О иване молодце царской гвардии стрельце

(сказка)

Где-то в тридевятом царстве,
В тридевятом государстве,
Хлопот было и забот
У царя невпроворот.
Как не бился он ей Богу,
Шли дела не, слава Богу.
То пожар, то наводненье,
То народное волненье,
То кочевник племенной
По стране пройдёт войной.
И вдобавок ко всему,
Непонятно никому,
Как могло то приключиться,
Надо ж этому случиться?
Без напасти, как без хлеба.
В полдень, среди ясна неба,
Туча с громом накатила,
И не весь, какая сила
Прям из горницы дворца
Царску дочь уволокла,
В неизвестном направлении.
Царь в печали и смятении
Ко двору народ сзывает
И народно объявляет:
«Кто царевну возвернёт,
Знатный титул обретёт.
Четверть царства от меня
За его услугу я
Отдам разом, а кому
Люба дочь моя, тому
Дочь вести и под венец.
Обещаю, как отец!».

Слово то не воробей,
Коли дал, то хоть убей,
Воротить ни как нельзя.
Что бояре, что князья,
Что крестьянские сыны,
Ото всех концов страны,
Кто за славой, кто в нужде,
Кто пешком, кто на коне,
Дом, покинув свой родной,
За царевной молодой
В путь дорогу снарядились.
Дни за днями змейкой вились,
Шли недели чередой,
Месяц пролетел, другой,
О царевне не слыхать…
Кличет царь народ опять:
«Я полцарства отдаю,
Лишь верните дочь мою!».
Вновь уходят смельчаки.
Царь в тоске считает дни.
Пролетело тридцать дней,
Но о дочке нет вестей.
Снова царь народ созвал
И в отчаянье сказал:
«Всё отдам, хоть всё возьмите,
Только дочь мою, найдите!».

Хоть награда высока,
Но настоль мала игла,
Что её икать в стогу,
Пожелаешь лишь врагу.
Всё ж нашёлся удалец,
Вызвался Иван стрелец
Отыскать царёво чадо.
Раз уж, никому не надо,
Ни награды и ни славы
Он подумал: «В том забавы
Вовсе нет, носить хомут,
Рекрута царя, а тут,
Повезёт – иметь заслугу
Пред царём, а нет, так худу
Всё равно с того не быть,
Чем всю жизнь в стрелках ходить,
Лучше по миру бродить».
 
Вышел Ваня в чисто поле
И отдался Божьей воле,
Бросив жребием пятак
Он сказал: «Пусть будет так:
Коль орёл – то в лес войти,
Решка – в вдоль реки идти.
Пусть судьба в угоду Богу,
Мне укажет путь-дорогу
Чтоб царевну отыскать», -
Жребий пал на землю, глядь,
А блестит орлом, пятак, -
«Значит, в лес, пусть будет так».

Шесть деньков стрелец плутает,
На седьмой в лесу встречает
Бабку старую с клюкой,
И поношенной сумой.
Та и просит у него:
«Дай, сыночек, хоть чего.
Сделай милость, для меня,
Третий день ни ела я.
Пожалей, сынок, старушку,
Хлеба надломи краюшку
И водицы дай испить.
Бога буду я просить
Чтоб берёг тебя в пути
От невзгод и напасти».

