Я и сегодня холодею...

В калитку памяти стучась.
Был дождь из тех, что льют неделю,
Не затихая ни на час.

Ручьёв негромкому  наречью,
Картавя, вторила листва,
И улица текла навстречу,
Колебля зданий острова.

Она плыла, как субмарина,
Дробились в лужах фонари.
Она мне что-то говорила,
А что – попробуй разбери.

Трещали рядышком сырые,
Зеленоватые плащи,
Слегка похожие на крылья
В дожде снующей саранчи.

Кому кругом какое дело,
Что я устал, что дождь и грязь?
И сквозь меня толпа глядела,
И обтекая, и дробясь.

И отчужденьем этим ранен,
В глухой толпе, где лиц не счесть,
Я плыл, как инопланетянин
Среди неведомых существ.

Не дай вам бог бродить бездомным,
На целом свете одному,
В таком вот городе огромном,
В такую непогодь и тьму!

И я, устав ходить по кругу
В холодной сырости ночной,
К большому дереву, как к другу,
Прижался мокрою спиной.

Оно со мной шепталось сонным
И не давало мне упасть,
Своим спокойствием зелёным
Со мной доверчиво делясь.

И в начинавшейся простуде
Всё явственней казалось мне:
Шептало дерево, что люди
Не одиноки на земле.

Шептало, что земля прекрасна,
Что лес – не цех и не музей,
И что уходим мы напрасно
Всё дальше от своих друзей.

Когда же дождь, застрявший в кроне,
Перед рассветом брызнул ниц –
Оно из кроны, как с ладони,
Весёлых выпустило птиц.

Они взлетели с нежным громом,
И ночь растаяла, как дым,
И город мне казался домом,
Давно и прочно обжитым!