Отменный плут

(Одноактная пьеса в стихах. Время действия - середина 70-х годов 20-го столетия.)

  Действующие лица:

- Евдокия Власовна, персональная пенсионерка общегосударственного масштаба
- Митрофан Кузьмич, персональный пенсионер, с пластырем на лице
- Мужчина по фамилии Стень, около 30 лет, но очень серьезный

        О «национальных образах прошлого»

"...для серьезного осознания прошлого, для поиска выхода из тупиков исторических противоречий главное – не поиск виновных, а гражданская ответственность, которую добровольно принимает на себя каждый человек, чувствующий себя членом некоего исторически сложившегося сообщества, за деяния, совершаемые от имени этого сообщества.  Если народ объединен не только сиюминутным гражданским и политическим бытом, но и общим прошлым, и чаянием общего будущего — то категория гражданской ответственности естественным образом распространяется и на национальную историю"...


                * * *
   Лежит старушка под простынкой.
   Седые прядки под косынкой.
   На кухне с пластырем, в морщинах
   Суровой красоты мужчина.

   И кто-то быстро-быстро пишет,
   Как будто ничего не слышит.
   Потом туда-сюда, обратно
   И задает вопросы внятно.

   Серьезный Мужчина:

 – Что ж, Митрофан Кузьмич, не даром,
   Ты, видно, бросил самоваром?

   Митрофан Кузьмич (машет в сердцах рукой):

 – Конечно нет, к чему стесняться,
   Коли бросать – так уж бросаться!

   Старушка тоже виновата:
   Сижу и, вдруг, летит... лопата!
   Чего, откуда? Что стряслось?
   Ну, и терпенье порвалось.

   Так, чтобы сильно, не попало,
   Но, всё же... два ребра сломало,
   Бутылку вдребезги разбило,
   Ноздрю осколком зацепило…

   Серьезный Мужчина:

 – А что... бросаться любит... тётя?

   Митрофан Кузьмич:

 – Какое, там, хотя на флоте...

   Серьезный Мужчина:

 – Причем тут флот? Кончай кривляться?
   Нам нужно в деле разобраться.

   Митрофан Кузьмич:

 – Вот я и говорю по-делу:
   Так комиссарила умело,
   Не знали лучше в Центробалте,
   Затем в Одессе, в Керчи, в Ялте... 

   Эх, как прижмут враги, бывало,
   Гранату лучше всех кидала.
   А этот, с правой апперкот? (машет правой рукой)
   Всё помню, уж который год.

   Серьезный Мужчина:

 – Выходит, вместе, что ль, служили?

   Митрофан Кузьмич:

 – А как же, молодыми были.
   Я ординарцем был при ей.
   Романтика, ядрёна с ней...

   Серьезный Мужчина:

 – И что ж, вы, дружно с нею жили?

   Митрофан Кузьмич:

 – А как же, жили не тужили!
   Прошли всё вдоль и поперек.
   Не дай-то бог ещё, браток...

   Люблю старушку и, подчас,
   Мы вспоминаем с ней Кавказ
   И то, как мне влепила в глаз,
   Когда я спёр у ней матрац.

   Ох, и тверда была на руку:
   Стреляла сходу и по звуку!
   Хоть я не хлипкого десятка,
   Прикладывалась, для порядка.

   Серьезный Мужчина:

 – Ну, что ж, матрос, молись, чтоб встала.

   Митрофан Кузьмич (смеётся):

 – Во мне на бога веры мало.
   Прорвемся. Не впервой, поди.
   У нас всё – только впереди!

   Серьезный Мужчина:

 – Желаю вам всех благ тогда.
   И пусть минует вас беда.

   Митрофан Кузьмич:

 – Об этом  быть не может речи.
   Спасибо. И до новой встречи!

   Серьезный Мужчина:

 – Ну ты даёшь, старик, однако!
   Видать и вправду забияка.

   Митрофан Кузьмич:

 – С нас, персональных, что возьмешь?
   А вам пахать, ядрёна вошь!

   Евдокия Власовна:

 – Митроша, кто там нас тревожит?

