Апокриф

Я агент трех разведок – в будущее, прошлое, сиюминутное,
обо мне поведано в «Ведах», что-то неясное, смутное,
обо мне рассказано в Евангелиях, мельком, за текстом-лицо в толпе,
рунами на мегалитах старой Англии, занозою центуриона в стопе.

Он сбросит сандалию, сказав: «Сволочь!» - и тут же выругается на латинском, армейском,
и вынув колючку, затянет ремешки потуже, а писец всё это зафиксирует на арамейском.
Этот свиток найдёт византийский монах и перепишет его на греческом, гомеровском,
сгорбленный, страшно похожий на меня, в келье, за пустошью, заросшей  вереском.

А потом, пока ещё не на бело, вчерне, примеряясь, как бы не испортить дорогих кож,
всё это перепишет псковский печерник, он тоже будет на меня похож.
Это увидит икона Спаса  в углу, подсвеченная  мотыльковой лампадкой,
отбрасывающая мою тень в глубь под сводчатый потолок с кирпичною кладкой.

Здесь в двадцатых устроят клуб синема, чтобы немое кино прокручивать,
потом здесь станут хранить семена, потом для пленных ложе Прокрустово
устроят, и под  потемневшей фреской  с едва различимыми фигурами в нимбах
будет тишина от выстрелов трескаться и в образовавшиеся трещины врываться небо.

А в сорок третьем за этот скит будут  драться  насмерть два  пехотных полка
и когда  радист включит рацию , ему покажется –из подкуполья, с потолка
к нему сойдёт белокрылый ангел  и будет надиктовывать донесение в штаб,
о том, что в бою помогали Агни с Перуном и Велесом, одолеть  чтоб

Тор с Одином и Валькирии метались, отступая и унося в Вальхаллу берсерков,
и, плавясь, спекались груды металла от взглядов Индры и Сварога - и церковь
Святого Георгия  шагала по холмам витязем в кольчуге и шеломе,
и  сера текла по Змеиным Валам и колокола звонили в Коломне.

И Илья Муромец, Алёша, Добрыня , Иисус Навин и  мальчик Давид с пращёю 
среди мертвых и живых отныне будут биться в том поле до последнего прощенья
всех, кто дрался, погиб или выжил – и будет продолжать Земля кружить
вокруг Светила испепелённая и выжженная, и на ней некому будет жить.

Но в радиста угодил шальной снаряд – и он увидел мельком во время взрыва-
два огненных глаза. И я отбывал внеочередной наряд за то, что в эфир среди визга и рёва
успел передать все это, прежде чем  ОН, ангел, подхватил меня, чтобы жатвою битвы унести
подальше от  планеты, по которой центурион шагал с  занозой, зажатой в горсти.

Изо-фантазия Алекса Отдельных.