Из книги Поток сознания

    ХРАНИТЕЛИ СЛОВА

Как бы ни были годы суровы
К нашей жизни, но в вихре времен,
Мы – хранители Вечного Слова,
Как жрецы первобытных племен.

От избы, от судьбы, от природы
Нам в наследство достался язык,
Как искрящийся в сердце народном
Первородный священный родник.

Не нужны нам ни слава, ни злато,
Лишь бы зрела от сердца строка,
Только ею мы в жизни богаты,
Пусть она даже не на века…



* * *
Я любил голубые цветы,
Что росли за деревней на поле,
Я пьянел от лесной красоты,
Только, жаль – красоты я не понял.

Я плескался в прозрачной воде,
В ней резвясь, был я жизнью доволен,
Радость ярко сверкала везде,
Только радость я так и не понял.

Плакал я, когда плакала мать –
Об отце, о поруганой доле…
Но умел я о том забывать,
Потому что я горя не понял.

Я однажды любовь повстречал,
Но боялся ее как неволи.
Я от счастья трусливо бежал,
Потому что я счастья не понял.

Жизнь идет, я не молод уже,
Сам собою всегда недоволен,
Дни, как судьи, на том рубеже
Где однажды себя я не понял.

* * *
                Памяти брата Юрия

Вот и все, перечеркнута жизнь –
Ни любви, ни подруги, ни друга…
Ну-ка, звездам еще покажись,
Пусть согреет вселенская вьюга.
Утешенье и радость моя,
Одинокая Муза Печали
Застилает глаза мне ночами
На пустынных песках бытия.
Я еще поднимусь на хребет,
Чтобы ясно и трезво увидеть,
Что ничтожно теперь ненавидеть
И любить, если прошлого нет.
Но живи, моя радость, пока
Постигает душа человека
Бесконечности горькую реку
Над мгновеньем звезды и цветка.


   Я ПРИВЯЗАН К ЗЕМЛЕ
          И К ТЕБЕ

Я привязан к земле и к тебе,
К одиноким деревьям и веткам.
Я, как цепью, прикован к судьбе –
Мне от рода доставшейся клетке.

Не разбить мне своих кандалов.
Никуда от земного не деться.
И на звезды сквозь мглу облаков
Не могу я всю ночь наглядеться.

Все мне чудится, средь облаков,
Среди звезд бесконечно витает
Одинокий, загадочный зов
И в окошко ко мне залетает.

Ты одна меня сможешь понять.
Ты ведь знаешь сама, что на свете
Могут звездному зову внимать
Лишь влюбленные, старцы и дети.

  ЛЮБОВЬ   РЫБАКА

Подниму я свои якоря
И, рыбацкой судьбою влекомый,
Я уйду на полгода в моря, 
На Гавайи,  ловить пристипому.

Может быть, только месяц пройдет –
Ты красивое платье наденешь,
И другой тебя в плен уведет,
С ним холодное ложе разделишь.

Но, когда я на берег вернусь,
Знаю, встретишь меня у причала.
Я залью свою тайную грусть
Той любовью, что нас обвенчала.

Я убью мимолетную злость,
Отстрадаю, любя и ревнуя.
Я прощу твою слабую плоть,
Но измены тебе не прощу я.


ВОТ  ИДУ Я ДОРОГОЙ...

Вот иду я дорогой,
Никуда не спешу,
Даже, если и смогом,
Хорошо, что дышу.

И на женщин прекрасных
Не смотреть – не стерплю,
Даже, если напрасно,
Хорошо, что люблю.

У витрины случайно
В зеркалах отражусь,
Даже, если печально,
Хорошо, что смеюсь!

Выпью стопку настойки,
Упаду на траву,
Даже, если и горько,
Хорошо, что живу.
                * * *
                ...Болящий дух
                врачует песнопенье...
                Е.Баратынский

…Мой друг, когда тебе невмоготу,
И прошлое – сплошное сожаленье,
Попробуй петь, и, может быть, мечту
Вновь обретешь, переступив сомненья.

Забудь на время жизни суету,
И ты услышишь голос утешенья,
И примешь в сердце, прямо на лету,
Целительную силу песнопенья.

Так испокон – и присно, и вовек,
Пока звучат в природе струны Лиры,
Гармонию таинственного мира
Душой болящей чует человек…

Я понимаю бренность бытия,
И –  с головою в омут вдохновенья:
“Болящий дух врачует песнопенье”, –
Бессмертная соломинка моя.

НЕ ПОКИДАЙ МЕНЯ

Не покидай меня!
Я слаб сейчас и болен.
Не покидай меня,
Побудь со мной, побудь!
Смотри, там далеко
Гроза встает над полем
И зной предгрозовой
Теснит и душит грудь.

Предчувствия меня
Едва ли обманули.
Я много испытал,
И мне понятен страх:
Сейчас ударит гром,
Земля утонет в гуле,
И молния в моих
Окажется руках.

