Пшеница и плевелы

Я смотрю на врачевание больного мира,
Скальпель Апокалипсиса уже занесён.
В аромате прелости города-сортира,
По уши во лжи, роскошью я окружён.
Захворавшие квартиры прячутся в горячке,
Кашляя безудержной харкотиной утех.
В своей тарелке себя чувствует - кто в сытой спячке
Устаканил совесть и узаконил грех.

Ржавые отметины отравленных полей
Украшают горькие реки химикатов,
По городам разгуливает стадо свиней –
Верующих мало, много бесноватых.
Крики и плакаты загородили лик,
Телеинкубаторы воспитывают смерть.
В наушниках не услыхать о помощи крик,
Ты слушаешь металл, люди гибнут за нефть.

Вороны бомбардируют огненным дождём,
Море поглощает кровавая лужа.
Обращён народ в вошь бородатым вождём -
И сестра идёт на брата, а жена на мужа.
Мужество воспевают на похоронах,
Верность отбивается от своры, что есть силы.
Сёстры остывают в пластмассовых цветах,
Монахи заселяют братские могилы.

Как в лампадной тишине Херувим встречал рассвет,
Да в шерстяном гнезде приютилась птица.
А жизнь моя – это получить ответ:
Что к жатве буду я – плевел иль пшеница??

Я не хочу тебя учить и выворачивать душу,
И без меня хватает мастеров разрушать.
Я просто говорю тебе: протри глаза и уши,
Закончилось время отчаянно мечтать.
Жёлтая газетная кроватей дребедень
По утру разбудит аппетиты мертвецов.
Современный Лазарь в лазарете деревень
Струпьями своими кормит власть имущих псов.

И у кого-то уже кончилось масло для светильника,
А просыпаться не так уж и легко.
Да и циферблат всемирного мобильника,
Говорит, что до второй смерти далеко.
Так разрушается тепло-хладный храм,
Манеры благочестия съедает зола.
Знаменья затопили голубой экран,
Змеи проповедуют плод познанья зла.

Напои ведром терпенья притомившееся сердце,
Да успокой меня песней благовеста.
Как на горизонте Молнией отворится дверца –
Так Жениха дождётся златоглавая Невеста.

Лето 2006, Москва.