История Кадма. Часть 17. Богиня-львица

    Интересно, если бы не сгорела Александрийская библиотека, какими бы свидетельствами древности мы сейчас располагали? Основанная в 295 году до н.э.,  она за первые 10 лет своего существования собрала 200 тысяч книг, а максимально её собрание насчитывало около 700 000 свитков. Да и «горела» она, оказывается, неоднократно. Первый раз - в 47 году до н.э. при Юлии Цезаре. Второй – в 273 году н.э. , в царствование императора Аврелия, воевавшего против царицы Пальмиры Зиновии. И, наконец, малая «дочерняя» библиотека была уничтожена где-то в 391-392 годах н.э., когда христиане во главе с патриархом Феофилом разгромили Серапийон в рамках борьбы с языческими культами.

   По счастливой случайности в 1928 г. был открыт в Сирии город Угарит. Древнейшее его городище относят к 6000 г. до н.э.

    Раскопками на холме Рас-Шамра вскрыты руины огромного царского дворца, жреческой и ряда других библиотек с многочисленными памятниками угаритской письменности (около 1450—1200 годов до н. э.). Помимо угаритского, в ходу были аккадский, шумерский, хурритский язык, этеокритский (минойский) и этеокипрский языки.

   В текстах Рас-Шамры упоминаются более 200 богов и богинь. Но можно не штудировать их всех. Я предлагаю познакомиться с главными:

   Верховным божеством был Илу, считавшийся отцом богов и людей. Бог бури Баал-Хаддад изображается «скачущим на облаке» и называется «владыкой земли». Илу представлялся в виде мудрого седобородого старца, далёкого от людей. Ваал, в противоположность ему, — сильный и честолюбивый бог, стремящийся повелевать другими богами и человечеством.

   В одной поэме, посвящённой борьбе за владычество, Баал побеждает бога морской стихии Йамму — любимого сына Илу. Эта победа, по-видимому, давала угаритским мореплавателям уверенность, что Баал защитит их на море. В поединке с Муту Баал проигрывает и сходит в подземное царство. Наступает засуха, и деятельность людей замирает. Сестра и супруга Баала Анат — богиня любви и битвы — уничтожает Муту и воскрешает Баала к жизни. Ваал убивает сыновей Асират (Ашеры) — жены Илу — и возвращает себе власть. Но через семь лет Муту появляется вновь.

   Интересная параллель: Баал и Анат – одновременно брат с сестрой и супруги (как Осирис с Исидой), Муту убивает Баала (как египетский Сетх убивает Осириса), Анат воскрешает Баала (как Исида воскрешает Осириса).

   И ещё, в мифологии Угарита видно, что Анат и Асирату – это разные богини, тогда как в дальнейшем у финикийцев (с той поры как возвысится город Тир) останется одна Астарта – аналог аккадской богини любви Иштар и шумерской Анат. Станет тирская Астарта-Анат супругой Ваала. Ваал станет сыном Эла – аналога угаритского Илу (аккадского Аддада, шумерского Ишкура). Напомню, что Ишкур через лунного бога Нанна и Энлиля восходит к Ану. Кстати, для передачи имени Ишкура часто использовали знак IM (шум. «ветер»). И с этой поры Астарта с Ваалом требуют человеческих жертвоприношений. Многие из жертв – это младенцы.

   Первоначально имя Баал у семитов было нарицательным обозначением божества того или иного племени, потом местности (Баал Тира, Баал Сидона и др.). Позже Баала считали богом солнечного света, немного спустя он стал творцом всего мира, затем богом-оплодотворителем. Практически во все времена культ Баала сопровождался сладострастными оргиями, при этом жрецы в экстазе наносили себе порезы и раны на различных частях тела.

   Титул «Баал» давался князьям и градоначальникам, входил в имя. (Например: упомянутый в египетской повести XI в. до н. э. «князь Библа Текер-Баал», Ганнибал, Балтазар).

