А Бог смотрел в мои глаза

- Одинокий-одинокий глупый маленький диктатор,
Почему, скажи, ты хочешь в этом мире быть один?
Я люблю тебя, мой милый, но жестокий реформатор.
Может, ты перо отложишь, и на кухне посидим?

- Не старайся, и не надо мне на сердце штопать раны.
Мне не плохо и не худо, только холодно немного.
Я не верю в сказки ада, рай и вовсе очень странный:
В белой робе восхищаться кем-то выдуманным Богом…
Не смотри с такой усмешкой, нам вдвоём здесь очень тесно,
Не следи за мною этим гадким жалостливым взглядом…
И не надо чайник ставить, кружки возвращай на место!
И не надо улыбаться, и в глаза глядеть не надо!

А Бог смотрел в мои глаза и улыбался как-то мило,
«Да нет тебя!» - ему я крикнул и рукой закрыл глаза.
«Чаю будешь?» пустота мне вдруг в ответ проговорила -
И тут из глаза покатилась по щеке моей слеза.
А Бог смотрел в мои глаза и улыбался как-то странно.
Я не думал ни о чём, но понимал, что не один.
Он чай налил мне, говорил мне всё о чём-то неустанно.
На него вдруг посмотрел я и шепнул: - «Не уходи».
А Бог смотрел в мои глаза и улыбался как-то нежно,
Я слов опять не находил и устремлял в окно свой взгляд.
К чаю Бог принёс сегодня мне банальную надежду -
Я не ел её, считая, что надежда эта – яд.
А Бог смотрел в мои глаза и улыбался как-то чутко.
И мы на кухне с ним вдвоём так целый вечер просидим.
«Вали отсюда!» - я кричал, чуть не лишившийся рассудка,
А после всё равно шептал, взгляд опустив:
«Не уходи».