Хлеба надломив краюшку,
Протянув бабуле кружку,
Ваня молвил: «Не взыщи,
Не богат я на харчи.
За присохший хлеб прости,
Семь деньков как я в пути»,-
«Что присох хлеб не беда,
Путь-то держишь свой куда?» -
«Кабы знать то самому,
Было бы, всё по уму.
Неизвестна, до сель сила,
Царску дочку утащила,
Из-под носа у отца
Прям из горницы дворца.
А куда никто не знает,
Царь тоскует и страдает,
Очень любит дочь он знать.
Вот, иду её искать.
А куда?..» - «Держи путь к морю,
В тех краях, привычно горю
Прибывать, а солнца свет,
Раз пробьётся в сотню лет.
Ветер, да дожди гуляют,
Молнии средь туч сверкают,
Море волнами бурлит,
Замок на скале стоит.
В замке том живёт злодей,
Древний маг и чародей,
Дряхлый шелудивый пёс,
Он царевну и унёс.
До красавиц молодых,
Что замужних, что иных,
Этот пёс, имеет страсть,
Всё их норовит украсть.
А ведь стар, уж триста лет
Терпит его белый свет» -
«Вот спасибо тебе, мать,
Буду знать, хоть где искать!»,-
 И собрался уж идти,
Как старуха: «Погоди.
Не спеши служивый, стой,
Вот возьми-ка в путь с собой,
В благодарности моей,
Двух сих, сереньких мышей.
Выручат тебя они,
Как прейдут ненастья дни»,-
Дав мышей, пропала бабка,
Как проглаженная складка,
Утюгом по верх вещей.
Сунув в свой карман мышей,
Ваня, путь продолжил свой,
Выйдя на берег морской.

Море явно бушевало,
Свои волны подымало
К небу, где средь тёмных туч
Пробивался солнца луч,
Обозначив на скале
Силуэт, замка, во мгле.

Замок выглядел, меж тем,
Не ухоженным совсем,
Будто в нём и не живут.
Сорные кусты растут
У скосившихся ворот.
Их, пройдя, Иван зовёт:
«Э-ге-ге-й, есть кто-нибудь?
К замку, долог, был мой путь.
Мне бы повидать владельца,
Есть к нему, всего пол дельца!».
Но в ответ, лишь шум дождя…
Правда, время погодя,
Дверь со скрипом отворилась,
На ступенях появилась
Тень. То, сгорбленный, худой,
Старикашка не большой
Вышел, в чёрном балахоне,
Со змеёй на медальоне,
Что болтался на груди:
«Ну-к, служивый, подойди,-
Старичок тот говорит.
Пальцем щёлк, стрелец сидит
На скамье пред стариком,
Тот же, в кресле под зонтом,-
Вижу в выправке хорош,
Но, чего ж, ты, так орёшь,
Нарушая мой покой.
Я уж старенький, больной,
Ты же, мой покой смущаешь,
Говори, чего желаешь,
Да проваливай скорей,
Если задницей своей,
Дорожишь». Стрелец ведёт
Свою речь: «Молва идёт,
Что царевну, ты, украл…
Ты бы, что ль, её отдал.
Я б, девицу, во дворец
Возвернул, там, царь-отец,
Потерял былой покой,
Без царевны молодой».
Улыбнулся чародей:
«Что мне, до трепни людей?
Языками мелят всяко,
Но не буду врать, однако,
Девка эта, в замке сём,
В подземелии моём.
Привередливой девице,
Надобно сидеть в темнице,
Что бы пыл свой охладить.
Если честно говорить,
Между нами, то она
Мне совсем и не нужна.
Но так просто отдавать,
Не хочу. Давай менять?!
Ты мне молодильный плод,
Из-за дальних, несёшь вод,
Я же, царску дочь отдам…
Как, служивый, по рукам?!».
 
Мыши из стрельца кармана,
Руку тормошат Ивана:
 «Соглашайся, верный путь,
По-другому не вернуть»,-
«По рукам. Вполне уместно,
Знать, мне было б, интересно, -
Соглашается Иван, -
Может есть какой-то план?
Карта местности какая,
Иль подсказочка иная…»
Чародей взмахнул рукой,
Появился таз с водой
В коем жаба прохлаждалась.
Щёлк, ей по лбу, жаба сжалась
И пустила пузыри.
Маг и говорит: «Смотри».

В том тазу, у жабы сзади,
Остров всплыл, на водной глади,
Сплошь, весь зеленью порос,
В крае острова утёс.
Древо там цветёт цветами,
А на древе том гроздями,
Жёлто-красные плоды
Повисают. – «Ходь туды.
Как сей плод мне принесёшь,
Так царевну, заберёшь».