   А вот в Угарите Баал почитался под именем Балу, имел эпитет Силач и Бык, был сыном бога Дагану (шумерского Энки-Эйа), его сестрой и возлюбленной была Анат (шумерская Инанна). Мог изображаться в облике могучего быка или воина в рогатом шлеме, что связывает его с Зевсом, Зевсом-Аммоном, вавилонским Зевсом-Баалом. Думаю, не ошибаюсь, утверждая, что золотой телец иудеев – это Баал, связанный и с Дагоном-рыбой, и с рогатым Ану.

   В том варианте мифа, который я прочла http://www.mifologija.ru/ugarit/balu2.shtml), Ваал и Анат – дети Илу, но какие-то странные у них отношения с Асирату:

«— Среди богов я один еще не имею дома. Есть обиталище Илу, есть жилище у госпожи Асирату, помещенья у других ее сыновей. Горницами наделил Илу Бык моих дочерей, невест непорочных. Только мне одному он дома дать не желает.
— Он даст тебе дом! — Анату ему возразила. — Уступит он ради меня и себя. Ибо швырну я его, словно овцу, на землю. Кровью омою середину его бороды, если ты дом не получишь, как боги другие, как сыновья Асирату.
Грозно топнув ногой, Анату обратилась к устью Реки, к истокам Океанов обоих. Илу достигла горы, вступив во владенья царя и отца, и возвысила голос:
— Радуйся, Илу, что еще жив на свете! Радуйся, что я тебя еще не схватила, что на земле ты еще не лежишь, как овца. О сыне подумай своем, что не имеет жилища, как другие твои сыновья.
Услышав дочери крик, Илу бежал через своих комнат семь, и из восьмой такое ей слово сказал:
— Знаю я, дочь, что твое не обуздано сердце, словно бы мужем, не девою ты родилась. Просишь ты дом для Балу, и уступить готов я.
— Мне, — вещала Анату, — давно твоя ведома мудрость. Ибо она тебе вместе с бессмертьем дана. Каждое слово твое — счастливая участь.,К Балу Могучему ты милостив, как никогда. Мы же, богини, к этому дару готовы, Балу Могучему все мы готовы помочь.
— Да, — подхватила Асирату, — мой сын не имеет дома, как у меня и у других моих сыновей. Все мы просим тебя о постройке дома для Балу, мы все твоего повеления ждем.
— Что ж, — Илу промолвил, к супруге своей обращаясь. — Выбери двух сыновей, гонцами отправь на Каптару, где Пригожий-и-Мудрый живет. Пусть он построит дом для Балу Могучего такой же, какой он тебе построил…»


И ещё несколько слов, характеризующих Анат:

   «Ворота закрыв дворца, вышла Анату на поле, где ее ожидали юнцы, войско горной богини, а вместе с ними сыны городов. Сокрушала Анату в долине врагов, истребляла народ. Поражала она горожан и людей, что с моря явились, истребляла пришедших с Востока. Пробивалась она сквозь недругов строй. С обеих сторон были головы, как живые, руки над нею взлетали, как саранча, кисти храбрых падали в кучи. Головы павших она бросала себе за спину, кисти рук отправляла в чрево свое, по колено стояла в крови, в крови храбрецов она омывала ножные цепочки. Старцев жезлом гнала, как овец, лук свой приставив к бедру, стрелы она метала.
Затем возвратилась она во дворец, но сердце ее смертями не было сыто, не было сыто резней, что она учинила врагам. Кресла швыряла она в храбрецов, в воинов кидала столы, скамейки — в могучих героев. Многих сразив, она оглянулась. При виде трупов блаженство ее охватило, вспухла печень ее, ибо она погружала колена в кровь храбрецов, ножные цепочки в ней омывала.
Потом она в чаше омыла руки свои, очистила их в небесной росе, а также дождем Скачущего на облаках. И, завершив очищенье, призвала девиц семерых. Кожу они умастили Анату. И от тела исходил аромат. Соединились в нем запахи дичи и меда. Аромат благовоний уходил на тысячу поприщ в течение дня.
К ней в это время, явились Балу посланцы. Издали их увидав, задрожала Анату от макушки до пят, чресла ее затряслись, капли пота на лбу показались. Голос возвысив, послов вопросила она:
— Что вас ко мне привело? Может быть, недруг какой, мной не добитый, вновь ополчился на Балу? Или какая иная беда угрожает Ездящему на облаках? Разве мало врагов я его сокрушила? Был среди них сам Ямму, Илу любимец. Не поразила ли я дракона о семи головах, гибкого змея? Разве не я Муту повергла? Может быть, изгнан опять Балу с Цапану высот, с трона могучего царства?..»

