Между небом и землёй, книга. Часть 4

ПЯТЬ МОНЕТ

Жизнь потерялась, как будто монета -
Выпала ловко из левой руки.
Дом не построен. И песня не спета.
Дуб не посажен у светлой реки.

Вечно  - в долгу у заботы всегдашней,
Вечно  - бежала за призраком вслед.
Вечность спросила: «Когда ты отдашь мне
Те пять талантов мои, пять монет?»
 
ЯБЛОНЯ

Как яблоневый цвет восторженно внимает
Моим весенним думам и мечтам!
Он всё во мне, конечно, понимает
И вслед за мною ходит по пятам.

Летят его сочувственные вздохи
И лепестками падают  - как снег!
И на краю разбуженной эпохи
Меня коснётся яблоневый смех.

О, мудрость аромата и цветенья!
В ней тают мои думы и мечты.
И даже в самый дальний день успенья  -
О, яблоня!  - со мною будешь ты.
 
КОМУ ДОЛЖНА?

Я занималась ерундой,
Бессмысленным ненужным вздором.
Бумажный лист с немым укором
Смотрел за этой суетой.
Он мне внушал: «Ведь я  - нужней!
Твой долг передо мною  - выше.
Ну, поднимись над этой крышей.
Ну что ты привязалась к ней?!»
Я, в рабстве у самой себя,
Стирала, жарила, кормила,
Ругала, плакала, корила,
Лечила…  - маялась, любя.
Лишь иногда в изнеможенье
От полночи и до утра
На белый лист, в стихотворенье
Я изливала боль утрат.
Они толпой тогда сходились
И, стоя молча за плечом,
Моей судьбой распорядились,
И я узнала: что  - почём.
Я разорвала путы быта,
И с места  - в бешеный карьер.
Мне показалось: дверь открыта…
Не стоило от внешних мер
Мне ожидать добра и чуда.
Бог  - Слово, Он  - всегда, везде.
И даже грязная посуда,
И полотенце на гвозде,
Войдут в стихи, и будут правы,
Когда Благая Воля есть.
Бумажный лист, не ради славы
Мне надо за тебя засесть.
А ради Бога.
Он  - Творец.
Во всём моём  - Его участье.
Я образумлюсь, наконец,
Вполне поняв: писать  - вот счастье!

Я  перед Господом  - в долгу,
И сделаю всё, что могу.

КАК Ты.

Всех  детей отчаянно любя,
Слабого  - отчаянней других,
Господи, благодарю Тебя:
Ты со мною  в немощах моих.
 

ЛЮБИМЫМ ПОЭТАМ

Я не хочу знать биографий
Моих кумиров и кумирш.
Их годы жизни  - скорбный график.
А после  - тишь.

Я не хочу смотреть на даты:
Стихи рождались не от  них.
Приобретенья и утраты
В стихах  - не их.

Как им жилось? Как им любилось?
Кто знает горечь тех годин?!
Когда писали  - сердце билось
Не в их груди.

Но их страдание воскресло.
Ведь все они - живут во мне.
В моей душе их песням тесно.
Они ж  - во тьме.
 

ПИШУ

Я  - трость небесного Писца
Пишу стихи по вдох-но-венью,
Не пряча своего лица,
Но повинуясь Повеленью.
В земные грешные слова
Вливается нектар небесный,
И мудрости крутой навар
Разбавит мёд рождённой песни.
 

ЖЕЛАННЫЙ ГОСТЬ

Спасибо, дождь, что ты предупредил
Меня о посещении твоём:
Сижу, печатаю  - вдруг ветер накатил,
Рвёт листья, мнёт деревья за окном.

«Так здравствуй, мой желанный!
Ты  - со мной.
Смой с дома одиночества печать,
Наполни душу шумной тишиной,
И будем вместе вечер наш встречать.
Входи! Входи. Что топчешь мой порог?
Застенчивость бродяге  - не к лицу».

И дождь идёт, расхристанен и строг,
По лужам прямо к моему крыльцу.
 

ПОТЕРЯННАЯ СТРАНА

«Что такое  - Советский Союз?»  -
Меня маленький мальчик спросил.
Как ответить тебе, карапуз,
Чтоб ты понял и в сердце впустил
Эту землю и этот народ,
Этот подвиг и эту беду,
Эту радость и горечь забот,
Этот рай в незаметном аду?
Ты не видел такой широты,
Такой дружбы, чтоб каждый  - твой брат,
Такой мощи, такой нищеты,
Столько песен и столько утрат.
Это  - прошлое наше с тобой.
Это память моя  - обо мне.
Это острая долгая боль
О потерянной нами стране.
 

