На пересыльном этапе

— Конвоир, конвоир, пожалей, не стреляй.
Дай побег совершить, очень хочется.
Всё равно убегу, это точно ты знай,
Как терпенье проклятое кончится.
Двадцать лет в лагерях, восемь ходок уже.
Я устал от тоски, жизнь кончается.
Я на волю хочу, дай пожить в шалаше,
На свободе, быть может, покаюся.
Пожалей, не стреляй, я ведь тоже как ты…
Я от матери тоже родился.
На груди у меня три наколки — кресты,
Я ведь тоже когда-то крестился.
— Я б тебя пожалел, если б ты мог жалеть.
Я священником был, дело прошлое...
Но устал на убитых тобою глядеть,
А охрана-то дело хорошее.
Лучше ты расскажи, как зарезал мальца, —
За сестру тот пацан заступился.
Как старуху убил, тело сбросил с крыльца,
А затем над убитой глумился.
Многих ты «порешил», ни за что, просто так, —
Что-то дерзкое, видно, сказали.
Для тебя жизнь чужая была что пятак —
Мы за деньги его не считали.
Ты же зверь. Человек в тебе умер давно,
А возможно, им не был ты вовсе.
Я б тебя застрелил, да, видать, не дано:
Я закону служу, а не злости.
Я б тебя расстрелял, это я не таю.
Глуп закон, что таких не стреляет.
Вот и ищут они снова жертву свою,
Как на волю опять попадают.
             Август 2009 г.

*  *  *
Любите, да любимы будете…
Какая мать, таков и сын.
Вы говорите, вами он любим?
Так от чего ж тогда его вы судите?