Кирпич-99 фантасмагория-синопсис

Однажды в одной Большой Стране, что до самых до окраин, решили строить новое здание посольства для другой тоже очень Большой Державы. Происходило это в преддверии эпохи Большого Тыра, которую для благозвучия назвали Перестройкой.
За то время, что Большая Страна и Большая Держава дипломатически блаблакали вокруг нового  замысла, пока выбирали архитектурный проект, подписывали контракты и назначали исполнителей, у руля Большой Страны встал новый Кормчий и заря Большого Тыра взошла.
Большая Страна по этому случаю сменила «название фирмы», оставив прежним «юридический адрес». Хотя в то время почти никто из граждан и слов-то  таких не знал.
Но процесс пошел.
На новую стройку стали завозить стройматериалы, в том числе и высококачественный кирпич, который Большая Страна специально изготовила для строительства важного объекта.
И вот в одну безлунную, а может, и лунную ночь, кирпич этот исчез. Причем весь и бесследно.  Для представителей Большой Державы такая история была хоть и непривычна, но они за много лет уже адаптировались к местным условиям.
А все же, когда наутро после кражи на стройку понаехали черные автомобили, в том числе и «членовозы», так в Большой Стране называли спецсредства для транспортировки Важных Членов, представители Большой Державы насторожились.
Они догадались, что это были работники «понятно какого ведомства» и поняли причину такого внимания к банальной краже. Понаехавшие члены сновали по стройке, задавали вопросы и успокаивали представителей Большой Державы, говоря, что завезут им кирпич еще лучше прежнего. Но те вдруг уперлись и заявили, что обеспечат себя кирпичом сами, тем более, что такая ситуация в  контракте не прописана.
Члены «понятно какого ведомства» сели в свои спецмашины и уехали, но не успокоились.
Надо сказать, что ведомство это называлось АИД и расшифровывалось, как Акрополь Идеологической Дистилляции. Создано оно было сразу после захвата власти первыми тырщиками-основоположниками. Было это давным-давно и Ведомство тогда называлось БРАВОР, что означало Большой Революционный Акрополь Всеобщей Очистки Рядов, и свое предназначение оно действительно выполняло на «браво». Но потом длинное название «конторы», как ласково называли сотрудники свой БРАВОР, заменили на более короткое, что никак не сказалось на главном его предназначении. Чистили они качественно.
Вернувшись в АИД, члены доложили своему начальству про растаявший в воздухе кирпич и про то, что охрана никого не видела.
- Только не физдите мне про инопланетян,- сказал самый Главный Генерал на срочно созванном совещании,- никакой тут мистики нет. Даю вам сроку три недели на поимку подонка-предателя. Не справитесь – всех к дребеням выгоню.
Операции было присвоено кодовое название «Кирпич 99». И работа закипела.
Поскольку не все так догадливы, как представители Большой Державы, то скажем: весь этот кипеж поднялся не из-за самих кирпичей, а из-за их начинки: кирпичи были щедро нашпигованы жучками. И возможно, поэтому операцию так  назвали, что жучков как раз и было 99, другой версии у автора нет.
Надо еще заметить, что эта цифра мистически совпала с годом окончания строительства. Новое здание посольства было закончено в 1999 году, и над ним гордо взвился флаг Большой Державы.
А пока вдохновленный генералом полковник собрал своих орлов и распределил обязанности.
Были выделены спецсотрудники, с важной миссией – отслеживать в бункере по рации судьбу кирпичей, чтобы в нужный момент запеленговать их сигнал.
Кроме этого велось обычное расследование. Агенты под видом рабочих внедрялись в ряды строителей, чтобы разузнать и найти зацепки. Очевидцев допрашивали уже по пятому разу …
Но все усилия были напрасны. Следствие медленно и верно шло в тупик.
В бункере тоже было тихо.
А тем временем Большая держава завезла на стройку свои кирпичи и прочие материалы, а то, что привозила Большая Страна, подвергала тщательной проверке. Как потом оказалось, увы, тоже не очень результативной.
Но исчезнувшие кирпичи никуда не исчезли. Они самым банальным образом оказались на другой стройке: один генерал строил дачку для любимой дочки. Сам генерал ведал снабжением армии. Он начал прапором и упорным трудом дослужился до своего чина. Был он умелым и бывалым тырщиком старой закалки. А его свежеиспеченный зять, прораб посольской стройки, под чутким генеральским руководством и привез эти кирпичи, набирая очки у пафосного тестя. Сторожа были куплены на корню: 50-долларовая купюра были для них манной небесной.