   Замечу, что имя гибкого змея – Латану, и в другом мифе убил его сам Балу. Но меня заинтриговало другое. В описании Анату я узнаю египетскую львиноголовую Бастет.

   Расцвет её почитания в городе Бубастисе начинается со времени XXII династии (с X века до н. э.), хотя известны и более древние упоминания храма богини (первое ок. XX века до н. э.), также исследователи не исключают, что поклонение самой Бастет зародилось в городе ранее 2-го тысячелетия до н. э. Изображалась богиня Бастет в виде кошки или женщины с кошачьей головой (первоначально она была львиноподобной богиней).

   «Была у Ра любимая дочь, его собственный глаз, его Око, созданное им самим… В одном месте её называли Тефнут, в другом почитали как Сохмет, в третьем её звали Хатор… Это произошло ещё тогда, когда бог Ра жил на земле и был царём Египта. Поссорилась с ним его дочь – богиня Тефнут и ушла от него в страну Бугем. В образе львицы бродила она по пустыне, в ярости убивала людей, и кровь её жертв наполнила все ущелья, и питалась она мясом и кровью. Из глаз её извергалось пламя, дыханием её пасти был огонь, и сердце её пылало от гнева…» Утихомирили богиню-львицу Шу и Тот. Стала она кроткой и нежной женой бога Шу, и родился у них сын – весёлый и красивый ребёнок…

   Каким образом «небесная корова» Хатхор могла отождествиться со свирепой львицей Сехмет? Возможно, и этому есть объяснение.

   Среди руин храма Хатхор в Серабите был найден сфинкс с двумя видами знаков. Египетская иероглифическая надпись на сфинксе читается как:
«Возлюбленный Хатхор, владычицы бирюзы». Надписи на основании сделаны протосинайским (ханаанским) алфавитным письмом и переводятся как «Возлюбленный Баалат».
Баалат у хананеев – госпожа, повелительница. Вот так вавилонская хищница-львица подобралась к египетской кормилице-Хатхор.

   Новый отрывок угаритского мифа, и новое открытие:

«Лет протекло немало. Анату, дом свой покинув, пожелала подняться на землю. У дворца, который построил Пригожий-и-Мудрый, владычица опустилась. К рабам, охранявшим ворота, она обратилась с вопросом:
— Скажите, дома ли Балу? В каких он живет покоях?
— Нет господина дома, — Анату ответили слуги. — Балу свой дом покинул и на луг Шамку отправился охотиться на быков.
На луг, чье имя Шамку, дева Анату полетела. И вот, поднимая очи, Балу ее увидел и крикнул нетерпеливо:
— Скорей опускайся, сестрица. Врагов я теперь не имею. Пеплом и пылью стали те, кто со мной враждовали. Ничто нам теперь не мешает дружить и любить друг друга.
Спустилась Анату на землю и не увидела Балу. К ней бык приближался могучий, глаза его страстью пылали. Метнувшись быку навстречу, Анату обняла его шею...
Через год у Анату родился теленок…»

   Уж не прообраз ли это истории Зевса с Европой? Или, прежде того, истории Зевса с Ио, родившей телёнка Аписа?

