Домбровскому Алексею посвящается

Здравствуйте, поэт с Подгорной улицы.
Жаль, что встречи с Вами не видать…
Город наш по-прежнему сутулится
Так же точно, как сутулился тогда.
Хоть с тех пор здесь поменялось очень многое,
Но местами бродит призрак слободы,
Что пошла одной изъезженной дорогою.
Кто бы только знал, под свет какой звезды…
А намедни, знаете, на площади
Монумент поставить вздумали Петру.
Он сидит, о чем-то думая, на лошади
И глядит на все внимательно вокруг.
Нет пивной зареченской, знакомой Вам,
На Подгорной нынче новый строят мост,
И не прячут люди деньги за иконами…
Но поэта путь по-прежнему не прост.
Ряса-речка все течет, чего ей станется.
Духовой оркестр играет в выходной.
И «Синхрон» гремит с трибуны, надрывается,
Только сцены старой нет уже давно.
Те же голуби летают по-над крышами,
Где-то в парке заблудился Ваш баян.
Но меня, Вы к сожаленью, не услышите…
И вина, простите, в этом не моя.
А ДК все так же полнится по праздникам,
Только песни не с кассет уже звучат.
Мне про многое не хочется рассказывать,
И про что-то будет лучше промолчать.
Голосит, как встарь, душа, изодранная клочьями,
И хрипит «Akai» , как раньше, под «Синхрон».
Над «Орбитой» слышно песни, все не в мочь им…
Словно Ваших не случилось похорон.
Ваш афганский будет в памяти гоп-стоп,
Раненбургский Ленька Королев с Арбата…
И по Вам тогда проехался каток –
Вы ж вступали с власть имущими в дебаты.
Славы Стеньки и Емельки Пугачева
Вам при жизни обрести не удалось.
Только песни те хрипели горячо Вы!
Жаль, допеть их до конца не удалось.
Бывший суженый, повенчанный с Чаплыгиным…
Помнит Вас старинной улицы размах.
Как с гитарой шестиструнной здесь ходили вы,
Как страна брела по ощупи впотьмах…
Вот и Меншиков теперь увековеченный.
Апельсины, жаль, не вырастут никак!
Вот хрипите Вы душою искалеченной,
В каждой песне между строчками – тоска.
И аккорды разгулялись вдоль по памяти,
Ведь для них законы наши – ерунда.
Вновь искрится белый снег. И этой замятью
Обелится нынче черная беда.
Здравствуйте, поэт с Подгорной улицы.
Жаль, что адрес не поставить на письме…
Это жизнь. Ну, что поделать… Полно хмуриться!
Снова песни зажигаются во тьме!

Ноябрь-декабрь 2014


В этом стихотворении есть моменты, которые поймут лишь люди, знакомые с Чаплыгиным-Раненбургом. Попробую пояснить все-таки. Алексей Домбровский - раненбургский поэт, ветеран афганской войны, скончался на заре перестройки. На мой взгляд, незаслуженно забытый поэт-бард, очень и очень похожий на Высоцкого. Его творчество еще раз подтверждает мои любимые слова о том, что истина в простоте. Итак, о возможных "непонятках". "Монумент Петру" - речь идет о Петре Первом. (Ну, а вдруг возникли сомнения?) Далее. "Синхрон" - группа чаплыгинских исполнителей, существующая и по сей день. Еще об Окуджавском Леньке говорится. Так именовал себя Алексей в песне "Афганский гоп-стоп". "Орбита" - лагерь такой, детский. Ежегодно там проводятся бардовские фестивали имени Домбровского. Теперь про апельсины, которые никак не вырастут. Меншиков в свое время мечтал, что они у нас созреют, ибо старое название града нашего с легкой руки Петра Алексеевича переводится как "апельсиновый". (Я о Ранебурге говорю, Чаплыгин к цитрусовым не относится.) Ну, и про "суженого, повенчаного с Чаплыгиным". А то вдруг мысли крамольные возникнут... На самом деле все просто. "Ваш бывший суженый Домбровский Алексей" - так заканчивается песня поэта "Автопортрет с баяном". Несправедливо о нем забыли, очень несправедливо!!! Человек-то был с очень большой буквы...