Глава 116. Раскаленный белый песок

                В детстве задумываться  о боли было не принято.

                Полетел с велосипеда - приложи подорожник к расквашенной  коленке, вогнал рыболовный крючок в руку - терпи, выковыривай, лизнул качельку на морозе - сам дурак.

                Когда Верочка училась в четвертом классе ее позвали в шестнадцатую квартиру - посмотреть на галчонка, выпавшего из гнезда и спасенного во имя добра соседской девочкой-ровесницей. По линолеуму в кухне бойко прыгало забавное существо с широко открытым клювом, а соседка Марина с важностью  дикторши  программы "Время" рассказывала, как кормит, поит и укладывает спать своего питомца. Внезапно несостоявшееся азу для  дворовых котов сменило курс и прыгнуло в сторону гостьи. От неожиданности Севастьянова тоже прыгнула, но в отличие от птицы, приземлилась неудачно - прямо голой пяткой на стеклянную стопку, из которой маленький пернатый монстр вкушал воду. Нога тотчас была вскинута поближе к глазам , на  подошве горела красная окружность - тонкостенная стопка ушла в пятку, оставив "на улице" только ровненькое дно.

                Верочка с достоинством извинилась за бой посуды, попрощалась и , стараясь не сильно пачкать пол, побрела к себе. На счастье, в тот день  дома был отец, который вооружился острым пинцетом, спокойно повыдергивал из дочериной конечности излишки стекла, щедро и бескомпромиссно залил рану зеленкой. Было больно, но папа, подобно Морозу-Воеводе из книжки издательства "Детская литература", смешно раздувал щеки и яростно дул на многострадальную пятку.

                Когда Верочка заканчивала школу, ее позвала с собой на дачу школьная подружка Аня Диева. Выпускные экзамены были позади, и родители справедливо полагали, что сине-зеленым от зубрежки девчонкам стоит проветриться.  Сначала юные дачницы рьяно помогали неутомимой Марии Петровне - резали на квадраты вонючую пленку , прокалывали дырку в середине каждого и подкладывали эти "пеленки" под могучие кусты клубники "Фестивальная". Солнце было еще высоко,  ягодные заросли  оформились примерно на треть, а девчачьи коленки уже ныли, как у овцеглазой Изауры , которую подлый рабовладелец Леонсио услал на плантации. Мария Петровна торжествовала, аки победитель соцсоревнования, лихо демонстрировала отстающим свой тыл в растянутом синем трико, и тут огородные боги смилостивились над юными натуралистками.  Анатолий Юльевич вызвал пигалиц помогать ему на стройке.

                Двухэтажная дача Диевых была прыщом на ровном теле поселка "Орбита": готические колонны, арочные окна, бассейн на крыше, китайская беседка были сплавлены неуёмным хозяином в дивно-эклектичный архитектурный сгусток,со временем  ставший постоянной причиной  поселковых пересудов. "Ну, Юльич, что ты еще придумал?" - с ухмылкой вопрошал сосед, наблюдая, как Диев отвязывает от багажника своей машинки невесть как приобретенную вертолетную лопасть. "Вот, - довольно разводя руками, ответствовал Анатолий Юльевич, - вкопаю и виноград по ней пущу".

                К подъему и закреплению именно  этой тяжеленной  лопасти и привлек Диев лютой ненавистью возненавидевших  клубнику барышень. По замыслу прораба, он должен был закапывать полутораметровую яму внизу, родная дочь - держать  останки вертолета из окна второго этажа, а шустрая гостья - венчать трудовой процесс, стоя на дне недоделанного бассейна-крыши. Но витая лестница на крышу, украшенная индийским орнаментом и мозаикой, пока существовала только в проектах Анатолия Юльевича,и  Верочка резво поднялась по приставной лестнице и, перемахнув через парапет, спрыгнула в сухое лоно будущего водоема. Поскольку дно было щедро завалено всевозможным строительным хламом, эквилибристка Севастьянова даже не сразу заметила, что к левой ее ноге  почему-то прилипла лыжа. Присмотревшись, Верочка обнаружила, что лыжа совсем не лыжа, а узкая однодюймовая доска. И эта внезапная деталь вовсе не прилила - китайский кед и заодно Верина нога в районе подъема были ладно, насквозь пробиты гвоздем-соточкой. Бесстрашно оторвав от себя доску,  Севастьянова честно выполнила свою поддерживающую миссию, но , спускаясь по лестнице, так хлюпала кедом, что пришлось , к ужасу чувствительной Анюты, вылить излишки крови в клумбу с календулой-бархатцами и возвращаться в город.

                Дома родители осмотрели рану и искренне  восхитились мужеством дочери. Конечно же, не обошлось без зеленки. К счастью, в те времена было  не принято тащить  такого плохо подкованного отпрыска в травпункт, на прививку, рентген и прочие медицинские заморочки. Однако на фото с выпускного вечера открытые белые туфельки Севастьяновой явно не гармонируют с ярко-изумрудным лечебным пятном.

                Все детство, падая, ударяясь, роняя на ноги дедушкину наковальню, пришивая пальцы маминой швейной машиной, обжигаясь расплавленным свинцом и обгорая на озере до волдырей, Вера и ее ровесники никогда особо  не задумывались о боли, преодолевали ее  героически быстро и цедили сквозь зубы:"До свадьбы заживет!"
 
                Но сейчас, одеваясь, Вера чувствовала, как все ее детские ссадины, шрамы,  ушибы и вывихи словно проснулись и решили дать о себе знать. Особенно неприятно саднила спина. Севастьянова подошла к зеркалу - в незастегнутом треугольнике сарафана пылали  страшные буро-лиловые шрамы.