   А вот ещё один угаритский миф, и здесь уже прямо говорится, что Балу – сын Дагона:

« Пригожий-и-Мудрый, строитель и мастер, как никогда торопился. Свернув с пути своего, направился он к истокам двух потоков, верховьям Океанов обоих, взобрался на гору Илу, достиг владений отцовских, вступил на вершину отца времен, перед ним склонился и, как слуга, распростерся.
И сказал ему Илу:
— Сооруди немедля дом для мне любезного Ямму, дворец для владыки всех вод и потоков.
Не скрылось это от взора и не укрылось от слуха богини Шапаш Пресветлой, что небо дневное обходит. Возвысив свой голос, что было сил закричала:
— Слушай, могучий Балу, слух напряги свой чуткий. Илу, отец наш и Бык, лицо обратил свое к Ямму, владыке всех вод и потоков, дворец ему хочет построить, твое ниспровергнуть царство и разломать твой скипетр.
К Илу направился Балу и молвил ему с обидой:
— О, Илу, Бык и родитель! Разве тебе не известно, что я не имею дома, каким обладают боги, что я не имею двора, который бы львы охраняли. Ты же, к Ямму склонившись, ему приказал построить дворец...
— Да, выбор мой пал на Ямму, — сыну Илу ответил. — Царем я решил его сделать. Ведь ты жены не имеешь и не имеешь потомства.
Тем временем боги собрались на гору родителя Илу. В доме его разместившись, вкушали бессмертные пищу, которая их достойна. И тотчас послы показались, которых Ямму отправил. Илу не поклонившись, они к богам обратились:
— Послал нас великий Ямму, потоков и вод владыка. Средь вас находится Балу, рожденный богом Дагану. Он Ямму давний невольник, строптивый раб и неверный. За ним мы явились и просим его немедленно выдать.
Боги склонили шеи к коленям и побледнели от страха. Никто из них не решился промолвить хотя бы слово, словечко в защиту брата.
Балу вперед выходит и с Илу становится рядом.
— Почему вы, боги, молчите, к коленям склонивши шеи? — промолвил Балу Могучий. — Почему б нам не выступить вместе против дерзости Ямму?
И подняли головы боги, и повернулись к Илу, решенья его ожидая.
— Да, Балу — подданный Ямму, — к богам обратился Илу. — Был взят он им в плен и должен ему, как раб, подчиняться…»

И последний кусочек:

«К Балу на гору Цапану пожаловали гонцы Муту Могучего, Илу любимца, Гипар и Угар, и передали слова, что произнес господин:
 …В ущелье мое приглашаю я, Балу, тебя и братьев твоих. Будешь сидеть на пиру рядом с моею родней. Но, что бы ни скушал ты, что бы ни выпил ты, придется тебе изрыгнуть. Ибо проткну я тебя, так же как ты поступил, когда Латану поверг, гибкого змея убил, повелителя о семи головах.
   Выслушав эти слова, вестникам Муту Балу ответил:  — За вами пойду я. Надо взглянуть на того, что гибелью мне грозит, хотя нас обоих мать одна на свет родила…
   Муту доволен был, что недруг его устрашен, что он покорился ему.
— Ах, вот ты какой! — громко он произнес. — Явился готовый служить. Спускайся же дальше вниз вместе со свитой своей. Семь захвати ветров, семь возьми облаков, семь тебе верных юнцов, восьмерых кабанов и дочь, что с неба роняет елей. Возложи на руки шкуру, жиром наполни ладони, понеси в обеих руках. Опустись в дом одиночества, в землю. Ты будешь причислен к тем, кто опустился в нее. И как только испустишь дух, познаешь подземных богов — и сразу оплачут тебя.
Балу покорен был. Он сошел на поля, какими владеет Лев, богини Мамету супруг. Там с Коровой он был обручен, на ложе любви с ней лежал семь и семьдесят раз. Когда же сошел с нее, тотчас дух испустил. Корова тельца родила.
   Муту предстали гонцы перед Илу самим и сказали ему:
— Из бездны к тебе мы пришли, край пастбищ подземных пройдя, поле Мамету Льва. Балу увидели мы там в глубинах земных. Пришли мы, чтобы сказать: скончался князь, владыка земли…
   Анату бродила по миру. Все обшарила горы, вплоть до земной утробы, вплоть до пастбищ до нижних, опустилась к полям, какими владеет Лев, богини Мамету супруг. Балу нашла и накрыла его одеянья смертным покровом, расцарапала подбородок и щеки, избороздила плечи, место груди, что над сердцем, она вспахала, как сад, спину вспахала, словно долину. Затем возвысила голос:
Балу мертв!
Горе тебе, народ!
Сына Дагану нет!
Горе твари любой!
Вслед за Балу и мы
Сойдем в утробу земли.
   Спустилась вместе с Анату Илу лампада — Шалаш. Насытилась плачем она. Утолила жажду слезами. Дева Анату со словом к ней обратилась:
— Тело могучего Балу мне одной не поднять. Взвали мне его на плечо!..
  По прошествии многих дней дева Анату Муту вновь посетила. К Балу сердце ее обратилось, как у коровы к тельцу, как у матери-овцы к ягненку. Муту схватила она, сына любимого Илу. Мечом его рассекла, пропустила сквозь сито, прожгла на огне, меж жерновами размолола и, чтобы птицы не съели, пернатые не расклевали, рассеяла в море. Тогда же Илу уснул и голос во сне услыхал:
— Вот посмотри! Балу живет! Всмотрись, о милосердный бог, вновь существует он, князь, правитель земли. Небеса вновь изливают елей, русла ручьев, что были, как камень, сухи, вновь наполнились медом. Князь, правитель земли к жизни вернулся…

