Траур в масштабе всей страны

Шёл тысяча девятьсот пятьдесят третий год мы -  дети войны жили без отца уже десять лет, на войну он ушёл в самом её начале, а погиб девятого марта тысяча девятьсот сорок третьего года, пока он был живой - сиротами мы себя не считали: четыре сына,от 6 - и месяцев  грудничку до до семи лет старшему , похоронка - "Без вести пропавший" - все же оставляла надежды на его возвращение.Жили мы скромно, четыре рта и одна мать от роду тридцати трёх лет. Теперь думаю - без зарплаты, продуктов, холодильников, газа, электричества, телефонов,
нормальной одежды - одни валенки на двоих,  одни штаны на двоих носили посменно в школу старшие братья, прямо как на войне - одна винтовка на двоих. И выжили, но это теперь жируют внуки власть держащей элиты, а тогда: " Не до жиру, абы живы говорила мать". Я был послушным, одна беда была у меня - любил поесть.А с едой всегда была проблема."Жрать не срать можно обождать" - говорил дядя Степа
и мы ждали. И вот грянула беда умер тов.Сталин, всей школой мы плакали, тогда я подумал - лучше бы умер я. Но это думал , а есть всё равно хотелось.
В стране был объявлен траур, но еду никто не отменял. Семья голодала всю неделю, а тут траур на неделю и вынести голодовку я уже не мог.Собрался идти в сельсовет, взял мешок, положил на саночки и пошёл , как говорили: "В Райком за пайком" на сельсовете развевался траурный флаг," но голод - не тётка" он подталкивал меня на действия. Вошёл в жарко натопленную комнату  и увидел всех власть имущих. А тебе чего малец? - Есть хочу ответил я - ты что -то напутал, нет я пришёл просить пшеницы на кашу. И вдруг в дверь вошёл директор школы Пята Константин Ермолаевич, увидев меня удивлённо спросил: "Что случилось?"
Я молчал, но знал, что он меня поддержит. Идём со мной и повёл в кабинет к Председателю Сельсовета Николаю Ивановичу Ермолову.
Я знал его по дружбе с его сыном: "Здравствуй сынок" -  так он всегда звал меня, что за беда с тобой в такой день случилась?" Я рассказал всё подробно и он с облегчением вздохнул.
"А я думал с Витькой подрались!" -А тут вопрос решаемый. Пятнадцать килограмм донесёшь?
Я с саночками - довезу пролепетал я от радости.Он позвонил кладовщику и попросил прийти на склад, - тот ссылался на  траур - выходной, но дядя Коля строго сказал: "есть каждый день хочется, дети голодают - выполняй!" Я обрадовался, да как оказалось потом рано. Взял саночки и пошёл к складу. Он уже открыл склад и я вошёл в склад. Поздоровался и подал квитанцию, он посмотрел на неё и спросил: "Почему мать не пришла?" Я сказал, что она болеет. Врёшь! - выругался он матом в адрес матери, но я утверждал сказанное. Ладно - бери вот с этой кучи и показал на отходы пополам с землёй, но с них каши не сваришь
пытался объяснить я откормленному племенному жеребцу- тыловой крысе, но он был глух.
Я принялся насыпать зерно, но то были отходы, я перешёл к другой куче и принялся за дело. Потеряв, бдительность был схвачен кладовщиком за шиворот и отброшен от кучи, ударившись о стену головой потерял сознание - шов от удара красуется и сегодня на моей седой голове. Очнулся от снега который на меня сбрасывали женщины Маслакова Мария и Сабода Анна.
Убил! Убил! Кричали они. Я открыл глаза, он стоял рядом, "ну слава богу живой пролепетал он!"
Женщины грозились сельсоветом. Я сказал, что сами разберёмся и они разошлись.
Курсов Карп Лукич имел виды на мою мать, тогда я и понял, что она сказала:
" Подохните, но на склад к кладовщику не пойду", я не хотел умирать и пошёл сам, братья тоже выжидали и чего - то ждали так я оказался в Сельсовете, а потом на складе.
Он извинялся и просил не жаловаться на него в Сельсовет и Милицию, набрал, не вешая полный мешок пшеницы, погрузил на саночки и вывез на дорогу. Я сказал: "Был бы отец я бы к Вам не пришёл, а он погиб я не буду жаловаться, а Вы поможете мне дожить до лета." Дома мать и братья выглядывали в окно и ждали меня,
я протащил волоком мешок через порог и сказал: " Вот Вам от Советской власти"!Полез на печь, сильно болела голова и на ней запеклась кровь, там и заснул. Потом был Сентябрьский Пленум ЦК. КПСС 1953 - го года по Сельскому хозяйству. Нам стали давать на трудодни пшеницу и вернули недоимку за облигации на которые подписывалась мама 750 рублей. Впервые за свою жизнь я наелся вкусного хлеба, который пекла моя мама. Мы выжили и состоялись - Нищета это школа жизни , которую проходил тогда, прохожу теперь с пенсией 7090 рублей всем прибывшим из братских Республик больше не начисляют, да и стаж только исчисляется до 2000 - го года, хотя он у меня с января 1959 г. по сентябрь 2008 г.
 и не учтен стаж года учёбы в УМСХ с 1956 по 1967 г и три года колхозного, без Родины, флага , пенсии и всяких средств к существованию в чужой стране, спасаю сына от преследования  власти семьи президента Казахстана, которая правит в Казахстане уже тридцать лет.
     А Траур, который длился 7 дней в стране, у нас в семье после гибели отца длится 80 лет и будет длится пока мы живы. Братскую могилу в селе Туманова под Вязьмой навещаем каждый год, все пережили отца, а ему было 38 лет, а нам за 80. После 10 летней эмиграции из Казахстана в Австрию, спас сына от казахстанского семейного клана Назарбаева и вернулся в Россию, два года ушло на оформление гражданства и борьбы с чиновниками, хотя родился, служил в Советской Армии в СССР, больше блокады Ленинграда, а на оформление пенсии ушло 940 дней и всё же я победил,переехал чтобы быть ближе к братской могиле отца, а она в 200 километрах от Москвы, которая "Слезам не верит." А траур помнится и сегодня, хотч прошли годы с той поры, когда убили моего отца и "отца народов",
били и меня, но не убили, я выжил и помню всё в этом мятежном мире.

Австрия - Вена. 2008 г.
Профессор философии. М.К.