мечтатель и рыночная любовь глава 42

ГЛАВА  42.  ОПЯТЬ РЫБАЛКА

Ночь, приятная прохлада.
Ветра нет. Светла  луна.
Что ещё друзьям здесь надо,
Кроме рыбы? Цель ясна:
Костерок, уха, беседы
И, конечно, по чуть-чуть…
Чтоб раскрыть свои  «победы»,
Жизни цель и славный путь…
На рыбалке всё открыто –
Чувства  льют с души досы;та.

Наш герой, Ильич, другие
Верность братству тут блюдут –
Исполнять мечты благие
Будут ночью на пруду.
Кто расскажет анекдоты –
Есть любители таких.
Про души своей полёты
Прозвучит сердечный стих.
Ситуация знакома –
Зря, что ль,  выбрались из дома?..

Мастеров ухи здесь много.
Ну а Саныч – чемпион.
Может, взял рецепт у Бога
Иль талантом наделён?
Если запах бесподобен,
Значит, Саныч – у  костра –
Есть уху за щёки обе
Жаждет каждый до утра.
И, конечно, не без водки…
Можно даже без селёдки.

На пруду – костра мерцанье,
Из-за туч – прищур луны.
Выпив рюмку, все желаньем
Говорить заражены.
Но Ильич сказал сурово:
«Мужики, хотите знать?
Наш поэт не просит слова –
Он застенчивая  знать.
Пусть  он новыми стихами
Душу вскроет перед нами».

– Что ж, друзья, хоть солнце скрылось,
Звёзды на небе давно,
Я прочту, что им  дарилось,
Что  навеяло оно:

«От солнца щедрого я  в дрёме,
От запаха пруда – дурман.
Сижу я с удочкой в проёме
Меж веток,  точно  истукан.

Внизу вода,  взгрустнув, уснула,
Укрывшись ветками, листвой.
Лягушек хор  болотным гулом
Спугнул нахлынувший покой.

И я вернулся из мечтаний,
И наслаждаюсь красотой,
Болотных  тварей  излияний…
Но не забыл о самой… той».

И костёр, как по заказу,
Осветил мужские лица,
Похвалив о деве фразу,
А возможно, царь-девице.
Тут Сан Саныч, голос зычный,
Крикнул: «Братцы, наливай! 
Тост мой краткий, «нетипичный» –
Выпьем за рыбачий рай.
Перерыв прошу в стихах,
Водка греется в руках».

Всем известно – там, где двое
Или больше мужиков,
Там слова текут рекою
Про любовь и… чудаков,
Чьи чудачества порой…
Тут поэт наш, закусив
Кабачковою икрой,
Ощутил стихов прилив.
Пропустив пивка глоток,
Выдал ярких слов поток:

«Почему народ наш беден?
Потому  что власть богата –
То, что ты жуёшь в обеде,
Власть не знает – «…с краю хата…».

«Украл рубашку иль штаны –
Тюрьма и унижение.
За ограбление страны –
Почёт и уважение».

Отхлебнув ухи немного,
Слово снова взял Ильич.
От речей сдержать иного…
Проще пьяного постричь.
– Я скажу тебе, друг верный,
Зря сатирой ты шалишь.
Толку мало с этой скверны –
От властей получишь шиш.
Даже хуже: ты в забвенье
Будешь – вот властей решенье.

Пауза была короткой.
– За любовь, – раздался тост.
От стихов засохла глотка.
Прочь раздумье – не погост.
– Что ж, ты прав, сосед-дружище.
Пусть зажжёт огонь желудок.
Вдохновение поищем
Ради хохмы и у блуда:

«О, этот треугольник…
Сильней фигуры нет.
Зачем я твой поклонник,
Ведь я всю жизнь атлет.

О, этот треугольник…
Опять я о… штанах.
Зачем я твой невольник?
 Зачем я не монах?».

Звон раздался – колокольчик
Радостно о том поёт,
Что карась свой путь закончил –
На крючке его полёт.
Кто фонарик, кто подхватку
Ищет, нервно торопясь.
Как пленительна  загадка:
Кто там, карп или карась?
Что поймалось в этот раз,
Не о том веду рассказ.

Дело в том, что о рыбалке
Можно вечно говорить.
И бумаги здесь не жалко,
Но у нас – иная нить –
Показать, что у поэта
Друг  в быту – не флибустьер,
Дополнение портрета,
Как художникам – пленэр.
Описав их, осторожно
Нам друзей оставить можно.