мечтатель и рыночная любовь глава 19

 ГЛАВА  19.  СНОВА  ЮРИК   (УТРОМ)

Лето –  время  для  бездомных
И, конечно, для  других:
В  частности,  для тех  влюблённых,
Кто  подальше  от  своих…
Встречи  хочет назначать,
Вроде  наших  Иры  с  Борей,
Ведь  не  сможет  умолчать
Их  сосед, с соседкой  споря,
Кто  яснее  видел  вас 
На  свиданье  в  прошлый  раз…

Наши главные  герои
Каждым утром  в шесть  часов –
Только  кто  глаза  откроет –
К  телефону  рот готов.
Если он, то  скажет нежно:
– Здравствуй,  Ирочка,  я  тут. 
А она – в  ответ  небрежно:
 – Как  спалось, разбойник,  плут?
Пять  минут  взамен  зарядки
Подурачатся  ребятки.

В  это  утро, как  обычно,
Наш  поэт звонит  любимой:
Долго  как-то, непривычно
В  трубке звон,  как  будто  мимо…
– Мамы  нет –  ушла давно, –
Голосок – спросонья  хилый.
– Видно,  слышать  не  дано
Мне сегодня голос  милой.
Разбудил  я  дочь напрасно,
Долго  так  звонить  опасно, –

Сам себе  поэт  бурчал.
Мысль сомненья  вмиг созрела:
«Кто,  куда тебя умчал?».
Снова   ревность закипела.
Бриться некогда, в  гараж,
Мчится,  гневом  раскалённый.
В  голове – сплошной  мираж…
Так-то  вот,  когда  влюблённый.
Вот  уже поэт  в засаде…
С ним  и мы в  его  досаде.

Ну,  конечно,  через час
Иру  важно,  как  хозяйку,
Юра  к рынку – напоказ,
Чтобы  видели  зазнайку,
Всем секретам  вопреки:
Как  же,  возят  на работу
И  с  работы  мужики,
А  другим  того  ж  охота.
Да,  «охота»  для  кого-то,
А  поэт – как  влип  в болото.

Челюсть нижняя  упала,
То  бледнеет, то  краснеет:
– Этого мне  не хватало!
Снова  Юрик  Иру…  греет.
То  ли  крикнуть,  то  ли  тихо
Развернуться  и  уйти?
Нет,  устрою  я шумиху –
Пусть  мне  душу не коптит.
Подошёл  к Ирине  быстро,
Рявкнул: «Здравствуй!» – словно выстрел.

Ире  всё понятно стало:
Вновь раскрыт  её секрет.
– Здравствуй, – тихо прошептала.
Но  в ответ  ей – слов  букет…
И такой  букет  пахучий,
Из таких  «чудесных»  слов –
Вряд  ли  кто сумеет лучше.
Ну, а  Юрик?  Был  таков.
Он в сторонке,  отвернулся,
Так  сказать,  не  заикнулся…

Перед  Ирочкой  он  смелый –
Похвалялся:  чемпион,
Он  боксёр,  всех бить  умелый,
Очень  ловок  и силён.
Но  уже не  в   первый  раз
Боря  Иру  оскорбляет:
Юра чешет  ухо, глаз, 
Вроде он  её  не  знает.
Но  Иринка  за…  полслова
Всё отдать  ему  готова.

Даже проще,  если взглядом
Юра  Иру поманит,
То  она ему: «Что  надо?» –
Вмиг  за Юрой побежит.
Иру балует  нечасто –
Он  для женщин  скоморох.
Юра – комплекс  двух контрастов:
Видом  сер, но  в  сексе – бог.
Что  ж,  завидуйте,  ребята,
Вот  кому  дают  без блата.

А подружки,  кто  не  знает,
Что  у Юры  за  талант,
Иру  в  шутку  поздравляют:
– Ох,  красавец,  юный   франт!
Где  нашла такого  ты?
Зависть  за сердце  берёт –
«Гений»  чистой  красоты!
В омут всех  нас заведёт.
Нам  понятно:  врёт народ,
Но  приятен  в  уши  мёд.