День прошёл, другой за ним,
Стрелец, берегом морским
Держит путь. Кого встречает,
Всех про остров вопрошает.
Но никто о нём не знал.
В третий день, стрелец попал,
В дом седого рыбака,
Где прося у старика
Дать в сём поиске совет,
Получил такой ответ:
«Слышал я о нём, стрелец,
Мне, то сказывал отец.
Тот от деда то слыхал,
Прадед, явно там бывал!
Хочешь, верь, а хочешь, нет,
Прожил прадед, двести лет.
Ну, да вот, что говорил
Мой отец. Все, кто там был,
На том острове встречали,
Разных чудищ, и едва ли
Кто вернуться мог домой
В полном здравье и живой,
Возвращались между тем,
Полностью, стрелец, ни с чем»,-
«Как же, прадед плод добыл?»,-
«Он, того не говорил.
Никому и никогда.
То стрелец не знаю я.
Так, что сам решай, как быть,
Плыть туда, или не плыть». -
Мыши в ухо: «Не робей,
Плод то нужен, хоть убей!
Надо ж царску дочь спасать,
На свободу вызволять?!»
«Надо!»,- Ваня, говорит,
Старика благодарит,
Лодку у него берёт,
Вёсла… к острову плывёт.

Остров, с виду был прекрасен,
И денёк, то, выпал ясен
На прибытие к нему.
А пришедшая кому
Мысль, звучала бы смешно,
Что здесь чудящей полно.

 «Ой, как здорово же тут,
Птицы райские поют,
Веет тёплый ветерок,
Солнце светит, а песок,
Мягкий, тёпленький такой,-
 Говорил стрелец с собой,-
Лёг бы здесь, да отдыхал,
И на всё бы наплевал».
Мыши на плече сидят
В ухо тихо говорят:
«Лучше влево погляди…»,
Ваня глядь туда: «Ух, ты!?»
Там - чудовища стоят,
Смотрят на него, рычат,
Землю под собой гребут.
«Да,- подумал Ваня, - тут,
Жизни срок, моей истёк»,-
И пустился наутёк.
Чудища не отстают,
Сил уж нет, а те бегут,
Словно устали не знают,
И вот-вот, как нагоняют.
Тут Иван, кричит: «Постой!
Что вы носитесь за мной?
Нечем, что ли вам заняться,
Как за пришлыми гоняться?»,-
Те кивают головой,-
«Значит будем строевой
Подготовкой, заниматься.
Всем упасть и отжиматься.
Молодцы!.. ещё раз…стой!
Отряхнуться, встать всем в строй.
Поднять голову повыше,
Грудь вперёд, дыханье тише,
Шаг вперёд. Назад. Кругом».
Позабывши обо всём,
Чудища в строю стоят.
С восхищением глядят
На Ивана. Тот в своём,
Вдохновении большом,
Шаг чеканя пред толпой,
Всех завёл, своей игрой.
Выбрал старших, среди них,
Заместителей двоих,
В помощь к каждому приставил.
Сам же, к древу путь направил,
Обрывает с древа плод,
 И… прощай, чудной народ!!!

Снова, хмурость непогоды,
В скалы с шумом бьются воды,
Звуки лишь, тоскливых нот.
Возле замковых ворот,
Чародей стрельца встречает:
 «Как успехи? - вопрошает,
Входит со стрельцом во двор,-
Выполнил ли уговор?».
Ваня ж, отвечает: «Да,
Молодильного плода,
Я достал» - «Давай!» - «Постой,
Мы ж, меняемся с тобой.
Ты царевну отдаёшь,
Я же плод…» - «Ну ты даёшь?!
Слово – звук, ему не верю?
Сам, покуда не проверю
На себе, не съев его,
Не получишь ничего». -
«Ладно…» - плод в руках злодея.
Он жуёт, и молодея,
Миг за мигом на лице,
Смотрит себя в зеркальце.
 «О! какой я стал красивый! ...
Забирай её служивый,-
Руку, вытащив свою
Из кармана, и змею
Бросил под ноги как сор,-
Уговор есть уговор!».
Осторожно, не спеша,
Подняв на руки ужа,
Что, рыдая, слёзы лил,
Ваня у змеи спросил:
«Не ужель, ты дочь царя?» -
Уж вздыхает: «Это, я».
«Ты и впрямь, старик, злодей…»
Улыбаясь, чародей
Отвечает: «Ой! Ой! Ой!
Устыдил меня герой!
Посмотри, как хороша,
В виде серого ужа,
Эта бестия отцова, -
Глянул в зеркальце он снова,
Восхищаясь, продолжал; -
Я, ещё не всё сказал.
Если внешний облик твой
Тебе дорог, то, герой,
Уходи ко всем чертям,
Не то будешь по полям
Рядом с дочерью царя,
Ползать. Честно говоря
Ты, стрелец, мне надоел».
Пальцем щёлк, и полетел
Наш стрелец в тартарары
Вниз к подножию горы.

