Сопереживание

Что бы я у тебя не спросил, пожалуй, не важно,
это как сказать утром миру – Здравствуй!
Я знаю, что ты в грусти своей высок и отважен,
поливаешь цветы на могилках тихого счастья.

Ох, и трудное это счастье твоё а, впрочем,
(тут отвешу трюизм),  кому  же легко?
Меня измучила бессонница этой ночью,
но я так и не представил себе твоё лицо.

По тоске, переходящей в боль и наоборот,
я распознаю собственную защитную трусость –
вместо того чтобы мять в словах и улыбках рот,
надо было взорвать негнущуюся мирскую упругость

за тебя, к тебе…  Я же, сидя (или лёжа) на бережку,
советую (с меня не убудет)  не тонуть утопающему
и, манерно смущаясь, предоставляю стишку
изображать, как тут я от любви страстной маюсь.

Эх…  Какая удобная и объяснимая себе  философия!
Развлекательные походы в палату № 6 .
Но реальность, пытаясь пронять уютную утопию,
переводит мировосприятие в режим «жесть».

В мире так всё закручено и так заверчено,
что я вполне серьёзно верю про себя,
что душная  безысходность моей тоски сердечной
каким-то таинственным образом спасает тебя.

И мне бывает порой жалко, что я не герой,
не всадник  на лошади с копьём разящим,
но, скорее, я вижу героем того, кто душой
прикасается к боли чужой и тем Настоящий.

Движения души переводить  в чувства и слова -
как общаться (кто-то может!) из миров параллельных.
Неизъяснимость и тайна зова помочь тебе такова,
что я очарованно-неадекватен и сдержанно-нервен.

                17 декабря 2014