НА ДРУГОМ БЕРЕГУ

Совершилось что-то в небесах:
Путь мой стал уверенней и ярче.
Не смущаюсь больше в словесах.
И свои стихи читаю чаще.
Сны, как черно-белое кино,
Обретают цвет. Разумней ; речи.
И чело  - чудесных дум полно.
Груз обид уже не давит плечи.
То, что тайно в сердце берегу,
Я воспоминаньем не обижу.
На другом, счастливом берегу
Я стою и алый парус вижу ;
Радуюсь, как девочка Ассоль.
Мрачный путь закончен, подытожен.
Радугой горит морская соль.
Час пришёл. Свершилось. Жребий брошен.
                ред.3
               
НЕИЗВЕСТНАЯ ЛЮБОВЬ

У меня такое влечение  -
Выключение из бытия.
И неясной мечты течение  -
Поучение для меня.
Наслаждение или мление
Подсознания и ума?
А внезапная боль  сомнения  -
Протрезвление.
Но луна
Микроскоповым оком пялится
На бездонную жизнь мою.
Я назло ей не буду стариться,
Я опять  - о любви молю.
Но везде ли живёт везение?
Поседение  - не в укор?
Не сбываются дни осенние
Как весенние, но на спор  -
Выдают нам такие нежности.
Неужели желанье? Вновь?
И грядет в своей неизбежности
Неизвестнейшая любовь!
 

СУДЬБА И ЖИЗНЬ

Судьба несла тяжеловесно
Мою потрёпанную жизнь
И с нею сорвалась отвесно  -
Держись!

А жизнь сама себе летела,
Не искушая никого,
Не уступая зову тела.
Чьего?

А кто-то суетно кружился
Вокруг земли  - вокруг меня.
Потом внезапно сокрушился  -
Звеня!

Судьбою управляет разум,
А жизнь любовью сочтена.
Сойтись бы им…
Но  - нет! Ни разу!  -
Стена.
 

ПОСТСТРАНА

Была страна, а стало  - «пост-пространство».
И был народ: во множестве  - един.
В устоях наших было постоянство.
Теперь чужую жвачку мы едим.

Скотами, стадом, быдлом люди стали.
И гонит нас хозяин на убой.
Он пострашнее, чем «товарищ Сталин»,
Он похитрее, новый наш ковбой.

Но верю я, опять настанет утро.
И рухнут в море небоскрёбы зла.
Всегда сквозь бури наш кораблик утлый
В ладонях Богородица несла.


ПОСЕВ

Никому из нас не лучше
От того, что мы  - не рядом.
Что посеешь  - то получишь.
Ни о чём жалеть не надо.
Не вернёшь воды весенней,
Или ветра благовонье.

Что же мы сегодня сеем?
Отчего так сердцу больно?
 

ОБИДА В ГЛУБИНЕ ЛЮБВИ

Где-то там, в глубине любви
Затерялась моя обида
И надежда, что, «если бы…».

Больше б  - слышанья, меньше б  - вида.
Ведь глазами не увидать
То, что слышится только сердцем.

Всю  - такую!  - себя отдать,
Обнажая обиды тельце?
Всю,  - какую?  - не подарить,
А продать, словно в рабство, лаской
Разрешая себя любить,
Но с тревогою и с опаской.

Не легко об обиде  - вслух,
Будто  - в холод от тёплой печки,
Чтоб любви огонёк потух,
Распадаясь на пепел речи.

Твой стреноженный взгляд поник,
Не пасётся уже на воле…
О любви и обиде  - о них
Я кричу…
По своей ли воле?
 

ОСКОЛКИ

Чуть  - не считается:
Суть  - остаётся.
Май  - но  не мается.
Мой  - не притянется.
Страсть  - не страдается.
Сласть  - не желается.
Пуд  - но легосенько.
Студ  - но не осенно.
Тать  - не найдётся.
Мать  - отвернётся.
Нить  - не протянется.
Жить  - не останется.
 

ОТПОВЕДЬ

Не обнажайте наготу
Своих не вызревших словес.
Мне слушать Вас невмоготу  -
Как продираться через лес.
Реально  - каждое из слов,
Как обоюдоострый меч.
Не подрывайте же основ.
И не касайтесь моих плеч.
Не углубляйте пропасть ту,
Что пролегла у наших ног.
Не обижайте простоту,
Скажите: «Я любить не смог»,
 

ПЕРЕД ЛИВНЕМ

Нагородили тучи ерунды
Нагромоздили  - зданья, горы, башни,
А там, вверху,  - висячие сады,
А там, внизу,  - синеющие пашни.