«М-да,- вздохнул стрелец уныло,-
Во забот-то навалило,-
Молча Ваня рассуждал, -
Не по сказочке финал, -
На ужа взглянув печально,
Молвил, - как бы то реально,
Воротить твой лик опять?..
Знахаря что ль, поискать?».

Мышь, сказала: «Есть такой,-
Наземь прыг, - айда за мной!»
 
------
 Знахарь жил в лесной глуши,
 Где среди камней в тиши,
 Бил родник водой живою.
Там, ища в лесу покою,
Покосившись на бок свой,
Скит ютился небольшой.
В нём и жил, древний на лик,
Но улыбчивый старик.
 
 Ваня к делу, не кружа,
Приступил: «Деву в ужа,
Превратил колдун - злодей,
 Что живёт в краю дождей
 И ветров, у сама моря...
 Помоги отец от горя,
 Юной деве отойти,
 Облик свой приобрести».
Но старик лишь головой,
Покачал: «Сыночек мой,
Здесь не в силах я помочь,
 Злые чары превозмочь,
 Может сам колдун, лишь он,
 А точнее медальон,
 Что он носит на себе...
 Вот, что я скажу тебе:
 Если медальон забрать
 И огню его придать,
 То колдун уж ни чего,
 Как бы ни желал того,
 Сделать никому не сможет,
 Без него он только может
 Воздух криком сотрясать
 Да затылок свой чесать».

 «Как же так, - царевна-уж,
 Удивилась, - почему ж,
 Когда время клонит в сон,
 Чародей в горшок с огнём,
 Медальон свой, на ночь клал,
 А на утро, забирал?»

 «В замке, - знахарь говорит,-
 Весь огонь благоволит
 Колдуну, и чародей,
 Лишь становится сильней,
 От того... - и добавляет:
 Потому, он, помещает,
 Каждый вечер, перед сном,
 В глиняный горшок с углём,
 Этот, не простой металл,
 Да бы силы, тот, набрал,
 Порастраченной за день.
 А вне замка, даже тень,
 Не оставит медальон...
 Там огня боится, он.
 То-то, там ветра гуляют,
 И дожди не умолкают,
 Что б, не мог, никто иной,
 Принести огня с собой!»

 Возле замковой скалы,
 Среди хвойника, смолы,
 Для огня стрелец набрал,
 В глиняный горшок, что дал
 Им с собою знахарь в путь...
 Дождь не утихал ничуть,
 Да и ветер не смолкал
 У бурлящих пеной скал,
 Волн, ревущих под скалой,
 Предвещая час ночной.

 Полночи, стрелец, дождался,
 К стенам замка подобрался,
 Огляделся не спеша,-
 «Да, погодка хороша! ...
 Расчудесная какая, -
 Прошептал он, доставая
 И царевну, и мышей
 Из карманов, - Ну, злодей,
 Берегись, на этот раз,
 Будем бить не в бровь, а в глаз!»
 Мыши с ужиком, втроём,
 Отыскав в стене проём,
 В замок колдуна попали,
 Его спальню отыскали,
 И забравшись на вершок,
 Там, где с углями горшок,
 Медальона ожидал,
 Да бы укрепить металл,
 Притаились в уголке...

 Чародей, же в колпаке
 И зажженною свечой,
 Медленно вошёл в покой.
 Сунул медальон в горшок,
 Поворочался чуток,
 На кровати, свеч задул,
 И в мгновении уснул.

