Сказ про яблочко чудное, силой жизни наливное

Возле леса средь холмов
Да некошеных лугов,
Прям на берегу реки,
Где-то в краюшке Земли
Жила, суеты не зная,
Деревенька небольшая.
Жил вдовец в деревне сей
И имел трёх сыновей.
Прохор – старший был детина,
Средним был толстяк Данила,
Младшего же сорванца
Звали Ваней, в честь отца.

Жили хоть семьёй одной,
Но имел характер свой
Каждый из троих детей
Кровных братьев-сыновей.
Прохор – тот умом блистал,
Всем советы раздавал.
Очень был он деловит
И по нраву домовит.
У Данилы – толстяка
На уме была еда.
Есть да спать тому не лень
Было напролёт весь день.
А вот с Ваней, прям беда,
Явно сын пошёл в отца.
Он и, воду принесёт,
Не гадая, чей черёд
Подошёл её носить.
В деле надо подсобить?
Ваня рад помочь всегда,
Лишь скажи, где и когда.
Оттого то дураком
Его братья называли,
Но чуть, что на помощь звали
Пользуясь и простотой
И душевной добротой.

Время шло, бежали годы,
Супротив самой природы,
Не пойти – в том –то и жалость,
Хвори очень любят старость.
И вдовец не исключенье.
Так к обеду, в воскресенье,
Он почувствовал усталость.
Не убрал и сон, ту слабость,
А как только рассвело,
Братья к лекарю в село…

«М-да, - развёл руками лекарь, -
Бесполезен, здесь аптекарь,
Впрочем, как и медицина -
Старость хвори сей причина.
Но… могу помочь советом.
Слыхивал, я прошлым летом
От монаха чудный сказ,
Диво-дивное для глаз.
Яблоня, мол год цветёт,
И весь год, плоды даёт.
А плоды её чудны,
Силы жизненной полны,
Избавляют и от хвори,
И любой несносной боли,
Продлевая жизни дни.
Исцелят, отца, они.
Сколько времени осталось,
Не скажу, но всё же малость,
Есть надежды на спасенье,
Было б, воле изъявленье».

«Я сыщу, сей чудный плод» -
Прохор выступил вперёд.
Следом, поднялся Данила
Говоря: «Вдвоём мы сила!
                Ты ж, Иван, побудь с отцом.
Мы управимся вдвоём,
За отцом нужен уход,
Плюс хозяйство, огород».

«Нянька мне здесь, ни к чему, -
Говорит отец ему, -
Ваня пусть прибудет с вами,
Здесь же, с лекарем мы сами,
Разберёмся, дело споро
На троих… вернётесь скоро».

Лекарь указав дорогу,
Пояснил: «Не сбить, чтоб ногу,
Не плутать в своём пути,
Надо вдоль реки идти.
Как река даст поворот
Огибая скальный грот,
А под старою сосной
Домик будет небольшой,
Знайте, верно пройден путь.
Старику поведав суть,
Появленья своего,
Спросите – где, как, чего…»

Время не теряя даром,
Недостроенным амбаром,
Выйдя на берег речной,
Братья начали путь свой.

Под листвы, густым навесом,
Воды катит, река, лесом,
Братья вдоль реки бредут…
«Ох, тяжёл пути хомут,
И, дорога утомила»
Заскулил толстяк Данила,
Следом Прохор застонал,
И пришлось, сделать привал.

Солнце клонится к закату,
Туман стелет, рекой вату,
Сумерки вот-вот начнутся,
Никак братья не проснутся,
Ваня тормошил их, час,
Те ж, в ответ: «Сейчас, сейчас,
Вот ещё чуток, немного…»
После заявили строго:
«Коль, так не в терпёж тебе,
То, к монаховой избе,
Сам сходи, а мы вдвоём,
Здесь, тебя и подождём».

Надо ль сорится с братьями?

Меж речными валунами,
Шёл Иван, до темноты.
Звёзды в небе уж видны,
Опустилась над рекой
Тишина, в тиши ночной
Звонко цокают сверчки…
Вот и поворот реки.
Притулился скит к сосне,
Огонёк свечи в окне,
Под иконою горит.
Ваня робко входит в скит.

Там он, видит старика.
Древняя его рука,
Держит книгу, он читает,
После взгляд свой отрывает
От страницы, чешет нос,
Задав путнику вопрос:
«Припозднился мой, дружок,
Но уж, коль, ты за порог,
Сей ступил, видать нужда,
Привела тебя сюда.
Говори, за чем пришёл…» -
«Сказывал, народ, что, мол,
Яблонька, весь год в цвету,
Где, то есть. Вот мне бы, ту,
Яблоньку и повидать,
Тех плодов немного взять.
 Говорят, они чудны,
Силы жизненной полны,
Хвори как рукой снимают,
Годы жизни продлевают».

