По наукам путник бледный

Книг раскрытые квадраты
и огарки сотен свеч
в ряд стояли, как солдаты.
Феофан, забыв прилечь,
спал на лавке, сидя прямо…
головы не опустив.
«До чего же он упрямый,
хоть бы сделал перерыв!»
Ксеня – к дудочке волшебной,
заиграла-позвала.
Немезиды узник бледный
поднялся из-за стола
и в кровать, не просыпаясь.
Только шепот:"Я сейчас…"
Ксю шепнула, улыбаясь:
"Долгим будет этот час…"
Вышла тихо на крылечко
к стае утренних зарниц.
«Фея!» – ухнуло сердечко.
Нет, лишь щебет ранних птиц.
Колыбельную сыграла
и ещё одну, ещё…
И, решив, мотивов мало
и набор их разобщён,
сочинила друг да дружкой
пять ли, восемь – все не счесть.
Вот так дудочка-подружка,
волшебство, по счастью, есть!
А под утро Кот явился:
«Все волнуются, ты где?
Я пришёл, не запылился,
знал, что рядышком, в избе», –
и вошёл в неё спокойно.
Ксеня песенки поёт,
и притом бесперебойно,
остальной же спит народ.
«Феофан заснул? Как странно!» –
«Завтра Госы у него,
пять последних». – «А не рано?
Я не сдал ни одного», –
Кот вильнул хвостом лениво. –
Но разведчик из меня!
Хоть под пули, хоть в огниво,
всё добуду без огня!»
Скоро полдень. Тихо-тихо,
чтоб не скрипнуло крыльцо,
Ксеня к печке – поварихой.
Ох, и хитрое лицо
на неё и из-за книжки
поглядело. Но – молчок!
Сковородки, плошки, крышки…
«Где поднос? И колпачок
для солонки? Всё готово.
Разбужу-ка, ведь пора».
Не успела молвить слово,
Феофан: «Ты здесь с утра?
Ах, ты, доброе созданье!
Ах, как вкусно! Ну, лечу!
На последнее свиданье,
я надеяться хочу». –
«Поскорее возвращайся!» –
Ксеня крикнула. – Пока!» –
«Но потом не задавайся,
не взлети за облака», –
вился Кот у ног, как змейка.
«Кушать, да? Не удивлюсь!» –
«Молочка сама попей-ка!» –
«Феофана я дождусь». –
«Мы его дождёмся вместе, –
сытый Кот играл хвостом, –
а потом с победной песней
оба к дому побредём.
Мне казалось, этой ночью,
приключилось что с тобой?» –
«Я сама не знаю точно,
но хватило мне с лихвой.
Подремлю… Не от отваги
не сомкнула ночью глаз…
Но постой, где лист бумаги?
Запиши за мной сейчас,
а не то, боюсь, забуду…
Не пойму, там было что,
и престранную причуду
сотворил, не знаю, кто».