Продолжение. стихи поэта Вадима Воеводина

Городской романс

«Не говори мне про любовь»,-
Пластинка пела, мы молчали,
Вот мы и встретились, чтоб вновь,
Проститься утром на вокзале.

В бокалах с ромом тает лёд,
За стенами осенний город,
И ночь прошла, и жизнь пройдёт,
Когда-нибудь… дай бог, не скоро,

Мы вышли в город, он вставал,
Над темно-синими кругами,
Когда я бросил медь в канал…
Он был, как тень, всё время с нами.

 В печальном отблеске огней,
Сквозит осенняя усталость,
Ты остаёшься с ним… А мне,
Лишь память о тебе осталась.

***
Не стансы в мятежной крови,
Фатальные раны столетья,
У неба просил я любви,
Любви я искал, не бессмертья.

Но в слякоть, позёмку и зной,
Как пепел войны и позора,
Чугунною давит рукой
Державная тень Командора.

***
Гитару настрою свою,
Про чёрные очи спою…
Без песен от жизни усталость,
Без песен и водка не в радость,
А с песней легко и на плахе.
О, Русь! В кумачовой рубахе
Уйду по горячей земле
И сгину, как искра во мгле…
Играй же гитара, пока
Струны не порвала рука.

***
Вновь толпа выбирает Варавву,
Гибнет Рим, только в жизни любой
Все сокровища мира и славу
Я отдал бы за встречу с тобой.
Путеводная нить семафоров,
Привокзальная площадь, и май,
Мимо клумбы, киоска, заборов
Убегает последний трамвай.
Значит, май… Значит, вновь Персефона,
Покидает обитель теней,
И под грохот железный вагона
Сердце будто забилось сильней.
Или память как раз подсказала,
Что не в снах ты живёшь, наяву,
В остановке одной от вокзала,
Но, а я беспредельным живу.
Всё подвластно божественной лире,
Открывается тайное мне:
Лучезарные духи в Эфире,
Саламандры в багровом огне.
Только вечность твоими глазами
Смотрит в сердце и сводит с ума,
Только ветер и ночь между нами,
Переулки, деревья, дома…


Post mortem

1
После смерти, в плацкартном вагоне,
Ярко-жёлтые вспомнишь цветы,
Вспомнишь астры на мокром перроне,
И поймёшь, что проснулся не ты…
Где-то белая ночь, аквилон,
Гул вокзала, но в памяти пусто,
А цветы промолчат о былом,
И останется странное чувство,
Что не ты пролетаешь во мгле
Сквозь зигзаги огней на стекле…

2

Вселенная, не охватить умом
Божественных Плеяд, Туманность Андромеды,
С бессонницей за письменным столом,
Скучая над страницами Ригведы,
Листая гимны, вспомнить города,
Из ветхих книг, из жизни неизвестной,
Которые исчезли навсегда
В морской пучине, в раскалённых безднах.
Но, вспоминая, узнавать теней,
Немые знаки, смутную тревогу,
В священных рощах гермы из камней
С магическими символами Богу,
И выйти в снежный мрак, захлопнув дверь,
И воздухом напиться, словно зверь...

3

Я умирал и воскресал, и жил,
То воином, то магом, то поэтом,
Дельфийский горький дым мне голову кружил,
И наполнял незримым светом.
Я видел гордый Персеполь в огне,
Два солнца над Персидским царством,
Я просыпался в северной стране,
Где полночь с редким постоянством
Швыряет снегом в окна и дворы.
Где Азия с Элладой слиты,
Где на фасадах белые шары
И тёмные кариатиды.
Где я под снегом, улицей пустой
Иду и всё на сон похоже,
И скоро всё за дымной пеленой
Исчезнет на века, быть может…

4

Среди блуждающих огней,
К исходу февраля,
Эфира краски всё бледней,
Но сумрачней земля.
Когда за снежной пеленой
Не контуры домов,
А только холод ледяной,
И клочья облаков.
Тысячелетия назад,
В пророческом бреду,
Я видел этот снегопад,
Акации в снегу.
Но кто-то звал из пустоты
И голос был знаком,
Я помню мёртвые кусты,
Акации кругом…
Безмолвна ночь… Среди огней,
К исходу февраля,
Эфира краски всё бледней,
Но сумрачней земля.


***
Бывают минуты ужасней,
Готических храмов химер ли,
Проказы, китайских ли казней,
Минуты без мысли, без веры…
Разгулом вакхическим,
просто ль,
Вагонов дорожною дрожью,
Подмяты окрестные вёрсты,
Как царства, десницею божьей,
Смотри на случайные лица,
Попутчиков, в снежные дали,
Когда-нибудь всё повторится,
Но жизнь повторится
едва ли.