту гору возьмешь, - показывая на Артёма, который съезжал с более крутой горки.
         - Ну, чего ты, Борька, сердишься, - успокаивал тот его. - Ты, молодец, не побоялся, а я не смогу и у меня ноги разные, - смеясь, говорил Тимка. И оба друга уже стояли на лыжах, в обнимку, и смеялись над выдумкой Тимофея.
                ***
         Всё чаще Елена Викторовна обращала внимание на ребят, которые поступили, как говорили, из зоны боевых действий. Они были не заносчивы и всегда, как могла заметить Елена, были вместе. Учились ребята хорошо. Если с некоторыми подростками приходилось порой тяжело, то с этими проблем никаких не было. Они всегда были весёлые и находили повод, чтобы устроить какие-то игры с ребятами из меньших групп.
 Вскоре Елена Викторовна узнала, что они из того самого города, где когда- то раньше жила она, и непонятное чувство овладевало женщиной. Сидя в кабинете, она думала об этих ребятах и о том, как они попали сюда, в этот городок. Чем больше думала она об этом, тем сильнее её память уводила во времена безрассудной молодости.
        - Кто знает, а может и моего сына тоже кто-то взял и усыновил. - Всё чаще она ловила себя на этой мысли.
         - Вот не зря же судьба забросила сюда Ивана Игнатьевича, - думала она. И эта случайная встреча с ним.
         И Елена всё больше стала вспоминать своё прошлое. Как то, подойдя к Борису, который сидел и смотрел телевизор, спросила его:
         - Боря, а на какой улице ты жил? Я ведь тоже когда-то жила в твоём городе, но потом пришлось уехать,- сказала Елена, погладив Борьку по голове.
         - А мы жили на Пролетарской улице, - ответил тот,- продолжая смотреть передачу.
          Вдруг у Елены учащённо забилось сердце, вроде она услыхала что-то близкое и в тоже время далёкое, едва уловимое. Какое-то шестое чувство говорило ей - посмотри на его глаза, его рот и нос. Оно кричало: - Лена, всмотрись внимательно. Может, ты узнаешь кого-то в этом шустром мальчугане. Она чувствовала, что если не присядет, то может упасть, и тут же присела возле Борьки.
         - Что с вами? Вам плохо? - спросил, он, глядя на разволновавшуюся воспитательницу.
         - Нет - нет, Боря, сейчас пройдёт. - Она взяла себя в руки и, посидев пару минут, встала и пошла к двери. - А ты, Боря, сиди и смотри, - и она улыбнулась ему так, как будто улыбалась ему мать.
                ***
          Всё чаще Елена ловила себя на мысли, что её взор обращён туда, где гулял Борька и Тимоша. Приближались зимние каникулы и, зная, что ребятам праздники не с кем проводить, Елена поговорила с заведующей о том, чтобы разрешили взять этих ребят к себе на каникулы.
          - Да ты что, Лена! - сказала та.- У тебя свои двое детей, а не будет трудно? - спросила заведующая?
         - Да ты что, конечно, нет, - ответила Елена, увидев тонкую ниточку, данную ей судьбой, так искупить свою прошлую жизнь.
        - Ну, хорошо, пусть ребята поживут у тебя, им домашнее общение не повредит. А муж - то не против таких гостей? - спросила та.
         - Да нет, он у меня понимающий, - улыбнулась Елена. - А детей любит, чьи бы они ни были.
                ***
           Борька и Тимофей играли во дворе. Детский смех разносился вокруг. Елена, накинув пальто, стояла на крыльце дома и наблюдала за играми детей.
          - Правда, у нас хорошо детям? - сказала подошедшая к ней, молоденькая медсестра Нина.
          - Да, Нина, но мне кажется, что как бы здесь не было хорошо, а каждому ребёнку нужна семья. Вот ты, как считаешь? – спросила Лена у неё.
         - Да, я согласна. У меня хоть и только два годика малышке, а всё понимает. Знает где баба и деда и, когда я прихожу с работы, бежит, протягивая ручки, чтобы я её взяла на руки и смеётся. Такая потешная. Было видно, что она сама сейчас побежит и будет протягивать свои руки, как её маленький ребёнок.
         - Вот и я о том же говорю, что детям нужны родители - ласка и забота.
          Закончив разговор, Елена глубоко вздохнула. Опять, глядя на играющих ребят, она чувствовала, что её сердце начало биться сильнее.
          - Перестань, - сказала сама себе Лена, - всё хорошо, тебе разрешили взять ребят.
           - Я пойду, раз вы здесь. - И Нина пошла на кухню, проверять приготовленный обед…
           Похлопав в ладоши, Елена крикнула:
          - Ребята, заканчиваем игры и идём обедать.