 Уж, тихонько подобралась,
 К медальону, и уж взялась
 Было вытащить его,
 Из горшка, как вдруг с него,
 Зашипит, разинув пасть,
 Змей, в готовности напасть.
 Хоть, царевна, растерялась,
 На мгновенье, но собралась,
 И с размаху дав свечой,
 Змею по лбу: «Пасть закрой!»
Тут же, медальон схватила,
За шнурок, и запустила,
В угол спальни тот металл.
Там, мышонок поджидал.
Он другому, швырь, к окну,
Тот, его в окно стрельцу.


«Нет!», - крик ливень поглотил,
Но огонь уж растопил
Отчеканенный метал...
Замок тут же задрожал.
«Ух, ты, мама дорогая!» -
Удивлённо восклицая,
Отскочил стрелец от стен
Замковых. Они, меж тем,
Превращались в пух и прах,
У Ивана на глазах,
Подымая в час ночной,
Тучи пыли над собой.

Пыль осела, дождь утих,
Ветер с туч, размазал штрих.
По небу разлился свет,
Добрый вестник дня - рассвет,
Подымался над скалой.
А стрелец, как сам ни свой,
Бегал средь руин и звал,
Дочку царскую искал,
И двух сереньких мышей.
«Покажитесь же скорей.
Живы, здравы, иль мертвы,
Отзовитесь, где же вы?»

В тишине раздался стук.
Стрелец кинулся на звук.
Брёвна, камни растащил,
Дверь дубовую открыл,
Подземелья колдуна,
А оттуда... вот те на?!
Вышла девица краса.
Чёрные как смоль власа,
Светятся глаза игриво,
Вряд ли где такое диво
На Земле отыщешь ты...
Глядь, за ней из темноты,
Появляется другая...,
Распрекрасная такая,
Что и глаз не оторвать,
Не отыщешь описать,
Слов, подобной красоты...
Ваня молвил лишь: «Ух - ты?!!!»
 Сев на кучу кирпичей.
 Из открытых им дверей,
 Чародеевой темницы,
 Друг за другом, шли девицы,
 Каждая видна собой,
 Краше прежняя другой.

 Девять девиц перед ним,
 Ваня, обращаясь к ним,
 От стеснения горя,
 Вопрошает: «Дочь царя,
 Кто же, между вами будет?
 Кто царевною прибудет?»
 Дали девицы ответ:
 «А других, меж нами нет!
 Мы с тобою откровенны,
 Пред тобой одни царевны.
 Все мы дочери царей,
 Разных стран и областей.
 Кто нужна?.. Сам выбирай!»
 Ваня же: «Поди-ка знай,
 Кто нужна?.. Тут без мышей,
 Не решить загадки сей.
 И куда ж, они девались?..»
 Лишь сказал то, показались,
 Двое сереньких мышей,
 Средь наваленных камней.
 А за ними весела,
 Пританцовывая, шла,
 Песню звонко напевая,
 Следом, дева молодая.
 И к стрельцу лишь подойдя,
 Обняла: «А вот и я!
 Говорит, - пошли домой,
 Мой спаситель и герой!»

 Всех царевен с собою взяли,
 К их отцам, гонцов послали,
 Те ж, на радости большой,
 Закатили пир горой,
 Да такой, что белый свет,
 Его помнил много лет.
А стрельцу, как полагалось,
Во владение отдавалось,
Царство с царскою казной.
Но он сделал, выбор свой,
Отказавшись от наград.
Молвил так: «Я очень рад,
Был царю-отцу помочь,
Воротить, царевну-дочь,
Но, от царства, откажусь,
Им владеть, я не гожусь.
То, забота для царей,
Я же, из простых людей.
Мне бы, к матушке, к отцу,
Да к родимому крыльцу,
Где, пять лет, день ото дня,
Ждёт, любимая меня».
И с поклоном удалился.

Говорят, что он женился,
Воротясь к себе домой.
Долго, счастливо с женой,
Прожил жизнь, растя детей
Двух близняшек сыновей...
Но о том пойдёт рассказ,
Ни сейчас, ни в этот раз.