Предчувствие

Она проснулась от сильного, как показалось, толчка в плечо… Резко открыла глаза… Квартира, погружённая в сиреневый полумрак, хранила напряжённое  молчание…  И только будильник на прикроватной тумбочке тревожно и громче обычного, опять же, как ей теперь казалось, тикал, словно пытался о чём-то предупредить, словно силился что-то сказать своим хрупким шестерёночным механизмом, уберечь от какого-то шага… В квартире она была одна, с чем уже давно смирилась, приняв одиночество как плату за какие-то поступки даже в не её собственном прошлом… «Что со мною?» - назойливая мысль будто пробила висок и вылезла наружу только для того, чтобы в компании с необъяснимым ужасом перебирать ей волосы на затылке, заставляя нервно поводить плечами, как при внезапно возникшем и совершенно неожиданном сквозняке, которого даже в принципе не могло быть… «Что со мною?» - вновь и вновь задавала она вопрос в никуда, не находя на него ответа…

Вечер накануне прошёл, как обычно… Никаких причин для тревоги из него вытечь не могло – их просто не было! Значит, дело в чём-то ещё… Перелистав мысленно всю прошедшую неделю в поисках хотя бы малейшего намёка, какой-нибудь совсем незначительной на тот момент зацепочки-подсказки на то, что могло бы стать поводом к теперешнему её состоянию, она, к сожалению или, наоборот, к счастью должна была констатировать: НИЧЕГО! Всё как всегда! Если не считать того, что с завтрашнего дня она была в бессрочном отпуске, поскольку, внезапно приняв решение, оставила своё прежнее место работы, и собиралась ехать отдыхать к непостижимо прекрасному морю, несмотря на то, что курортный сезон давно был завершён, более того, считая это основной и решающей причиной для своей поездки.

Антонина не любила толпу… И даже больше - она её боялась и старалась всячески избегать различного рода массовые мероприятия и сборища по любому поводу, как то: корпоративные вечеринки с шумными обильными застольями и последующими непременными разборками поведения того или иного члена их «дружного» коллектива. Никогда не принимала участие ни в каких демонстрациях или митингах, мода на которые резко обозначилась в последние годы… Она предпочитала всему выше перечисленному спокойное уединение с книгой в тишине собственной крошечной квартирки на третьем этаже, в «гнезде», как в шутку называла свой уютный, пусть и одинокий мирок.

Накинув халат, Тоня подошла к окну и, раздвинув толстые, тяжёлые портьеры, выглянула на улицу. Огромная и почему-то жёлтая Луна смотрела на неё так внимательно осознанно, что испуг, который уже было спрятался куда-то в тайники подсознания, снова выполз наружу… «Да, что же это такое?» - опять заметалась встревоженной птицей мысль… «Никогда прежде не замечала за своей психикой такой ранимой чувствительности… Я же сильная, с излишне рациональным мышлением дамочка… Кажется, так он тогда сказал… Надо же: излишне! Сноб… С чем и что он сравнивал? У рациональности, что, есть эталон? Откуда вдруг это предчувствие беды? Ночь-то какая! Прислушайся и услышишь, как шелестят лучи-реснички у звёздочек… Тишина и та уснула, раскачиваясь в сплетениях ветвей деревьев, как в гамаке… И только вот мне почему-то не до сна… Неужели, я так огорчилась, что не было билетов на завтрашний поезд? Подумаешь, поеду через два дня! Делов-то! Времени у меня теперь навалом… просто завались сколько его у меня… Свобода, полная свобода и если есть ещё какие-то «должна» и «обязана», то только перед собой, любимой и единственной! Так… Прими-ка ты, дорогая, пару таблеточек «Глицина» и на боковую: до утра ещё очень долго!»

А вечером следующего дня из программы новостей, Антонина узнала страшную новость: тот поезд, на который для неё не оказалось билета, на одном из перегонов столкнулся с застрявшем из-за поломки самосвалом, не сумевшим вовремя покинуть переезд…