   Митрофан Кузьмич (приложивши палец к губам):

 – Во, оклемалась, ща приложит. (громко в сторону)
 – Ты, Евдокея – не сердчай
   От прокурора к нам... на чай.

   Евдокия Власовна:

 – А пусть пройдёт, я в харю гляну!

   Митрофан Кузьмич (разводит руками, обращаясь к серьезному мужчине):

 – Не обессуть, браток, подляна...

   Серьезный Мужчина (проходит в комнату):

 – Я тут э-э-э, в общем, по вопросу...
   Как жизнь у... бывшего матроса.

   Евдокия Власовна:

 – Чего? О чём твой разговор?
   К чему несёшь весь этот вздор?

   Митрофан Кузьмич:

 – Евдоша, следователь просто...

   Евдокия Власовна:

 – Уже, принял на грудь? Ка-роста!

   Нельзя старушке поболеть.
   Ох, доберусь, ядрёна медь! (встает с дивана)
   Кругом самцы, ну, и порода:
   Как на подбор – одни уроды!

   Серьезный Мужчина (несколько сконфуженно):

 – Вы тут, гражданочка, без злобы... (в сторону)
   Так недалёко и до гроба...

   Евдокия Власовна:

 – Что мямлишь, там, верблюд безгорбый?
   Сейчас же доложись по форме!

   Серьезный Мужчина:

 – Так... я, вот, это... к вам из МУРа! (в сторону)
   Гори, ты, синим, баба-дура. (продолжает, обращаясь к Евдокии Власовне)
   Всё ясно тут, как божий день.
   Я – старший следователь Стень!

   Евдокия Власовна:

 – Так, ясно. Ну и что, нашел?
   А нет - так быстренько ушел!
   И впредь, чтоб носа не совал,
   Пока тут кто не оторвал!

   Серьезный Мужчина:

 – Позвольте, я по заявленью.
   Вот «Ордер» наш из Управленья.

   Евдокия Власовна (достаёт маузер из-под подушки):

 – Кругом! И шагом марш отседа!
   Нето отъедешь, как торпеда!
   Ишь, мрезь. Суёт свою записку.
   Да, заверни в неё пиписку!

   (обращаясь к Митрофану Кузьмичу)

 – Митроша, что унас на ужин?
   Так что-то голову мне кружит...

  (Серьезный Мужчина уходит, хлопнув дверью).

   Митрофан Кузьмич:

 – Дык, эта... счас подам, Евдоша.
   Назря ты, так с людьми негоже...

   Евдокия Власовна (присаживаясь на кухне за стол, рядом кладет маузер):

 – Небось, не царевы бояре.
   Ещё б их шомполом по харе!
   Людей от дела отрывают,
   Как псы помойные шныряют!

   Митрофан Кузьмич:

 – Ну ты уймись, не дело злобить
   Глянь, что успел сготовить.

   Евдокия Власовна (попробовав):

 – О! В жизни лучше не еда`ла!
   Ну, что ж, тогда давай, под сало?

   Митрофан Кузьмич:

 – Вот это - ты, сказала четко.
   По сто и... есть еще селедка.
   Стопарь и можно ставить точку.
   И закусить еще грибочком!

   Евдокия Власовна (закусив рюмочку грибочками с селедочкой):

 – Ну, ладно, ладно, я ж - не кобра.
   За то, чтоб посрастались ребра!
   Небось, намаялся, Митроша?
   А ужин, сделал ты хороший.

   Митрофан Кузьмич:

 – Дык, знамо дело – чин по чину.
   Еще по сто? Ведь есть причина!
   Давай, чтоб все заботы в... прошлом,
   А то на сердце как-то тошно.

   Евдокия Власовна (закурив «Беломорину» и выпустив облако сизого дыма):

 – Ну, краснобай! Тебе всё шутки.
   Побыл бы трезвым хоть минутку.
   Сегодня пей, но меру чуй. (ставит маузер на предохранитель)
   Прости, что на тебя ворчу.

   Митрофан Кузьмич:

 – Дык, эта... нам ведь – не впервой!
   Мы, эта...  знаем, кто чужой!
   А ребра... к свадьбе заживут.

   Евдокия Власовна:

 – Ты, Митрофан, – отменный плут!