Пушкин и Лермонтов

Однажды школьная учительница, впервые прочитав вслух стихотворение "На смерть поэта", сказала:
- Вот она – преемственность в поэзии. Один поэт пал, другой подхватил его знамя и понёс вперёд.
Я поверил.
И потом долгие годы считал, что Лермонтов – продолжатель Пушкина, второй знаменосец в цепи идущих и падающих.
Какое заблуждение!
Пушкин и Лермонтов – две совершенно разных стихии.
Пушкин – гений гармонии.
Лермонтов её разрушитель.
Пушкин вырос в дебрях дворянства, у него десятки предков, пусть среди них встречаются и экзотические.
Но он – свой среди своих.
И упоминая фамилию Пушкиных в исторических заметках, и воссоздавая историю Арапа Петра Великого, он не забывает о корнях и гордится ими.
Пусть его крона разрослась буйно и пышно, Пушкин всегда неразрывно связан со своей средой. Он вырос и расцвёл на ней.
Лермонтов – вечный чужак.
Странно, что он кого-то продолжает.
"Дубовый листок оторвался от ветки родимой, и вдаль укатился, жестокою бурей гонимый…"
Пушкин – весь земной, от плоти и крови человечества.
Лермонтов – небожитель, прорицатель и пророк.
Пушкин – напевен.
Лермонтов – прерывист, он царь дисгармонии.
Читая Лермонтова, спотыкаешься на нестыковках, которые перерастают в чудовищную небрежность высочайшего уровня.
Так сочинять может только Демон.
Лермонтов и есть – Демон.
Он явился, чтобы смущать нас НЕЗЕМНЫМ, и преуспел в этом.
Все его герои – демоны.
Они говорят так, что нам не дано вникнуть в глубину и таинство смыслов.
Пушкин гениально совместил алгебру с гармонией.
Лермонтов начисто отверг такое единство.
Часто я опасаюсь вникнуть в глубину лермонтовских строк, потому что понимаю – ждёт необъятность и необъяснимость.
Таких поэтов, как Лермонтов, больше нет.
И не будет.
Потому что небожители приходят на землю, ломая века и устои.
Бог скупится на небожителей.
Он даровал нам Лермонтова на многие и многие века.
И сказал:
- Хватит! Люди должны понимать, что они только люди. Пусть даже самые гениальные.
Нельзя держать долго Демона на земле.
Людской род  поймёт своё несовершенство.
Лермонтов унесён на небеса, не дожив даже до тридцати.
С тоской повторяю:
"Печальный Демон, дух изгнанья, летал над грешною землёй..."
Да, именно так – летал, но не ходил по земле, где для него всё слишком просто и убого.
Иногда,  среди ночи, я страшусь Лермонтова.
Его немигающий взгляд заставляет меня трепетать.
                Рафаэль-Мендель
                10 декабря 2014г.