Пятьдесят восьмая

            

   В командировке я, в Чуне,
   В глухом, сибирском захолустье.
   Я с толку сбит печалью, грустью,
   Томится боль змеёй во мне.
   …Рычали псы, овчарки злые.
   Бараки строить шли зэка.
   Я видел их издалека –
   Глаза холодные, пустые.
   Нет, не шагали, а брели
   Уныло, медленно, невольно.
   А рядом конвоиры шли
   Покрикивая недовольно.
   Колючий ветер в спины бил
   И солнце яркое светило,
   Но почему меня знобило,
   Хотя тепло одет я был.
   О, это нервы дрожью били,
   Оскал собачий обжигал.
   Не в лад, угрюмо строй шагал
   И гулко снег шаги рубили.
   Всё это было так давно,
   Что позабылись все детали,
   Но мне тот день забыть едва ли,
   Плывут картинки, как в кино:
   Глухой, из горбыля, забор,
   Бараки, вышки, часовые
   И лица русские, родные,
   И тот, по пьяни, разговор:
    - «Там все по «пятьдесят восьмой»,
   У нас не содют зря, однако…»
   А мне запомнилась собака,
   Овчарка масти вороной.

   А мне запомнились глаза,
   Они как будто прожигали.
   Чуна. Зэка в строю шагали,
   А лица – словно образа.            25.12.11г.