           Побросав снежки в сторону, все побежали к входу, где стояла Елена Ивановна.
          - Боря, остановила его Елена, - а вот скажи, как бы ты отнёсся к тому, чтобы побыть на каникулах, допустим, у меня в гостях?
           Тот посмотрел на неё, и в его глазах было удивление, смешанное с радостью.
        - А можно?
         - Ну, конечно, можно. Мы могли бы походить по городу, погулять и заодно познакомился бы с моими ребятишками. Они чуть младше тебя. Как? Даёшь согласие? - спросила она у Борьки.
         - Да, я бы, конечно, согласился, да только Тимку мне не хочется бросать. Мы всегда вместе.
         - А мы и Тимку возьмём, если он не возражает, - ответила она.
        - Ты его спроси, а потом мне скажешь, - сказала Елена, заводя в помещение Борьку, когда все дети уже зашли.
         После обеда Борька нашёл Елену Викторовну.
       - Тимофей согласен, - скороговоркой сказал Борька, боясь, что если он медленно будет говорить, то воспитательница его не возьмёт.
        - Чего ты так спешишь говорить? - смеясь, остановила она его. - Я поняла, значит, будете вместе с другом у меня на каникулах. Да и вам веселее будет, правда? – глядя в глаза Борьки, сказала Елена Викторовна.
                ***
         Уже не первые каникулы Борька с Тимофеем гостили у Елены. Каждый раз, когда они отправлялись после каникул в интернат, её муж Анатолий не хотел расставаться с ребятами. Он сильнее и сильнее привязался к ним, и считал, как и Елена, их своими детьми. В один из вечеров, когда они сидели с женой на кухне (дети были уже в постели), Анатолий взял за руку жену и, улыбнулся. Она знала, что это не просто нежность, кого-кого, а его, она знала хорошо. Это означало, что он хочет сказать ей что-то важное, для решения которого придётся узнать её ответ.
         - Лена, я не хочу ходить вокруг да около, а скажу прямо, нравятся мне эти ребята. Я вижу, что и наша семья им тоже понравилась, да и с детьми они нашли общий язык. Может, давай возьмём их к себе, что им в интернате находиться. Уж больно они пришлись мне по душе. И нашим ребятишкам будут старшими братьями.
          Елена давно выносила в себе эту мечту, но она боялась об этом говорить с мужем, и вот теперь он сам заговорил об этом. Её сердце билось с удвоенной силой, и казалась её тайная мечта, которую она пока хранила глубоко в сердце вдруг, словно птица вырвалась из клети.
        - Какой ты у меня, - гладя его волосы, шептала она. - Ну, конечно, я согласна.
         Теперь, пока шли сборы и оформление документов, Боря и Тимофей свободное время проводили у Елены и Анатолия. В доме всегда было шумно и весело. Казалось, что в дом возвратилось светлое сияние. Елена понимала, что судьба сама даёт ей в руки снова нить, порванную ею когда-то из-за неопытности. Теперь можно было видеть их всех вместе, идущих по городу, такой дружной и счастливой компанией.
         Вскоре Елена и её муж оформили документы. Боря и Тимофей заканчивали учебный год в интернате. Многие ребята, прощаясь с ними, немного завидовали этим, двум мальчишкам, которые теперь будут жить в настоящей семье.
                ***
         Наступил день рождения Борьки. С утра у Елены было много приятных хлопот. Она старалась сделать это событие таким, чтобы Борису он запомнился надолго. Были приглашены из интерната несколько близких друзей Тимофея и Бориса.  Дом превратился в огромный шумный карнавал. Был торт со свечами, которые пришлось задувать Борьке, надув щёки. И когда они потухли, все захлопали в ладоши. Борька сиял от счастья. Елена подошла и поцеловала его.
         - А это тебе подарок от нас, - сказала она, подавая коробочку.
         - Ну-ка покажи, - подбежал Тимка посмотреть подарок. - Открывай скорее, что там?- спросил он. Борька открыл и увидел сверкающий мобильный телефон.
         - Спасибо,- сказал Борька и обнял Елену. И чтобы никто не слышал, тихо спросил:
         - Можно я вас буду называть мама. В эту минуту из глаз Елены Викторовны скатилась слеза счастья.
         - Конечно, можно, - и она сильнее прижала его к груди - теперь уже сына, которого она когда - то потеряла. - Конечно, сынок, - целуя его, прошептала она.
         Так судьба вернула ей самое дорогое на свете - её потерянного сына. А то, что это был он, её материнское сердце не могло ошибиться.