Генеральские солдатики прилежно и споро строили гнездо для молодой семьи. Генерал был доволен.
Но другой генерал был в ярости. Сверху его  регулярно трясли за «хибон», и тупик в расследовании грозил крахом его карьере, а может, чем и похуже. Он вновь собрал  и выдрючил своих подчиненных, а напоследок заявил, что если через семь дней не увидит рапорта об аресте похитителя, то, как офицер и человек чести, застрелится, но перед этим перестреляет их всех к тем же дребеням.
Потрясенный полковник, чуть не плача, выпросил у генерала еще неделю.
Он ворвался в бункер и сообщил лейтенанту, который мирно пил чай перед молчаливой рацией, что если через пять дней тот не выловит в эфире гребаный кирпич, то шестого дня в его жизни не будет. Но если выловит, то капитанские звезды и отпуск в Сочах он ему обеспечит.
А в стране в это время Большой Тыр набирал обороты.
До его прихода тоже было не густо, но тут из жизни стало исчезать все то, без чего эта жизнь была невозможна.  Хроническое заболевание Большой Страны под названием дефицит перешло в острую стадию, и население стало  мутировать и превращаться в пресмыкающихся.
Происходило это так. В  безлюдном переулке тормозил грузовичок. Из него, как по волшебству, появлялись ящики или упаковки с чем-нибудь.  Мгновенно, откуда ни возьмись, возникала очередь. Только что никого не было, но в течение нескольких минут появлялась змейка, которая очень быстро вырастала до размеров анаконды. И неважно, что это было: бананы или туалетная бумага, яйца, или сосиски из той же самой туалетной бумаги – главное, что это был дефицит. И слово это завораживало и делало человека счастливым, конечно, если этот дефицит не заканчивался перед самым его носом.
А Главный Кормчий Большой Страны пылко объявил в стране демократию и свободу слова.
Тут же бывшие комсомольские активисты назвали себя «демократами» и с комсомольским энтузиазмом принялись тырить.  При этом они тоже произносили прекрасные речи, где прославляли свободу, в том числе и бизнеса, и обещали всем, что очень скоро они свободно могут стать миллионерами.
И тут же показывали пример. Виртуозно закрывали заводы, фабрики и колхозы, распродавали оборудование, и вообще все, до чего дотянулись: самолеты-вертолеты, баллистические ракеты, солдатские гимнастерки и сапоги, не говоря об автоматах и прочих котелках.
Освободившийся от рабочих мест народ, чтоб не помереть с голоду, ринулся торговать. Это тоже называлось бизнесом. Продавали, кто что мог. Домашнюю утварь и красную ртуть, вагоны мочевины и металлолома, камазы и танки, а  так же прочую, в основном мифическую, продукцию.
В этой бизнес-вакханалии смешались все слои и прослойки.  Ветераны труда и войны, многодетные матери, доктора и профессора наук, деятели культуры.
 Однажды, зайдя в магазин «Ткани» за какой-то пуговицей, я услышала свое имя и увидела знакомого, доктора физнаук, который до того сделал большое открытие в своей науке. Он за маленьким прилавочком продавал китайские часы, поскольку его институт закрылся, а семья хотела кушать. Потом, правда, его пригласил на работу серьезный научный центр в Большой Державе, где он успешно работает по сей день, двигая чужую науку.
Но зато культурная жизнь била неиссякаемыми ключами. Хотя легендарные отечественные киностудии стали напоминать апокалиптические катакомбы из ужастиков, пышно зацвела и запахла порнуха, пеклись попсовые кинопирожки, на которые неизвестно откуда взявшиеся режиссеры волшебным образом доставала огромные деньги. Снимались сверхмузыкальные клипы, где любовницы режиссеров и «спонсоров» сверкали красотой, полным отсутствием вокальных данных  и нарядами с турецкого рынка.
Вдоль тротуаров центральных улиц столицы стояли шеренги проституток – на выбор. Они призывно сияли люрексом даже напротив чопорного здания АИДа, так что генералы и полковники могли любоваться ими из окон своих кабинетов.
А обалдевший от рухнувшей на него свободы народ, был несколько озадачен. В частности, насчет свободы слова. В принципе,  он и так был абсолютно свободен в словах своего второго родного – матерного - языка. Но теперь из устной речи слова эти плавно потекли в письменную.
А комсомольские демократы, продолжая вдохновлять народ речами. На деньги, вырученные от распродажи военно-промышленного и сельскохозяйственного комплексов они без комплексов открывали совместные предприятия с подозрительными иностранными «инвесторами», более походившими на джентльменов удачи.
