Гимн художнику Тамерлана

В соборе старом найден клад,
Икон десяток - целый ряд,
И среди них его портрет,
В пыли могильной сотни лет,
Одетый в дорогой оклад.

Ушли в предание века,
Но до сих пор его рука
Эфес сжимает ятагана.
Ему неведом звук нагана,
И спуск смертельного курка.

Он не станцует нам канкан,
Тот всемогущий Тамерлан,
Потомок мудрый Чингис Хана.
Пусть даже будет крепко пьян,
Князь не изведавший обмана.

Утех любовных Божий дар
Горел в нем яростно, как жар.
И факел этих страстных дел
Всегда в шатре владыки тлел,
И расползался как пожар.

Но славен в битвах был успех,
Помимо сладостных утех,
Он мудростью своей блистал,
И жизнь, как книгу прочитав,
Достиг в ней самых высших вех.

Однажды в Киеве святом,
Сожженном, грязном и пустом,
К нему ввели в шатер юнца,
Он бледен был и ждал конца,
Но на его лице простом,
Увидел князь какой-то свет.

Задав вопрос он ждал ответ,
Но раб молчал и быть беде,
И гнев свой спрятав в бороде,
Князь в руки взял свой амулет.

Горячий нрав его остыл,
И он юнца опять спросил,
Задав ему простой вопрос,
Какой его судьбы прогноз,
И руки на груди скрестил.

Вдруг, бледный юноша сказал:
-Эмир велик! Я твой вассал,
Не мне решать судьбу свою,
Я пред тобой сейчас стою,
Ведь я смирился, не восстал.

Эмир ты задал мне вопрос,
В ответ, я кое-что принес,
В холстину скручен твой портрет,
На нем ты весь, во цвете лет,
В саду цветов из пышных роз.

И удивился князь-монгол,
Художник был почти-что гол,
Но прост и храбр его ответ,
И развернул свой князь портрет,
И там себя он не нашел.

Художник явно князю льстил,
Он молодым изобразил,
В своей картине старика,
Его прославив на века,
Но он его не обхитрил.

Я стар их хром, я кос на глаз,
Но побеждал в боях не раз.
Я не стыжусь своих седин,
Для многих здесь я господин
Без фантастических прикрас.

Иди, трудись, живи три дня,
И нарисуй таким меня,
Чтоб на себя я был похож,
Не то повергну тебя в дрожь.
Погибнет вся твоя семья.

Твой дом и город - все сожгу,
И на днепровском берегу,
Ты будешь до смерти избит.
Пусть ты художник и пиит,
Тебя от стрел не сберегу.

Не спит художник день и ночь,
Он гонит мысли злые прочь,
И только пищу в щель под дверь,
Он принимает словно зверь -
Ему в работе не помочь.

И вот прошел трехдневный срок,
И помня заданный урок,
Художник вновь к нему спешит,
И от волнения дрожит
На теле каждый волосок.

-Мой повелитель,- молвил он,-
Приснился мне чудесный сон,
Идею ангел мне принес,
На холст ее я перенес,
И все, что скажешь ты - закон.

С улыбкой смотрит Тамерлан,
Насколько позволяет сан,
На свой законченный портрет,
И у него претензий нет,
К тому, что создал здесь Иван.

Не знаем, знал ли Тамерлан,
Что тот художник, тот Иван,
Без ложных слов и лишних изм,
На холст нанес соцреализм,
Так  там звучал его катрен.

Узор на раме - строчек вязь,
Их не читал монгольский князь.
Письмо в орнамент вплетено,
В окладе прячется давно,
Ведь патина на нем и грязь.

Не просто надпись разобрать,
Старинный почерк мог соврать,
И строчек стертых мадригал
Был без конца и без начал,
Но их сумели прочитать.

Кириллицей написан стих,
Он смел по мысли, словом лих.
Слова бегут из ряда в ряд,
Хранясь в серебряный оклад,
И не понять портрет без них.

Степной скакун под седоком,
И образ всадника знаком.
Седло коня его, как трон,
На нем в седле сидит патрон,
Гарцуя на коне верхом.

Прищурив поврежденный глаз,
Из лука целится наш князь.
И круп коня, хоть за версту,
Скрывает князя хромоту -
Какая здесь скажите связь?

Хоть связи нет - не прост ответ,
И люди глядя на портрет,
Вдруг, задают простой вопрос:
-Что нам художник преподнес,
Где схоронил он свой секрет?

У князя недостатки есть,
Их не увидеть, не прочесть.
Вот в этом весь соцреализм,
Искусства жуткий катаклизм.
Хвала художнику и честь!

                1998 г.