Однажды

Всего лишь раз я видела Её.
Она стояла в голубом тумане.
Над пристанью носилось вороньё,
Шумели волны в Тихом океане.

Вставал рассвет, солёный ветер дул,
Промозглый шквал отдался непогоде -
Природы трепет и портовый гул
Смешались во едином хороводе.

Но сказочно таинственный пейзаж
Служил всего огранкой Её телу.
Войдя в него, нисколько не страшась,
В распахнутом воздушном платье белом,

Она была распутно холодна -
Смесь площадной блудницы с королевой,
Роскошной неприступности полна,
Со влажными глазами грешной девы.

Копна волос змеилась по плечам
И красноватым золотом сияла.
Она шептала. И Её речам
Послушная стихия отвечала.

Хрупка, и так по-своему сильна,
Овеянная тайною свободы,
Своим всесильным шёпотом Она
Пророчила как-будто непогоду…

Но что это? Всесильности порыв
Сменился вдруг по-детски горьким плачем,
Не в силах удержать в груди надрыв,
Оплакивала дерзость неудачи.

Вслед Ей мгновенно небо прорвало.
Ударил гром, отчаянье взрывая,
И дождь полил, и тучи понесло,
Большие капли звонко проливая.

Казалось он Ей щёки омывал,
И промывал Ей очи от забвенья,
И уговаривал, и руки целовал,
Сливаясь со слезами очищенья…

Она вдруг оглянулась и пошла,
Спокойно так по мостику ступая.
И дальше свою тайну понесла,
Ни ветра, ни дождя не замечая.

Затем, устало потерев глаза,
Как бы видений скинула объятья,
Лишь на щеке хрустальная слеза
Застыла, не успев упасть на платье…

В свои пять лет я мало поняла
И всё похожей вырасти мечтала.
А что Она безумною была,
Случайно вот, спустя года узнала.

Как горько, что такую красоту
Болезнь сковала мощными цепями…
Опять погода хмурится в порту,
И ветер всколыхнул листву... и память.

1996г