Я и мама

        Очень часто мы говорим о всеобщей занятости. Как постоянно вы слышите фразу: «Я ничего не успеваю»? Действительно, столько дел, столько дел. И ведь все важные и нужные. Правда, мы не думаем об их роли  в нашей жизни. Мы их просто делаем, запрягая себя в поток обстоятельств.
Даже когда мы занимаемся ничегонеделанием, плюем в потолок, «размышляем» о жизни или о проблемах насущных, мы, своего рода заняты. Думы наши под властью обстоятельств и событий.
Знаете, почему-то все эти события для меня материальными кажутся. Хотя их вроде нельзя ни потрогать, ни вдохнуть их аромат железа и движений.
Но не было это так никогда, да и не будет. Пучина мыслей о днях прошедших и ожидающих, пучина беготни просто пучина привычных дел и проблем затягивает и помогает забывать о другом, не вездесущем, каком-то крайнем. Но, несомненно, небесполезным.
Я не скажу о своей жизни, как о непрерывном движущемся колесе, как о постоянной активной деятельности. Всё спокойно и даже пассивно. Это, безусловно, относительно. Хотя я могу сказать, что внутри меня довольно неспокойно. Тот мир резко отличается от внешнего. Зачем я его прячу? Не знаю. Но и становлюсь вассалом всевозможной пучины.
Всё происходило, как происходило. Обычный вечер, знакомые гости, обыкновенно цифры на часах показывают 23:00. Я обыкновенно лежу на кровати. Так же обыкновенно легла около меня мама. Она просто обняла меня. Но, знаете, на меня вдруг нахлынуло чувство, особое чувство. Это смесь из ностальгии и детской трогательности, что-то чуждого, необыкновенного и одновременно родного. Я ощущаю не обнимающую меня маму, а тепло. Я поняла вдруг, что такого у меня давно не было. Не просто давно, а далеко давно.
Одновременно я чувствую ту повседневно привычную пучину, которая закрывала мне рот, что хотел молвить нежные истинные слова; пучину, которая завязывает мне руки, что стремятся подарить любовь и высказаться прикосновениями. Глаза наполнились слезами. Все чаши эмоционального сознания переполнены вдоволь и вот-вот выплеснут содержимое. Пучина еще пыталась сдерживать. Зачем ей это?
Осознавая наличие пучины, я решила хоть один раз не обращать внимание на её присутствие. И тут же слезы хлынули вместе с порывами души. Превращая тихий плач в громкие рыдания. «Как громко!» - вспыхнуло в моей голове, и я поубавила звук насколько смогла, уткнувшись в грудь мамы.
В один миг я окончательно наплевала на знакомые позывы пучины и выдавила возгласы души на вопрос мамы «Что, действительно, случилось?»:
- С тобой так хорошо.
И правда было хорошо. Впервые я чувствовала ту поддержку, ту любовь, о которой так часто говорят, как о неземном.
Есть сознание того, что тебя любят, ты дорог. Но это что-то другое, заезженное и уже потерявшее цену в пучинах деяний, событий и других важных материальных дел.