«Да, видал я, это диво, -
Взгляд прищуривши игриво,
Старец оглядел Ивана, -
Вроде нет в тебе изъяна.
Молод, крепок и здоров,
Что тебе до тех плодов?»

«Для отца ищу плоды,
Хворый он, стакан воды,
Не даёт поднять усталость.
Приковала его слабость
К лежаку, а день – другой,
И преставится, родной.». –

«Не весёлая картина,
Но вполне ясна причина,
По которой ты в пути,
Яблоньку, легко найти.
Это недалече, рядом,
Там, спускается каскадом
С горной кручи, водопад,
В той горе, цветущий сад.
За одним из водопадов,
Скрытый от сторонних взглядов,
Лаз в скале… тебе туда,
Но в сём есть одна беда.

Всякому войти дано,
Только выйти, мудрено.
Там хозяйкою девица
Искушений мастерица.
От того её, видать
Ведьмой стали величать.

Каждый, вхожий в эту гору,
Попадает в саму пору,
Всем забота и вниманье,
Выполнит все пожеланья,
Всё, что хочешь, даже то,
Что не выполнит никто.
А сама на ум мотает,
Что и как, кого прельщает,
Кто к чему имеет страсть,
Что над кем имеет власть.
Коль имеется порок,
Пожалеть, настанет срок. -
На колечко, глянул старец,
Что обхватывало палец,
 И продолжил; -  без нужды,
Там, докличешься беды».

Распрощавшийся с монахом,
Ваня быстро, одним махом,
Воротился к месту встречи.
Передав, монаха речи,
Путник, тут же задремал.
Разбудил его скандал,
Что меж братьев разразился.
Каждый клялся и божился,
В своей верности отцу.
Всё же, спор, пришёл к концу,
И с рассветом на заре,
Все втроём пошли к горе.

Вот и скал, горы каскад,
Где ступенью водопад,
Опускается к подножью,
Там, в воде, проникнув дрожью,
Братья в водопад вошли.
Сквозь поток воды прошли,
Глядь, там дева молодая,
Путников не замечая,
Под струёй воды резвясь,
Мылась весело смеясь.
Хи-хи-хи, да ха-ха-ха,
Нравом явно весела.

Не отнимут, братья, взглядов.
От таких, чудных нарядов,
И язык словно присох,
Всё, что молвили, лишь: «Ох!»

Та же, братьям улыбнулась,
Простынёю обернулась,-
Поманила за собой:
«Прошу следовать, за мной!»
               
Зал просторный, бьёт фонтан,
Кресла мягкие, диван.
Тихо музыка играет,
Хвост раскрыв павлин гуляет.
Красота кругом. Хвалы,
Заслужили и столы:
Лососина, осетра,
Рябчики, перепела
Всяких сладостей полно,
Фрукты, красное вино.
Угощенье хоть куда, -
«На здоровье, господа!»

Их хозяйка ублажает,
Вином кубки наполняет,
Так заботлива, добра,
Так радушна, так щедра!
То предложит, то подаст,
Комплементы всем раздаст.
Ни хозяйка – загляденье.
Поедает, хмель, стесненье,
И пред девой молодой,
В важности, гордясь собой,
Гости свой ведут рассказ,
Выставляясь на показ.
Лишь Иван один молчит,
Ничего не говорит,
Будто бы он ждёт чего,
Дева смотрит на него:

«Что же, Ваня, ты скучаешь?
                Говори, чего желаешь,
Всё исполню для тебя.
Али, не хозяйка я?!»

«Вы хозяйка хоть куда -
Превосходна и еда,
И вино, и обращенье,
Я прошу за то прощенье,
Уж простите вы меня,
Об отце тревожусь я» -
«Что с отцом?» - «Он, стар и болен,
Сделать шагу, сам, не волен,
От тог пришли мы, к Вам,
С просьбой, яблочко дать нам,
Что отводит ту беду,
И растёт, в вашем саду.
Яблочко, прошу одно» -
«Эко, только и всего?!
Дам, я, яблочко отцу,
Но не гоже, не к лицу,
Будет мне перед собою,
Если, вдруг, я стороною,
Обойду обычай свой:
Всяк мой гость, мне дорогой,
И желание твоё
Выполню я, как своё».

«Тут не нужно и гадать,
Жив, здоров – чего желать?!
Что начертано судьбой,
То придёт само собой».

