мечтатель и рыночная любовь глава 33

ГЛАВА  33. ЖУРАВЛИНКА

На  знакомство со сватами
Иру  в  Пены  отвозил,
Догадались,  видно,  сами:
Тот,  кто  здорово  любил
Это страстное  созданье,
Тот,  кто пулей  прилетал
На любые  к  ней свиданья,
Все  желанья  исполнял.
В Пенах  только  вечер  были
И  знакомство  там  «обмыли».

А домой из Пен  Ирина,
Вроде  как  бы  вполушутку
(Презабавная картина)
Говорит:  «Влюбился  жутко
Танин  дядя – тот,  высокий…
Ты  запомнил?  Юрой  звать…
Он  мужик  не  одинокий,
И  жена  ему  под стать.
Но   меня  он  ел  глазами
И  шепнул:  «Хочу  быть  с  вами…».

Эти  сведенья  в  дальнейшем
Пригодятся  и  нам тоже.
Кто  для  женщины  сильнейший?
Подскажи  мне,  милый  Боже.
Есть критерии,  конечно,
Но  известен  парадокс:
Дамы чаще любят  грешных,
Для  кого  любовь,  что бокс.
Кто  искусней  в  совращенье,
Не  нуждается  в прощенье.

Эта  встреча  состоялась
Перед  свадьбой  Тани  с  сыном.
Ира зря во всём  призналась.               
И  была ль  она  повинна
В том,  что Юру  полонила?
Ведь  глаза  её – магниты…               
Но,  что  было,  то  и  было:
Овцы  целы,  волки  сыты.
Я  в  последнем  сомневаюсь,
А  точнее,  ошибаюсь.

После  свадьбы  через  день
В  Курск  из  Пен  примчался  Юра.
Не  ссылалась на  мигрень
Ира,  что  ж,  она  не дура.
Иру  с  парой  молодых
На пикник  увёз он  в  Пены.
Вам  скажу:  глаза двоих,
Как  на  жертву  у гиены, 
Засверкали  тут  при  встрече…
И  не зря – был  поздний  вечер.


На  пути  из  Курска  в  Пены
Есть местечко  Журавлинка.
Там  журчат  без перемены
Родники.  И,  как  слезинка,
Как хрусталь  чистейшей  пробы,
Там  вода  в  ручье  течёт.
Ресторанчик  там  особый –
Мимо  вряд  ли  кто  пройдёт.
Сын Ирины  с  молодицей
Захотели  той  водицы.

Голос  родника  певуч:
Он журчит  и лечит нервы,
Хоть  зовётся Волков  ключ.
Я  не  помню,  кто  был  первым
Из  назвавших  так  родник,
Но  теперь почти  что  каждый
Посещать  его привык.
И причина  здесь – не жажда,
А экзотика  и мода –
Бич,  страшнейший  для народа.

Скажут: «Эк  ты повернул…»
Да, вот так – никак  иначе.
Зубы моды – пасть  акул,
Всяк фанат  её  заплачет.
Вот,  к  примеру, все девчонки
Ходят  с  голой  поясницей,
Хоть  люблю  намёк  я  тонкий…
Здесь  такое  приключится:
Здесь – ответ  на тот вопрос,
Как  возник  спины  хондроз.

Много  вам  примеров  жутких
Привести  я тут  бы  мог,
Показав,  что  не  до шутки:
Видеть,  нюхать  моды  смог.
Но  дискуссия,  понятно,
Уведёт  нас в даль  иную,
Нам  же  более  приятно
Знать,  как  «голуби»  воркуют...
Те,  что  едут  в Журавлинку:
Вспомним  Юрика,  Иринку.

Мы,  конечно,  понимаем,
Что  экзотика – магнит.
Да  и дело  было  в   мае –               
На  природу  всех  мани;т.
Но  как  будто  сговорились
Те,  кто  был  в  машине нашей,
На  две  части  разделились:
В  ней  остались,  кто постарше.
Молодые  за  водой
Побежали –  «хвост  трубой».

И,  как  только  дети  вышли      
Побалдеть  и за  водичкой,
Был свидетель – лишь  Всевышний.
Ира  шепчет: «Всё  отлично».
Задрожала,  предвкушая…,               
Шепчет: «Юра, сядь  сюда».
Юра,  смутно  понимая,
Отвечает:  «Рад  всегда».
А затем  пошло  такое,
Что  лишит  вас  сна,  покоя.

Ира  мигом  на  колени
К  Юре  села,  как  на кресло.
Не  просила  исполнений
Всех  желаний, как  невеста.
Ручкой  трепетной  и нежной
Ощутила  то,  что нужно.
Юра вздрогнул – вот  невежда…
Задышали  жадно,  дружно.
Об  одном  они мечтали:
Чтоб  им дольше  не мешали.

Бог  услышал  их моленье,
А,  быть может,  и  не  Бог.
Всех  желаний  исполненье 
Было здесь. Кто  видеть мог…
Ночь  вокруг,  все  где-то  в парке
Иль  поближе  к роднику.
Ира  к  Юре, словно  сваркой…
Мы  ж  ни  слова  шутнику,
Ни  намёка  об  их деле –
Пусть  восторг  им  будет  в  теле.

Вот  настал  миг  расслабленья –
Буря  страсти  пригасилась.               
Что здесь  было,  как виденье, 
Долго  в  их  глазах  светилось.
А пришедшие  ребята
Не  могли всё это видеть,
Хоть  глаза не  стали  прятать,
Чтоб  мамашу  не обидеть.
И  квартет  помчался  дальше,
«Как любовник к генеральше».