Два товарища
1.
«Не будем хранить пустые бутылки,
Какие б наклейки они не носили...» -
Товарищ пригладил власа на затылке,
А сам забулдыга, хотя еще в силе;
Сказал сию мудрость, и позу горниста
Приняв, осушил, допив треть поллитровки,
И в урну порожнюю кинул он ловко,
Здесь чтоб после нас было пусто и чисто;
И с рыбкой какой-то мы хлеб дожевали;
Дурман алкогольный струился по венам;
И как же хотелось с ним быть откровенным;
Неискренним быть пьяным можно едва ли;
А он говорит обо всем и о главном,
Чуть из биографии, новости, сплетни;
А день такой теплый, действительно летний;
И он мне казался и близким и равным;
Идут две чувихи, он вслед им чего-то;
Смеюсь, охмелевшему все шутки в радость;
А горькая точно нектар или сладость,
Смешны и ошибки и жизни просчеты;
Чувихи послали – не грубо, но ясно,
Товарищ гундит, что не плохо б добавить,
Добавив, что жизнь дана всем нам одна ведь,
И что доживать жизнь не надо напрасно;
Стакан мой граненый опять пригодился;
Как он, из горла, пить совсем не резонно;
Скамеечка наша у края газона;
Субботний день в вечер уже превратился;
На гранях, как в зеркалах – отраженья –
Все стороны жизни, что мы обсуждаем;
Мы все мировые вопросы решаем;
Мы спорим, но – истинно – нет напряженья;
Выгуливала свою таксу старушка;
Исчезли за домом не наши подружки;
А мимо шли люди и кошки бродили;
Еще мы одну на двоих раздавили.
2.
«Нельзя штопать дыры носков своих старых,
Пускай их цена высока на прилавке…» -
Сам без таковых он в потрепанных шкарах,
Ведь в кайф босиком прогуляться по травке;
Из интеллигентов он, точно философ,
Чей слой истончен нынче уж до предела,
Он все понимает без лишних вопросов,
И нет никому до таких теперь дела;
Осанка драгуна и кудри седые,
Редеющие в битвах с жизни тщетою;
И мы сидим рядом, такие простые,
Закусывая алкоголь ветчиною;
Мы пьем – не напиться, но для настроенья,
Вещает он много, хотя не все связно –
О предках, супруге, науке, везеньи,
Ругаясь меж тем грубо, но – но не грязно;
Ворона смотрела на нас черным глазом,
Из басни как будто, усевшись на ветке;
А я удивлялся его тонким фразам,
Что так лаконичны бывают и метки;
Дед был офицером, погиб в сорок пятом;
Другой же в тылу был на важной работе;
Он выжил, поскольку он не был солдатом;
Во время войны инженеры в почете;
Отец – кандидат; мать работник культуры;
Он в школьные годы в активе был классном,
Он отвечал за сбор макулатуры,
Концерты да лекции о всяком разном;
Потом институт; ну а после – работа,
Семья и как будто бы все так неплохо;
Но вот как-то круто сменилась эпоха,
И он не вписался в судьбы повороты;
Рубеж девяностых без боли не вспомнить;
Наука убита зачем-то и кем-то;
Чтоб выжить, работу пытался освоить
Торгового, как говорили, агента;
А лучше, увы, не нашлось и достойней;
Развелся; в Израиль уехала сука
К какому-то черту, но, так сказать, бог с ней;
Такая, дружище, бывает наука;
Но черт – не еврей, он другого покроя;
Работа же денег не приносила;
Еще что-то делал, но дело сырое
Обычно лишь тратит и время и силы;
Тогда-то возникло пристрастье к спиртному;
Тогда же и жизнь потекла по-иному;
Немного он пил, но друзья подливали;
Как правило, все в годы те поддавали;
Подруга возникла, но не для женитьбы;
Однако порядочная; звали Ритой;
И думалось, с ней из державы свалить бы,
Но тема была и осталась закрытой;
Рассказ его короток и без деталей,
Похож на истории многих и многих;
Кого-то, уверен, вы также узнали
Средь самых простых, не крутых, не убогих;
Он очень жалел, что не стал он военным,
Что деда профессию он не продолжил;
По матери деда; что шел он не верным
Путем, и что жизнь зря как буд-то бы прожил;
Потертые джинсы как символ лет прошлых;
От предков наследство – изящные жесты;
Пусть груб он подчас, но не знает слов пошлых,
И пошлости сам - воплощенье протеста;
(Хотя объективно мой взгляд субъективен);
И горькую даже с достоинством пьет он;
А в жизни пытался, но не был активен;
Был кривдой унижен; но не был растоптан;
Таких мало, и им приходят на смену
Шагающие с безразличьем по травам;
За спинами скалясь, круша грудью стены,
И все нипочем им, и левым и правым….
Ворона нагадив, крылами взмахнула,
И гаркнув, ругнулась по-площадному,
И точно гигантская моль упорхнула,
Возможно, что к ворону вороному;
Товарищ про Риту глаголил негромко,
Как страшно она умерла, наркоманка,
Какую девчонку сгубили подонки,
Не знаю, в какой этой жизни изнанке,..
И мы помянули всех близких ушедших;
И капли на донышке стали слезами;
Мы близкими с ним не являлись друзьями,
Друг другу не чуждых, отнюдь не безгрешных;
Вот сцена, вот дворик среди серых зданий
Огромной страны с непростою судьбою;
У нас имена есть, но нет у нас званий,
И двор есть, усыпанный желтой листвою…….
Свидетельство о публикации №114121307182