Есть такая разновидность орхидей, прекрасных внешне, но с каким-то тухлым запашком. Эти импозантные экзоты – закоренелые хищники, жрущие с аппетитом наивных пташек и букашек…
А посольство потихоньку строилось.
Правда, гораздо быстрей росла генеральская дачка. Солдатики усердно клали кирпичи, не подозревая об их государственной значимости.
А в АИДе до времени «ч» оставались считанные дни. Время проведения операции еще несколько раз продляли, но к концу подходил последний отпущенный срок.
По приказу полковника лейтенант практически жил в бункере. Официально он находился в командировке. Ему приносили еду и питье и выпускали только по нужде. Сменщик его сошел с дистанции, попав в больницу:  у него на нервной почве открылась язва.
В последнюю ночь лейтенант, уже не надеясь получить капитанские погоны, сидел в наушниках у молчащей рации. Прямо перед ним лежал табельный пистолет. Он был готов мужественно встретить свой последний час. Уже сутки не приносили еду, и он жил на сухариках с чаем.
А генеральская дачка была уже к этому времени сложена, хотя еще не отделана внутри. Генерал с зятем, приехавшие с проверкой очередного этапа строительства, сидели в недостроенном доме и по-походному выпивали. И генерал, опрокинув очередную рюмку, произнес:
- Я вот к тебе все присматриваюсь, такую кралю за тебя отдал, не знаю, что она в тебе нашла.  А ты плохо учишься: кирпича привез с гулькин х…, на баньку не хватает. А моя девочка с детства к баньке приучена.
- Мало, не мало, а сколько было, столько и привез, - обиделся зять.
- Да ты, считай, из грязи в князи попал, стараться должен, чтоб оправдать,- вскипал генерал.
- А вы-то сам,- защищался зять,- тоже из прапоров в генералы на пузе ползли.
Тут генерал вскинулся и влепил зятю натренированным прапорским хуком. Зять, хоть и был нехилого сложения, но тюхнулся головой в кирпичную стену и потерял сознание…
И в этот момент в бункере заговорила рация. Лейтенант подпрыгнул от неожиданности, спрятал пистолет и, держа в руке долгожданную бумажку, выбежал из своего узилища. Он бежал по знакомым лестницам, и воспаленный слух его ловил непривычные звуки.  Ревела музыка, раздавался женский визг, пение и крики.
Он бежал по знакомым коридорам, где всегда возле наглухо затворенных дверей, как  часовой, стояла мертвая тишина.
Сейчас эти двери были распахнуты. Над некоторыми мигали по-новогоднему разноцветные лампочки. В коридор выскакивали растрепанные девицы в мини юбках и выглядывали явно пьяные мужики с криками:
_ Эй, официант, Коньяк неси! Сколько еще ждать?..
Каким-то образом лейтенант оказался у входа. Рванув тяжеленную дверь, он выскочил на улицу, где возле этой двери стоял их Главный Генерал во всей своей генеральской амуниции.
А в этот момент из подъехавшего длинного лимузина вышли два господина в длинных кашемировых пальто с длинными белыми шарфами, ведя под ручку длинных ногастых красавиц.
Генерал с поклоном услужливо распахнул перед ними дверь.
Лейтенант понял, что сошел с ума. Он вновь побежал и прильнул к холодному постаменту, на котором стоял бессменный символ их вечной власти. Он стоял в своей длиннополой шинели и слепым инквизиторским взором глядел в будущее.
В правой руке лейтенант продолжал сжимать уже бесполезную бумажку. Он смотрел на свое родное величественное здание, где все окна горели нездоровым воспаленным светом. Наружу  несся чудовищный рев. И тут лейтенанту показалось, что  здание стало раскачиваться в такт этому реву.
- Резонанс,- мелькнуло в меркнущем сознании лейтенанта. И тут здание АИДа стало оседать и с диким шумом рухнуло, расползаясь бесформенной массой, как по блюду, по огромной площади…
Он очнулся от того, что страшно замерз. Встал, с трудом разгибая затекшие ноги. Перед ним непоколебимо высилась громада родного АИДа.
- А как же…- растерянно подумал лейтенант и оглянулся. Он увидел камень, возле которого только что лежал, но идола на нем не было.
- А где же?..  Он был совсем обескуражен, ноги его подкосились, и  бедняга осел на землю.
- Товарищ капитан, вам помочь? – услышал он голос за спиной.
- Я не капитан, я лейтенант, - пробормотал он и машинально  взглянул на свое плечо.
Там сиял новенький капитанский погон.