Весь этот бело-синий кавардак
Устроен в честь пришествия минуты,
Когда в природе всё пойдет не так,  -
Мир захлестнёт дождём великой смуты.

Ухожена земная суета,
Уложена в обряды и порядки,
Как будто Дух Святой здесь не витал.
И нам плоды запретные  - вновь! - сладки.

Вот небо и нахмурилось. Ушло
Из мира обнищавшего Сиянье.
И ветром одичалым принесло
Людей и тьмы внезапное слиянье.

Но не напрасно тучи собрались.
И не напрасно ливни землю моют:
Очистят  - Дух Святой, по ней пройдись!
И освяти, безумную, Собою!
 

С ВЕРОЙ, НО БЕЗ НАДЕЖДЫ

Тоска, исполненная веры,
Но без надежды и без меры  -
Посильной меры для души,
Уснувшей в сумрачной тиши.
Откуда в ней недомоганье,
И чувств загубленных метанье,
Как тень свечи  - на полотне
Иконы, спрятанной во тьме
Угла святого?
Без лампады!
Так начинаются распады 
Устоев.
Стало всё  - привычкой,
Соломой  - только чиркни спичкой  -
И запылает всё вокруг.
И помыслы лихие вдруг,
Как волки тихо подползают.
И волчьей волею пронзают
Твой дух ослабленный тоской:
Ей смертный грезится покой.
Стряхнуть его очарованье,
И бездны сладкое звучанье
Предотвратить способен  - Бог.
Молись скорей, чтоб Он помог
 

ГРАДОБОЙ

Голубые горошины льда
В нас бросает угрюмая туча.
Но потом не найдём и следа.
Где прошел этот дождик колючий.

Всё растает: и туча, и лёд.
Мы забудем былые угрозы.
Примем радость, как солнечный мёд.
И распустятся спелые розы.

Так не хмурь же родные глаза.
Не бросай в меня взгляды, как льдинки,
Я не верю,  что может гроза
Расколоть нас на две половинки.


БУКЕТ

Есть на лугах родного языка
Бесчисленное множество цветов.
Одни  - видны: не надо их искать,
Любой из них в стихи войти готов.
Другие  - как жемчужины в траве,
Как семена ещё грядущих лет.
Сокрытые слова, явитесь мне  -
Я соберу особенный букет.
 

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИК

Я  - словом день воссоздаю,
который пал поверженным
вчера в полуночном краю,
где грозди звёзд повешены
на лозы тайные небес,
где тьма  - как мать отчаянья,
причалила сама к себе
без всплеска и журчания.

А день, в закате отпылав,
склонившись к неизбежному,
к ночи, как к вечности припав,      
как к бытию безбрежному,
оставил памяти канву.

По ней я вышью заново
Вчерашний день  - любви канун.
Ну  - и тебя, незваного.
 


МАСТЕРСКАЯ ХУДОЖНИКА

Гипсовая капитель.
Римский профиль статуэтки.
На палитре  - канитель:
Разноцветных нитей метки.

Кистей красочный букет:
По-японски  - икебана.
Эхо  -  звуков рикошет  -
В ухо: вздрогнула мембрана.

Удержу движенье век,
Чтобы не моргнуть ни разу,
Чтоб зрачков поспешный бег
Охватил всё это сразу.

Запах масел и холста,
И амбре кофейной чашки
Здесь витают неспроста  -
Ведь у них  - свои замашки.

Царство света и теней.
Светотени вольный танец.
И картина. А на ней  -
Вдохновения посланец.
 

ОСОЗНАНИЕ

                ГСТ
Мне с тобою рядом  -  уже не стоять.
Там, с тобою рядом, мне  - места нет.
Сердце твоё не станет биться вспять,
И не перепрыгнет гору прошлых лет.

Не загремит "Мендельсон" для моей любви.
И не будет рукам твоим тяжесть  - сын.
Ты, конечно,  - не мой, ты уже убит,
Но  - живой, как живыми бывают сны.

Да, мечтам моим больше  - не возрасти.
А слезам моим  - только лишь в вечность течь.
Я тебе не успела сказать: «Прости!»
Ведь порою любовь отнимает речь.