Уже не Оруэлл 2010-2014

К «Арбатской» выхаркнет
нутро
продрогшею толпою.
 
Огни замёрзли
у метро,
кружат снежинки роем.

Костыль, глаза, немой вопрос…
«Братан,
пасиба!»
Под кожу чёрный ноготь врос
нечистой
силой.

К стеклу витринному приник
«Ключ» Тинто Брасса...
...«Купите лапти!» - женский крик -
другая раса?

Рубли отсчитывает зев полупустой
страдалицы,
и сквозь перчатки, посинев,
наружу пальцы.

Бесформенная, как мешок,
ну а глаза прекрасны!
В них всё смешалось - жизни шок,
мечты её напрасные...

А ей бы в зал, где на стенах
в массивных светлых рамах
с портретов в живописных снах
кустодиевские дамы!

Под полушубка воротник
петлёю полушалок.
И полужизни полумиг
из фляжки спирту жалок.

Что сделали они с тобой,
российская Венера!
Безропотно ведёшь ты бой
с судьбой своей, и верой

в то, что на улице твоей (когда?)
наступит праздник.
«Купите лапти, господа!»
уже почти бессвязно.

Купить, и ей вернуть назад,
спросить в отель дорогу,
и в переулках заплутать,
просить у всех подмогу.

С Арбата в арку повернуть:
Ножовый,
Хлебный,
Вот Скатертный! Закончен путь -
Святым
молебны!

Отель «Мелодия» - звучит
конечно гордо!
А телефон замёрз, молчит -
- небось не лорды.

Уйти в мороз, и ошалев
вдыхать
снежинки,
а в голове звучит напев
хмельной
«Калинки».

Вдруг по пути недобрый знак
как полынья зияет -
в снегу огромный алый мак
кроваво полыхает!

милиция стоит у ног лицо закрыли и тротуаров поперёк автомо били?

Трагедия и катаклизм уже не драма. На почте про собачью жизнь расскажет дама.

Заснеженные кипы книг
примёрзли
к лавке.
Прижать, согреть, одну из них
в вечерней
давке.

.........................................

Метелью
Дом
Навстречу
Вам
В ночи
Кружился

А в темноте
Светился
Храм,
И снег
Ложился

Поэт
С любимой
Натали
С крыльца
Спустился

И колокольный
Звон
Вдали
Крестам
Приснился

Сова застыла на окне -
и ей
не спится

Со свитой Воланд на коне
грозой
промчится

На дремлющем снегу следы
плетут
узоры,
как будто расцвели сады
порой
дозора

Фонарь,
зевая на ветру,
в ночи себя
качает,
фронтонов тени
в вензеля,
шепча
переплетает

Здесь окна странных, чудных форм
о прошлом
вспоминают,
аккорды музыку реформ
в симфонию
сплетают

Застыл прохожий, как монах,
в немом благоговеньи -
Смотри! Вернулись в зеркалах
чужой любви мгновенья...

...Прорежет
молниею
блиц
упругий
резкий
холод -

- так в блеске
сабельных
зарниц
рождался
этот
город...

...Топор о плаху невесом,
неслышный вой на паперти,
Великих Теней Грозный Сонм
юродивых, и татей...

...Кулачные бои.
Толпа
разгорячённо дышит.
И над почти прозрачным льдом
из ноздрей паром пышет...

...Где гарь вдыхал Наполеон,
сочились гноем раны,
сейчас гудит ночной салон,
и девочки-путаны...

...Ильич у Михельсона всласть
про коммунизм вещает:
крестьянам - землю, людям - власть
не дрогнув обещает.

На брата брат идёт родной
за красную идею.
От голода опух зимой
народ святой Расеи...

...Как на пергаменте пером
прочерчен путь полозьями -
звенит под тонким, ломким льдом
серебряными гроздьями

вода,
и дребезжит ведро
надтреснуто вполголоса.
Сирена.
Замерло метро.
Заиндевели волосы.

Прожекторов слепых столбы
на небе перекрёстно.

Расстрелянных кладут в гробы
в подвалах утром звёздным...

По Красной площади рекой
Москва течёт и пляшет!
И пионеркою  в руке
подсохшей Коба машет...

Из Спасских в «Чайке» на ООН
Никита наезжает!
Стучит ботинком, и полей
царицу насаждает...

Вот дорогого Ильича
заводы оттрубили,
и в яму у стены неча-
янно, но уронили...

А продавцы стоят без дел -
- прилавки смотрят грустно.

Андропов грозно поглядел -
- и в ГУМе стало пусто...

Черненко текст чуть не забыл,
к бумажке наклонимшись...

МихалСергеич приуныл,
с Фороса возвратимшись...

Борис (не царь, но президент)
оркестром управляет...

ВладимВладимыч - "Наше всё!"
в народ пешком гуляет...

ДмитАнатолич слегонца
архив приоткрывает...

Антисемиты лозунги
от пыли протирают...

И сталинисты плёточку
икая разминают...

Манежные под ёлочкой
на Жукова зигхают...

Болотные галеры челн
никак не раскачают...

Поклонные за рюмочку
в рабе души не чают...

Владимир Путин взад-пятки
опять на трон влезает...

А Игорь Гиркин между тем
Луганду затевает...

Гундяев, крестик наклонив,
в Мерседес заползает,
и по пути на ужин в Кремль
Донбанду осеняет...



...В седом тумане холод крут.
И плотью обрастая,
здесь прошлого черты мелькнут,
и вновь в веках растают...


Сильна Москва загулами!
Два босса среди улицы -
- под автоматов дулами
братки взасос целуются:

«Возьмём Россию за грудки,
как шлюху VIP за вымя!
Руби рубли на пятаки
зубами золотыми!»...

Посольства спят.
Скрипя пером,
повисли флаги рвано,
и бодренькое болеро
пимами скёт охрана.

А вы как будто много лет
идёте тихо
рядом,
и дворники вам смотрят вслед
зелёным тусклым
взглядом.

Бродить по замершей Москве,
ловить
губами
снежинки, пробираясь в сквер,
и между
вами

разряды молний...
На заре
смешать
дыханья.
Как листев клёна
в сентябре
двух рук
порханье.

Разверзлось небо!
На ладонь
звезда
скатилась.
Летит на ветренный
огонь -
сожги
на милость!

Прикосновений
синий
ток...
Нельзя
расстаться!
Губы чуть дрогнул
лепесток
пора, пора
прощаться.

Зажмурился от света кот,
проснулась кошка.
Зима за занавеской льнёт
лицом к стеклу
сторожко.

Заснеженный
февраль
обнимет вас
прозрачным
одеялом.

Нетронутая
простыня
во тьме
сияла.

Так посреди планеты всей
стоит
распятый.

И расставание друзей,
как вал
девятый.