Прохор встал из-за стола:
«Коль такие уж дела,
То стесняться ни к чему -
Злата, полную суму!
Лучше две. Нет, лучше три,
Мне хозяйка, подари!
Что бы жизнь прожить мне в сласть,
Ведь богатство - это власть».

«Кабы власть не утомила, -
В разговор вступил Данила, -
Если уж чего желать,
То, конечно, есть да спать.
И не делать ничего.
Вот желать надо чего!»

«Хи-хи-хи да хо-хо-хо.
Очень даже хорошо,
Вот еда, а вон кровать,
Можешь спать да пировать
И не делать ничего,
Не стесняясь никого, -
После Прохора взяла
Под руку, да повела
Вдоль стены, взмахнув рукой,
Та стена, сама собой,
Испарилась, а за ней
Средь брильянтов, янтарей,
Шли под своды потолка
Горы злата, серебра, -
Это всё твоё добро:
Золото и серебро,
Жемчуга и янтаря.
Не томися, Прохор, зря.
Набирай себе свободно,
Что душе, твоей угодно.
Мы же с Ваней, в сад пойдём,
Яблочко отцу сорвём».

Сад тот был, и вправду диво,
До чего же всё красиво!
Всяких, множество цветов,
И деревьев, и кустов.
Всё цветёт, благоуханье,
Птиц, поющих щебетанье,
Восторгает слух и душу.
Дева смотрит на Ванюшу:
«Ну, что скажешь, как тебе?» -
«Ох, и ничего ж себе!!!
Ни об этом ли саду,
В воскресенье по утру
В церкви, батюшка твердит.
Не сюда ль благоволит,
Набожник, попасть любой,
Отправляясь на покой?!» -
«Хи-хи-хи, да ха-ха-ха.
А бы может и сюда!
Это правда, не Эдем,
Хотя, знаешь, между тем,
По секрету говорю,
Будешь жить здесь, как в Раю.
Красота, покой, уют.
Соловьи в ветвях поют,
Круглый год цветут цветы,
Где ещё такое ты
Повстречаешь… скажи где?!» -
«Да, пожалуй, что нигде?».

«Хочешь, подарю свой сад? –
Тишина, - ты, что не рад,
Быть с такою красотой?
Лишь скажи мне «Да!» - он твой».

«Мне бы яблоко чудное.
Силой жизни наливное,
Без него отец умрёт…» -
«Ой, как долго проживёт,
Коли средь его детей,
Родных братьев – сыновей
Есть хотя б один такой,
Что и телом, и душой
От начала до конца
Всё пройдёт ради отца».
Дева плод чудесный рвёт,
И Ивану подаёт.

В залу воротясь из сада,
Ваню, встретила досада.
О темнилась радость болью,
Рану посыпая солью,
Братьев было не узнать,
Мир вокруг, пустился в спять:
Прохор взвинченный и злой,
Нервно машет головой,
Возле своего добра-
Золота да серебра.
А Данила, на столе,
Весь в салате и желе,
Спал храпя, полунагой,
Дрыгая во сне ногой.

«Прохор, брат, идём домой! –
Звал Иван» - «Да, что с тобой? –
Прохор отвечал ему, -
А добро своё кому,
Я оставлю? Всё, что есть,
Мне, с собою не у несть.
Буду, я его стеречь,
Ноша эта, моих плеч».

Брату среднему, Даниле,
То же было не по силе,
Повидаться вновь с отцом,
Воротившись в отчий дом.

 «Уж-то мир переменился? -
Ваня к деве обратился, -
Может, это просто сон?» -
«Много, Ваня, есть сторон,
Скрытых у людей внутри,
Что не видны до поры
И до времени своим,
А не то чтобы чужим.
Лень Данилу обаяла,
Жадность Прохора подмяла,
Каждый выбор сделал свой.
Возвращайся, Вань, домой.
И возьми это колечко,
Мило мне, твоё сердечко,
От того тебя всегда,
Выручу. Придёт нужда
Выйди в полночь на крыльцо,
Наземь кинь сее кольцо
Говоря: «Катись колечко,
Прямо к деве на крылечко,
Мой привет ей передай».
Сам желанье загадай,
И желание твоё,
Я исполню как своё».


            * * *
Так закончился сей сказ
Незатейливый рассказ.
И о братьях и девице –
Искушенья мастерице,
И о яблоке чудном.
Но скорее, всё ж, о том:
Что всегда найдётся плата,
Процветанье иль, расплата,
За пристрастия свои…
Тут уж, что ни говори,
Но подумать есть над чем,
И святым, и грешным – всем!