ПОЭТЫ, НЕ СПРАВЛЯЙТЕ          
             ЮБИЛЕЕВ
                Е.Евтушенко
               
Поэты, не справляйте юбилеев,
Ей богу же, на вас смешно смотреть,
Когда вы, пяля старческую шею,
Пытаетесь, как в юности, шуметь.

До тридцати поэтом быть почетно,
А после тридцати, конечно, срам.
Дай Бог, в своей эпохе быть урочным,
Еще живым не превратиться в хлам.

Изображать не надо роль Пьерро
Иль Арлекина в старой клоунаде.
Есть крест один – бумага и перо –
Во имя Слова, но не славы ради.

Кто всей земли седую горечь пьет
И верит в жизнь, и любит, ненавидя,
Тот времени в угоду не поет –
Взрывает и грядущее предвидит.


        ЯЗЫЧНИК

Не дано нам в сердцах превозмочь
Древней памяти, пусть даже малой.
Что ты маешься в темную ночь
Накануне Ивана Купалы.

Ночь пройдет, я пойду за село,
Где бубенчик рассветный звенит,
Подожду, чтобы солнце взошло,
И склонюсь перед ним, как друид.

Распростертые руки воздам
В небеса над простором полей.
Никому я вовек не отдам
Удивительной веры моей.

Всходит солнце – языческий бог –
Мой Ярило в родной стороне.
Я глубинную память сберег,
И она не погаснет во мне.

Не отступник я, верю в Христа,
На груди моей крестик святой,
Но языческая красота
Пусть останется вечно со мной.
               
ПРОСТОР ОКНА ЗАДЕРНУТ ШТОРОЙ

Простор окна задернут шторой,
Как будто мир пересечен
На мир вовне и мир, в который
Я вечной мыслью погружен.

Как будто в тайну Абсолюта
Хочу проникнуть и познать
Тот жизни смысл сиюминутный,
Где мне положено страдать,

Любить, надеяться и верить
С вопросом вечным: “Для чего?
И кто с рожденья мог отмерить
Возможность духа моего?–

И породил, и возвеличил
Сознанье дерзкое мое,
И смертью, смертью обезличил
Мое земное бытие?

Какие тайные пределы
Постичь в посмертье мне дано?”..
Я духом нищ на свете белом,
Мне одиноко и темно.

И в дебрях собственного века
При фонаре, включенном днем,
Всю жизнь ищу я Человека
И Свет, пульсирующий в нем.

КОГДА Я НЫНЧЕ СЛЫШУ О РОССИИ…

Когда я нынче слышу о России,
О возрожденье в будущем ее,
Смешны мне эти чувства расписные,
Наш путь кровав и грешно бытие.

Утратив лик загадочного сфинкса
И душу разменяв на пятаки,
Дано ли ей в грядущем освятиться
Сияньем провиденческой строки.

Внесенная в небесные скрижали –
Мессия и спасенье всей земли –
Благословенны Богом наши дали,
Но мы спасенья в Вере не нашли.

Нам издревле обряды православья
Навязаны, мы библию свою
Упрятали под древним тайным камнем
У пропасти бездонной на краю.

Мы до сих пор над пропастью шагаем,
Как жизнью вдохновенные слепцы.
И от паденья нас оберегают
Звенящие над бездной бубенцы.
                2006г.


             МУРАВЕЙ

В урочище, где тихо и тревожно,
Склонись к земле и к листьям припади:
Вот муравей, ты только погляди,
Как тащит он личинку осторожно.

Устал бедняга, шевелит усом,
И на меня косится с недоверьем.
Мы друг у друга как под наблюденьем,
Сосредоточась, мыслим и живем.

Известно мне: он слаб, а я силен –
С физической смотреть коль точки зренья.
Но, черт возьми, с каким высокомерьем
В мои глаза заглядывает он!..


     ПУСТЫНЯ

В пустынной стороне,
Где зыбкие барханы
Уходят в горизонт
Куда ни глянь окрест,
Как желтые горбы
Верблюжьих караванов,
Качаясь в синеве
Расплавленных небес.

Подует ветерок
И перекати-поле
По знойному песку,
Как призрак, прошуршит.
И в небе, высоко,
Орел, скиталец вольный,
Прочертит зряшный круг
И снова улетит.

Скользнет ли где змея,
Иль ящерица прыснет, -
Ничто не бросит тень
На чуть заметный след.
На чахлых деревцах
Колючки вместо листьев.
Безмолвие вокруг,
На крик ответа нет.

Лишь памяти мираж
Порой взлетит над нею:
Источник голубой
Средь зарослей травы

И тень высоких пальм,
И тихие аллеи,
И арфы нежный звон,
И песни о любви.

Но краток счастья миг.
И вновь душа пустыни
Печальную свою
Мелодию поет.
Незримые смычки
Взлетают в небе синем,
Пространство пронизав
Звучаньем вечных нот.