   Вот проходит день, за ним проходит другой, по прошествии многих дней Шапаш вместе с девой Анату Балу нашли под землей, путь на гору Цапану ему указали.       Балу, вернувшись, Астара схватил, с трона на землю швырнул и разметал всех мужей, что Астару служили. Снова на царстве бог Хаддад.
   Месяц сменяет другой, год за годом идет. На годе седьмом вновь появился Муту, Илу любимец. Возвысил голос он свой:
— Из-за тебя я, Балу, принял позор, из-за тебя пропущен сквозь сито, меж жерновами раздроблен, обожжен над огнем, в муку превращен, в море рассеян.
   Не захотел Балу Муту внимать, спиной к нему повернулся, удалился на гору Цапану, на высоты свои.
   И собрал Муту свою свиту, семь верных ему юнцов, кабанов восемь. Им сказал:
— От Балу, от брата, обиду я претерпел, хотя нас мать одна родила. Идемте со мной. С Балу хочу я сразиться.
  Каптару покинув, Цапану достигнув, набросился Муту на Балу. Друг с другом схватились они. Ударились друг о друга, как кремень о кремень. Муту силен, но и Балу силен. Бодались, как буйволы. Муту силен, но и Балу силен. Кусали друг друга, как змеи. Муту силен, но и Балу силен. Лягались, как жеребцы. Муту силен, но и Балу силен. Муту упал, но и Балу упал.
Шапаш, Илу лампада, молвила Муту:
— Внимай мне, о Муту, сын Илу. Зачем вражда тебе с братом? Об этом может слышать Илу, отец твой. Он может обрушить шатра твоего опоры, опрокинуть может трон твоего царства, разломать он может скипетр твоего судейства.
И устрашился Муту, сын Илу, Муту Могучий. Илу любимец, голосом он хрипучим попросил у Балу пощады...»

    Насколько я понимаю, это и есть первая версия мифа об Осирисе и Изиде!

 Несколько слов по датировке: записи сделаны в середине XIV в. до н. э. по приказу царя Угарита Никмадду II. До этого времени мифы имели форму былин или саг, передававшихся из поколения в поколение по памяти (наверное, потому в них и появились такие вариации). Набор названных в табличках богов, встречающиеся географические названия указывают на то, что сами мифы сформировались примерно за пятьсот лет до их записи. Об этой же дате — 2000-1900 гг. до н. э. — говорят и особенности языка табличек, более древнего, чем язык, которым угаритяне пользовались в документах и частной переписке XIV в. до н. э.

   Напоследок: Муту пришёл воевать с Баалом, покинув Каптару. Каптара - это Крит.




------



   В качестве иллюстрации - азиатская львиная богиня Гуэннола, возрастом примерно в пять тысяч лет и стоимостью более, чем в 57 миллионов долларов.