Воёди в мой храм

БОГОМОЛ

 Волна, как плеть, хлестнёт по молу,
 утробный стон заглушит всплеск,
 в глазах безумных богомола
 таится мысли хищный блеск.
 Он вскинул лапы, как в молитве.
 Творит намаз. Он – Богомол!
 А волны в тяжком рваном ритме,
 нет-нет, да и ударят в мол.
 Зачем на веточке мимозы,
 бесстрастный, будто впавший в сон,
 часами, не меняя позы,
 под крымским солнцем замер он?
 Что в безднах глаз его таится?
 Что знает он?
 Он ждёт кого?
 Ни нам ответа не добиться,
 ни он не скажет ничего.
 И почему той мысли отблеск,
 готовность вечная к броску,
 инопланетный этот облик
 тревогу сеют и тоску?
 Не знаю!.. Может, сам крамолу
 ношу в душе?
 С неё и спрос!
 Зачем цепляюсь к богомолу,
 что лапу, аки крест, вознёс?
 Ведь насекомое! Не дьявол,
 которого, все знают, нет.
 наверно, непонятен я вам,
 смотрящим «Animal planet».
 Не знаю!.. Вдаль бегут барашки,
 на гальке мокрый рваный ласт,
 хлестнёт, как плеть, волна с оттяжкой
 и стон утробный мол издаст.
 Душа замрёт, сожмётся будто,
 свет словно бы темнее стал,
 свинцовой зыбью тронет бухту
 низовки налетевший шквал.
 И ни на что уж не похожи
 моя угрюмость, нервный смех.
 Как объяснить мороз по коже
 от ледяных офсеток тех?
 Я прочь несу мои вопросы
 и долго чувствую спиной,
 как богомол в листве мимозы
 следит внимательно за мной…

 ЮЖНЫЙ ВЕЧЕР

 С бокалом «каберне» встречаю южный вечер,
 глоток, другой – и всё! – кружится голова;
 вниманием небес я издавна отмечен –
 откуда, как не с них, в строку летят слова?

 Но Анна говорит: стихи растут из сора.
 Ах, Анна, боже мой, права ты, но молчи…
 Мелькает мысль в уме, как росчерк метеора,
 и звёздной пылью слов покрыт листок в ночи…

 ВОЙДИ В МОЙ ХРАМ

 Ставри-Кая*, как храм в лесу,
 туманен крест на фоне сосен,
 я всю её перенесу
 в строфу, – её, и эту осень.
 Затем, что стих с молитвой схож,
 он сам диктует путь поэту,
 и если ты не толстокож,
 то ты почувствуешь всё это.
 Войди в мой стих,
 войди в мой храм,
 забудь тщету, коварство славы,
 пусть взгляд гуляет по горам,
 по этим соснам величавым.
 И с высоты Ставри-Каи,
 не побоись (у края стань же!),
 увидишь все грехи свои, –
 как мог ты их не видеть раньше?
 Вот и покайся! Облегчи
 не жизнь, так душу, чтоб не стыла,
 уже закатные лучи
 простёрло над землёй светило.
 Быт, где полно обид и драм,
 порой действительно несносен;
 Ставри-Кая стоит, как храм,
 на фоне этих гор и сосен.
 А осень трогает уже
 листву и травы осторожно,
 и так спокойно на душе,
 что и представить невозможно…

 *Скала Крестовая.
 Ставрос (греч.) – крест, он некогда стоял и сейчас венчает этот утёс.