Какого-либо иного смысла, кроме медленного разложе

Какого-либо иного смысла, кроме медленного разложения, наша эпоха не содержит. Ибо мир действительно разлагается, но только с точки зрения его развития к будущему, а разложения осуществляет денежная форма личности, которая превращается в свою противоположность только при сознательном управлении, а в стихийности - разрушает. В сущности, мир во всех отношениях  готовится совершить скачек к будущему. И здесь имеется только один путь – найти способы обуздания власти денег, именно манипулируя этими деньгами и опираясь на законы развития личности.  А это значит, что если именно государство отделила людей от капитала (общественного производства), отделив их от средств производства, то и от денег людей отделит именно государство, став единственным владельцем денег. Тем самым именно государство освободит людей от денежного рабства. Мы идем к этому, и все зависит от того, как это будет осуществляться: сознательно или бессознательно.               
   Другой вопрос, который поднимается постоянно со стороны демократических партий, составляющих оппозицию государственной идеологии и противостоящих официальной политике. Здесь, в основном, прогресс в сфере политики чаще всего видят в политическом обновлении государства, что усматривается в смене президентской власти, обусловленной регламентами выборов. И суть состоит в том, что президенты, сменяющие друг друга через выборы, могут радикально изменить политику, способствовать прогрессу или регрессу, быть демократичными или реакционными. Государственный суверен значение имел для Ж. Ж. Руссо. Для Маркса же значение имел суверенитет государства, благодаря чему оно способно относительно независимо решать общественные проблемы, отвлекаясь от интересов определенных классов и сообразуясь с требованиями общественного развития. В этом смысле друг от друга могут отличаться «консервативный» или «передовой» президент, в зависимости от личного качества и личного восприятия обстановки. Но в любом случае, если личные качества президента препятствуют прогрессу, то он будет устранен и заменен другим. В данном случае это не играет такую роль, какую играет в общественном развитии государство и его суверенитет. Отдельные люди в государственном управлении – конкретные формы проявления функции государства и его внутреннего движения. И смешивать эти две стороны не следует, чтобы оправдывать амбиций определенных групп людей, стремящихся к власти и обогащению. И дело здесь не в личных стремлениях людей. Государство может и препятствовать прогрессу, и способствовать ему. Но именно оно всегда соответствует базису и определяется им. Просто в данном случае сами экономические отношения, играющие роль базиса, разлагаются, а это разлагает и государственное управление, которое, как и формы собственности, оказалось в руках людей, разделивших их. А тот факт, что государство основывает свою деятельность на деньгах, недвусмысленно говорит о том, что и оно, как и люди, оказалось на временной, неопределенной и зыбкой почве. И, само собой разумеется, на этой почве оно долго существовать не может и интенсивно будет разлагаться. История государству отпустила лишь тот отрезок времени, в котором оно навсегда попрощается с людьми, став единственным владельцем денег. Это его последняя функция.