Рогоносец  вновь повержен
Той,  в  которую  влюблён.
Он, быть может,  не  отвержен
На  всю жизнь, но  оскорблён
Поведением  Ирины.
Сам  виновен, видит  Бог.
Что  ж,  пожалуй,  до  кончины
Твой  венок – чертополох:
Вроде  ты  мужик  отличный,
Но  в любви  ты нетипичный.

Дальше  что?  Прошло  два  дня –
Срок  для  мира очень  мал.
До сих пор в  ушах звенят
Те слова,  что  он сказал
Ире  в  день последней  встречи,
И  на  мир  не  намекал,
А сказал: «Ушёл навечно».
Но  чего  он задрожал?
А,  всё  ясно:  телефон
Вмиг  развеял  мрачный  сон.

Трубку  взял: «Ну,  дам сейчас…»
– Я  люблю тебя, –  услышал.
Вмиг  пожар  его погас,
Поплыла  куда-то  «крыша»,
Всё плохое – вон  из сердца.
Снова – трели  соловья…
Для  любви открыта дверца…
Здесь расстроен только  я:
Ну  нельзя  дуреть  от  слова:
Всё,  как было,  будет снова.
      
Бесполезно,  он  растаял,
Он  ослеп: «Она прекрасна».
Страсть к  Ирине  нарастает –
Тормозить  её  напрасно.
Он,  как горная  лавина,
Мчаться  к  ней  готов  сейчас.
Голосок  её  невинный:
– Ты  приедешь через  час?
Нам  не  надо  пояснять,
Что  в лесу они опять.

После дружеских  объятий
Рот  открыл поэт  для  слов.
Про  измену  он  опять  ей
Кое-что  сказать  готов…
Бесполезно,  не  успел  он 
Рот открыть,  как  Ира  сразу
Много  слов  в  секунду  смело
И  про Юру,  и про  базу
Говорила  долго  с  жаром,
Мол, катались  за товаром… 

– Не  смеши,  Иринка,  лес:
В  шесть  утра  закрыта  база.
И зачем  здесь  Юрик  влез,
Если вспомнишь,  без приказа
Говорил  совсем  серьёзно:
Отвезу  тебя  всегда,
Рано утром или поздно,
Только мне  скажи  куда.
И  ты,  вроде,  соглашалась,
Но  опять  с ним оказалась…

Без него  ты жить  не можешь,
Это  мне  давно  понятно,
Так  зачем  одно  и  то  же
Повторяешь  аккуратно:
«Я  люблю  тебя,  мой  милый»?
После  этих  нежных слов
Вмиг теряю  я  все силы,
Всё  простить тебе  готов.
«Ира  врёт», – мне  шепчет разум,
Прочь гоню я эту  фразу.

Ладно,  снова  я  с  тобой.
Прочь  все  муки и сомненья:
Не  хочу  вести  я  бой,
Как боксёр  ведет  бой  с  «тенью».
Обниму тебя  покрепче,
Ты к груди прижмёшься страстно.
Сразу станет сердцу  легче,
Значит, встреча не напрасна…
Улыбнулась  Ира  мило –
У поэта всё поплыло…

Расслабленье  наступило
После  сказочных  объятий,
А  вернее,  после пыла.
И когда  успел помять ей
Всё,  что руки  захватили,
И что  губы,  ноги… да,
Я  боюсь,  что  мы поплыли…
Представляя  их дела.
Но,  как стал свободен  рот,
Борик  Ире  дал  экспромт:

«Кто  же хочет в  любви  быть  довеском
К  паре  жадных  до  страсти  сердец!
Я хочу,  чтобы  Юрик не  лез  к нам, 
Ты его  позабудь и…  конец.
Но  хотенье с  делами  нечасто
Совпадает,  хоть  плачь  иль дерись.
Я  хочу  тебя  всю,  не  участок,
Щедро  данный,  мол:  на, подавись.
Как  же  хочется,  чтобы усталость
От  взаимных  движений  любви
Не  наскучила  самую малость
И была от  зари  до  зари.
Как же хочется,  чтобы  обиды
Друг на друга  не ведали  мы.
Интересы,  желанья  и виды
Совпадали  до сотой зимы.
Чтобы ревность  к другим,  подозренья       
Не  тревожили наши сердца.
И без  свыше на то повеленья
Не испить горечь счастья конца».